Есть время предаться воспоминаниям. И лучше при этом закрыть глаза, чтобы расслабиться, не видеть однообразный африканский пейзаж и не слышать крики «Кадо! Кадо!» (в вольном переводе это слово значит «подарок») голодных детей, огромной толпой бегущих за проезжающими машинами.
Падение с высоты
Люблю анализировать случаи из своей медицинской практики. Это доставляет мне удовольствие, так как именно алгоритм преодоления болезни в сложных случаях окончательно формирует врачебное мировоззрение и позволяет более глубоко изучить резервы человеческого организма.
За 30 лет работы я не выписал ни одного рецепта на аптечный обезболивающий препарат, хотя порой мне вносили или вкатывали в кабинет на каталке «Скорой помощи» пациентов, которые от боли не могли даже пошевелиться. Лекарства для снятия болей (вплоть до блокад и гормонов!), назначенные им ранее в большом количестве, уже не помогали. Умение преодолеть порой страшные боли без лекарств, используя ресурсы самого организма, принципиально отличает мой подход от остальных методов лечения болевых синдромов опорно-двигательного аппарата.
Шли девяностые. Многие начинающие бизнесмены разорялись, но в то же время появлялись и олигархи, которые, помимо прочих забав, стали позволять себе экстремальные околоспортивные увлечения.
…Андрея привезли ко мне в Центр его друзья. Он был в инвалидной коляске. Самостоятельно ходить не мог, ноги отказали. Полетал на параплане. Не повезло. Крыло сложилось, и он упал с большой высоты. Повезло, что жив остался. Врачи сказали, что сместились четыре позвонка в поясничном отделе. Не буду спорить с такой формулировкой. Во врачебном мире много диагнозов, вызывающих у меня недоумение: от грыж дисков до смещений (листезов), при которых, с точки зрения врачей, необходима операция. Но не в этом дело.
Андрей молод. 36 лет. Достаточно богат. Жить да жить. Но вот ноги… Ему тоже предложили операцию с целью поставить пластину на 4 позвонка поясничного отдела. Однако друзья подсказали, куда обратиться.
И вот его привезли в наш Центр. Со времени травмы прошло примерно 6 месяцев. Это уже достаточно большой срок. Осматривая Андрея, я начал с глубокой пальпации мышц позвоночника, а также суставов и мышц нижних конечностей.
Обычно врачи этого не делают, так как, собственно, и не умеют. Мой вердикт принципиально отличался от диагноза, с которым поступил Андрей. При постановке проблемы я ориентируюсь не столько на жалобы больного и внешние проявления травмы, сколько на истинную анатомию позвоночника, устройство которого имеет свои секреты Например, позвонки буквально вставлены друг в друга, как ключ в замок. Такая «смычка» осуществляется с помощью небольших (сосковых) отростков. В зоне фиксации друг к другу позвонки «завязаны» глубокими мышцами и связками до такой степени, что их можно только разорвать или сломать каким-нибудь поперечным ударом. Кроме того, сила глубоких связок и мышц позвоночника (длинный разгибатель спины, задняя и передняя продольные связки) настолько велика, что способна удерживать по оси до 8 тонн. Поэтому, когда на рентгеновском снимке видны разного рода «ступеньки» между позвонками (рентгенологи называют это «листезами»), это не значит, что позвоночный столб вот-вот упадет. Это всего лишь проявление атрофии глубоких мышц позвоночника или их спазмы, приведшие к искривлению оси позвоночника. Другой вопрос, что эти так называемые смещения врачи привязывают к жалобам больного на боли в спине, порой очень сильным и выраженным, и предлагают скрепить их пластиной. Но болеть-то могут только мышцы (связки, сухожилия), имеющие болевые рецепторы. Выраженность болевого синдрома при этом может превышать выраженность сердечных болей в 100 раз.
У Андрея был тяжелейший ушиб спины, а значит, позвоночника, но переломов позвонков не было. В результате ушиба возник обширный спазм глубоких мышц позвоночника, внутри которых проходит нервно- сосудистое сообщение с ногами. Этот спазм вызвал нарушение нервной проводимости, и мышцы ног, не получая нервных сигналов, отказались работать.
