Такова, ведь, была его жизнь. Он не хотел идти путем долга и исполнять работы, ему предназначенные, но желал всегда сам открывать новые пути; позднее он напивался допьяна в отчаянии, что его безумные планы не удались.
Его существование кажется тебе ужасным; но это вовсе не так для него самого.
Он видел в своей работе постоянное усилие, которое как он воображает, может принести плоды. Он не узнает истины, пока ангел хранитель не откроет совершенно его взгляда для духовной жизни.
Это удавалось им много раз; но всякий раз он снова низко падал».
(«Как ужасно это! Возможно ли как-нибудь повлиять на него?»).
«Чем кончились твои опыты с ним?». («К сожалению, он был совершенно недоступным»). «И теперь он — не лучше. Предоставь его тем, которые мудрее тебя».
«Теперь мы хотим поговорить о другом из твоих знакомых. Сцена, которую ты видел, изображала его существование; каково же оно было? Тщеславное, только тщеславное.
Поэтому, он живет в городе тщеславия, где все пусто, поверхностно и не может удовлетворить. Дома — недостроены; так как тщеславные люди не заботятся ни о чем другом, кроме самих себя, и не способны сосредоточить свое внимание на чем-либо ином. В своем тщеславии они наряжают себя во всевозможную блестящую ветошь, вовсе не заботясь при этом, настоящая ли она или поддельная.
Зеркало, которое можно видеть повсюду, даже в самых безумных местах, они считают самым важным предметом, так оно отражает их собственный образ.
Подобно всем пустым вещам, помада, щетки для волос, гребешки, это — символ пустоты их внутренней жизни.
Дух, которого ты видел, всецело объят тщеславием, так как вся его душа также предана ему; его душевное тело все — в волдырях и ранах, напрасно старается он уничтожить их всякими пластырями и косметическими средствами. Все тщеславные люди ненавидят и клевещут друг на друга, все — закоренелые эгоисты. Они нуждаются в наряде подобно тому, как другие имеют нужду в пище, и потому ты видел на улицах повсюду туалетные принадлежности».
(«Большой это город?»).
«Конечно, так как много есть людей, для которых тщеславие является единственной целью их жизни.
Но довольно на сегодня. Прощай. Ректор».
Вечером, этого дня, когда я сидел за моей обычной работой, я внезапно заметил, что Ангел гармонии снова очутился возле меня и мало-помалу я погрузился в это удивительное состояние транса; я почувствовал себя освободившимся от тела и почувствовал себя внезапно стоящим возле Ангела, среди прекрасного, мирного ландшафта. Мы, казалось, очень скоро неслись над холмистой местностью, носившей отпечаток мира и спокойствия. Я чувствовал, что не обращаю особенного внимания ни на что в отдельности; но вся мирная страна нравилась мне. Мы прибыли к цепи одетых лесом горных вершин, покрытых пышной и богатой растительностью; через долину тихо скользила река и единственным звуком, слышавшимся там, было воркование лесного голубя. Воздух был напоен нежным ароматом свежескошенного сена и вся природа дышала одним только покоем.
Ангел стоял возле маленькой хижины — иначе ее нельзя было бы назвать — покрытой листьями и цветами; и перед хижиной находился журчащий фонтан. Тишина почти подавляла.
Сад был содержим очень заботливо и куда я ни обращал свой взор, всюду я удивлялся заведенному порядку.
В саду находилась важная фигура, погруженная в глубокое созерцание; ее нельзя было бы назвать величественной, так как она не была достаточно энергична в своих поступках; но что-то высокое было в ней. Это был старый господин с резко определенными стремлениями, его одеяние было белого цвета с очень слабым оттенком[7].
Когда мы приблизились, он приветствовал нас с изысканной вежливостью. Мы обошли маленькое владение и я тотчас же подивился глубокой любви к порядку, проявлявшейся повсюду. Мебель и вся обстановка были просты, но все было красиво содержимо и каждый предмет стоял на своем месте. Я удивлялся, так как на земле вряд ли встречал часто что-либо подобное. Преобладала всюду аккуратность, но не глубокий вкус или оригинальность. Казалось, он узнал меня и мы беседовали с ним.
Он очень ясно помнил о своем присутствии на упомянутых сеансах и особенно о том случае, когда он материализовался, и он проявил живейшее участие ко всему, что мы сделали для того, чтобы приучить людей к общению с духами.
Говорил главным образом он, так как мой дух в свободном состоянии не имел достаточной силы, чтобы совершенно освободиться от тела.
Наш разговор не был очень серьезен; но в то время как он говорил, мне было очень интересно наблюдать за ним, и я был изумлен полным сходством между его видом в данный момент и в прежнее время, когда я видел его материализовавшимся. Я спросил его, не хотел ли он несколько раз посетить наши заседания; но он ответил:
«Нет, это мне не разрешается. Я дал вам указания, теперь вы должны сами продолжать, вы должны приходить ко мне, я не могу много раз возвращаться на землю».
Я заметил, что было бы чрезвычайно полезно для нас, если бы он мог еще хоть раз прийти; но он возразил на это:
«Я не могу: мне не представлено право выбора».
Когда я сказал, что он, быть может, мог бы все же сделать сообщение через других духов, он в виде возражения сделал рукой движение и прибавил:
«Они не знакомы с нашей жизнью и с нашими интересами».
С нескрываемой радостью он указал на красивый цветок, какого я никогда не видел раньше и при этом сказал, что цветоводство было для него самым большим удовольствием. Главное впечатление, вынесенное из моего разговора было то, что дух занят высокими интересами, но без особенной глубины и оригинальности, все было в нем просто и откровенно.
Когда я спросил его, не могу ли я передать от него несколько поклонов, он возразил:
«Моя любовь к оставшимся на земле друзьям осталась неизменной, но никаких поклонов и известий не нужно передавать. Возьми это», и он сорвал розу, которая цвела на кусте, но, когда я взял ее, я увидел, что она еще не совсем сорвана им и что она все еже держится на веточке. Удивленный, я посмотрел на него, но он молча сделал мне знак удалиться. Когда я овладел снова моим телесным сознанием, я спросил:
«Могу ли я получить объяснение моего последнего видения?» Посредством автоматического письма я получил следующее сообщение.
«Это не было видением, но до некоторой степени действительным. Не было ли все вполне осязаемым?»
«Конечно, но я хотел бы от него более индивидуального».
«Он не находится более в мире индивидуального, но он живет в сфере мира и покоя. Если бы даже он пожелал, он не мог бы долее беседовать с тобой».
(«Но его чувства еще достаточно живы?»).
«Конечно, но они не могут воздействовать на вашу земную жизнь. Забудь об индивидуальности, он счастлив. Но теперь мы должны удалиться».
Предыдущие описания, которые должны быть, конечно, несколько субъективными, приведены только затем, чтобы учащийся получил представление, каким образом может проявиться ясновидение при помощи кристалла и зеркала. С другой стороны, из них видно ясно, что вся телесная жизнь только — представление души, как мы уже говорили в этой книге много раз.
Автор этой книги испытал сам много удивительных приключений с ясновидящими. Нижеследующий случай в особенности заслуживает упоминания.
Как-то раз к нему пришла в Базеле дама, бывшая ясновидящей. Не будучи осведомлена о его семейном положении и не зная, что у автора есть ребенок, она, поздоровавшись с ним, тотчас же заявила, что видит слева от него на высоте груди маленькую девочку.
Описание вполне подходило к маленькой тогда двухлетней дочке автора, которую он только что носил на руках.
