вообще ни на кого и на что не обращает внимания.
Лицо девушки выглядело опечаленным. Глаза были полны грусти. Щёки, нос и
губы полностью обледенели, но она не обращала на это внимания и так же
медленно брела по тротуару. Неизвестно, сколько бы это продолжалось, если
бы не появился молодой человек в меховой куртке и вязаной шапочке на
голове. На куртке сзади было написано « Я главный».
Этот парень сзади подбежал к девушке и, схватив за плечи, остановил. Она
безропотно подчинилась этому жесту. После этого парень повернул её к себе
и быстро застегнул пуговицы на её пальто. Затем он снял со своей головы
шапку и надел её на голову девушки. После этого он приподнял воротник её
пальто, взял из обледеневшей руки портфель и, обняв за плечо,…куда-то
повёл. Он всё время обнимал и поддерживал её, стараясь укрыть собой от
разбушевавшейся стихии. Через несколько минут он уже вошёл с ней в
подъезд трёхэтажного дома. Они поднялись на второй этаж и там остановились
перед массивной железной дверью. Парень бесцеремонно начал копаться в
карманах пальто девушки и вскоре извлёк оттуда связку ключей. Он быстро
нашёл нужные ключи и отпер дверь, что, несомненно, говорило о его
осведомлённости и близком отношении к девушке.
Едва они вошли в квартиру, как парень закрыл дверь, быстро скинул пальто и
ботинки, затем начал раздевать девушку. Он снял с неё пальто, затем
шапочку и сапоги. Проделав всё это, парень повёл её в комнату и, усадив
на диван, укрыл тёплым одеялом. Девушка подчинялась безропотно. На лице у неё застыло безжизненное выражение. Казалось, никто и ничто её не
интересует. Видимо, её заботливый друг прекрасно понимал это состояние. Он
несколько раз тяжело вздохнул и с глубоким участием посмотрел на девушку.
Парень был немногим выше среднего роста. Обладал выразительными чертами
лица. Особенно отличались светло-голубые глаза, которые подчёркивали
тонкие брови. Он был слегка худощав и очень подвижен, что выражалось в
постоянных, незначительных жестах. Волосы у него были довольно необычного
цвета. Чёрные с русым оттенком.
Парень некоторое время молча наблюдал за окаменевшим лицом девушки, затем
опустился на корточки перед ней и, заглядывая в глаза, выделяя каждое
слово, сказал:
-Ещё раз так сделаешь…поколочу! Я не шучу, Аня. Я, правда, тебя поколочу.
Посмей ещё только раз выйти в такую холодину, в таком…виде.
-Ну и побей, Миша! – прозвучал совершенно равнодушный ответ.
-Да, – протянул парень, которого назвали Мишей,- пойду лучше посмотрю, что
покушать есть. Проголодался. И тебе надо поесть. Он поднялся.
-Я не хочу.
-Захочешь, когда я твоих любимых бутербродов приготовлю. Какие отец твой
готовил, - Миша запнулся на полуслове. По его взгляду было заметно, что
он пожалел о словах, которые произнёс. Эти слова вызвали слёзы у Ани. Она
беззвучно заплакала. Мише ничего не оставалось, как оставить её и дать
самой успокоиться. Никакие слова не могли утешить девушку. Зная её очень
давно, он отчётливо понимал, что лишь она сама могла справиться со своим
горем.
Оставив Аню, он прямиком направился на кухню. Кухня была обставлена с той
же роскошью, что и вся квартира. Вся бытовая техника была гармонично
встроена в мебель. Миша открыл холодильник. Тот был забит всевозможными
продуктами. Он вытащил колбасу, сыр, помидоры, кетчуп, два яйца и ещё кое-
что из продуктов. Затем достал хлеб. Разложив всё это на столе, он взял
лежащий на стуле фартук и, опоясавшись им, приступил к делу. Через
четверть часа микроволновая печь готова была принять не совсем обычные на
взгляд бутерброды. Но, несмотря на странный вид, выглядели они, вполне
аппетитно. Миша уже открыл дверцу печи, готовясь положить туда бутерброды,
когда в дверь раздался звонок. Он затворил дверцу печи и, не снимая
фартук, отправился открывать входную дверь. Посетителем оказался мужчина
пятидесяти – пятидесяти пяти лет. Увидев этого мужчину, Миша закричал,
повернув голову в сторону зала:
-Аня, господин мэр пожаловал!
-Можно просто Аркадий Николаевич, – поправил мужчина, входя в квартиру. Он
уже начал снимал пальто, когда раздался голос Миши:
-А разве нам, несчастным и маленьким, пристало фамильярно обращаться к
столпам великосветского общества Снежинска?
Мэр молча снял пальто и повесил его на вешалку. И уже после этого с той же
иронией, что были произнесены слова, ответил на них.
-Ты не церемонишься, когда речь идёт о том, чтобы обчистить городскую
казну. А, Михаил Плетнёв?
Миша сделал невинное лицо и скромно ответил:
-Аркадий Николаевич, это было пять лет назад. Мне тогда двенадцать было.
Ничего ещё не понимал. Да и взял-то…всего ничего.
-Уже Аркадий Николаевич, – мэр не смог сдержать улыбку и тут же съязвил, -
всего ничего. Семьсот тысяч рублей снял с нашего счёта. Меня чуть не
посадили из –за этого случая. А знаешь, Плетнёв, что меня больше всего
удивляет?
-Вас всегда интересно послушать, Аркадий Николаевич!
-Как ты, при всех своих талантах, умудряешься «кол» по информатике
получать? Жена говорит, что ты худший из учеников в вопросе освоения
компьютера и компьютерных технологий. Хотя мне известно, что ты, закрыв