Поэтому я и выяснял, насколько цел позвоночник, так как при работающих суставах (а позвоночник – это система суставов) мышцы способны помочь нервам. Один из феноменов человеческого организма – нервно-мышечная связь, которая может быть восстановлена, если создать условия для работы мышц. Надо только заставить эти мышцы работать. Андрей, стоя на четвереньках, сгибал и выгибал позвоночник (правда, с трудом и с моей помощью). Это означало, что можно восстановить нервно-мышечную регуляцию первого этажа тела, к которому я отношу нижние конечности.
Если принять мнение хирурга о необходимости установки между позвонками пластины с целью фиксации позвонков, нужно понимать, что за этим последует. Во-первых, позвонки перестанут двигаться, и, следовательно, наступит атрофия мышц и связок, которых на один позвоночно-двигательный сегмент (2 позвонка и диск между ними) приходится до 20 единиц. Во-вторых, атрофия этих мышц приведет сначала к их воспалению и новым болям, еще более выраженным, затем к остеопорозу этой зоны позвоночника, так как только мышцы осуществляют транспорт микроэлементов (Са, P, Mg и др.) в кости. Кстати, последнее замечание относится и к назначениям препаратов кальция эндокринологами при остеопорозе. С моей точки зрения, это абсолютно бессмысленные врачебные рекомендации, так как если мышцы не работают, то и в кости с пониженным содержанием кальция этот микроэлемент, принимаемый в виде таблеток, доставлен не будет. Кальций отложится в других костях и тканях, мышцы которых еще работают, но никак не в тех, которые нуждаются в этом микроэлементе! Я встречал пациентов (как правило, пожилых людей), которые много лет поглощали препараты кальция, как хлеб. Кожа на их руках и ногах была в виде панциря. Назначения препаратов кальция при остеопорозе, с моей точки зрения, чисто коммерческий трюк. Найдите мне хоть одного пожилого человека, у которого нет остеопороза или его проявлений. Но у таких людей нет еще и нормально работающих мышц. Поэтому я люблю говорить: «Старость – это не возраст, а потеря мышечной ткани, за которой следует саморазрушение организма».
Мое обследование было для Андрея непростым и достаточно болезненным испытанием. Но я всегда сочетаю подобные действия с локальной криотерапией, то есть использую компрессы со льдом, снимающие болезненность пальпируемых тканей. Следовательно, такие действия не являются травмирующими. Андрей – крепкий парень. Под 100 кг. Он терпел и дышал так, как я ему объяснял. Это специальное обезболивающее дыхание, о котором я расскажу чуть позже. Детальная диагностика миофасциального аппарата (диагностика всех мышц, связок сухожилий и фасций), а затем тестирование на специальном лечебном тренажере (МТБ-1-4) показали: шанс восстановить полноценное кровообращение и иннервацию в ногах есть.
Команда нашего Центра работала с Андреем 6 месяцев. И, наконец, наступил день, когда он стал самостоятельно вставать у тренажера; глаза его повеселели. Как-то я увидел его сидящим за тренажером и выполняющим силовое упражнение руками. Тренажер, естественно, стоял перед зеркалом, Андрей смотрел на себя, качающего грудные мышцы, и бормотал себе под нос: «Надо же! Ведь был нормальным мужиком! Полетать, видишь ли, захотелось…»
Я люблю самоиронию у больных – значит, не все потеряно. За время болезни от Андрея ушла жена, а «друзья» присвоили его бизнес. Но он смог подняться, пойти и… войти в новую для себя жизнь. Сейчас у него новая семья, другой бизнес – даже более успешный. Андрей сказал мне как-то: «Я стал философом, Сергей Михайлович. Может, все, что произошло со мной, было к лучшему. И в той жизни, с теми людьми, я вообще пропал бы, как вы думаете?»
Я молча кивнул в ответ. И у него вторая жизнь. Я это уже пережил. Глядя на этого, сейчас уже здорового, веселого громилу, легко поднимающегося по лестнице через ступеньку, я сформулировал одно из основных правил выздоровления: «Мышцы – это инструмент души и оружие духа. Их болезни нельзя увидеть на пленке, но когда заставляешь их работать, укрепляется дух человека и возвращается вера в себя».
Когда я так начал думать? Ведь было время, когда мне и в голову не приходило, что я смогу кого-то вылечить. А когда начал лечить, то сразу, именно сразу стал добиваться тех результатов, о которых другие только мечтают. И что самое интересное – с первых дней своей медицинской практики я ни секунды не сомневался, что делаю что-то неправильно. Эта уверенность проявилась только после того, как я сумел «выкарабкаться» из ямы своей болезни, в которую попал по глупости – из-за отсутствия ориентиров в
