сделать этого не могу. Все попытки старта оказались неудачными: я тут же валился обратно в кресло. Старый добрый рыцарский дух клокотал во всех шести цилиндрах, но сцепление подводило, и ноги отказывались приходить в движение.
— Послушайте, я должен извиниться, — смущенно пробормотал я, — но мне почему-то не удается встать.
— Что вы, не беспокойтесь…
— Наверное, приступ ишиаса.
— Вероятно.
— Или радикулита.
— Скорее всего, — ответила она любезным ржанием. — Меня зовут Помона Уичерли.
— Очень приятно, а меня…
— О, мне и так прекрасно известно ваше имя, мистер Кули. Я давняя поклонница вашего таланта. Пришли навестить мисс Джун?
— Да, я хотел с ней поговорить о…
— И принесли ей эти очаровательные цветы, — перебила она, указывая на букет, валявшийся рядом с креслом. После недавних приключений выглядел он довольно жалко. — Как мило с вашей стороны!
Мысль о том, чтобы преподнести цветы Эйприл в качестве выражения личных чувств, до сих пор не посещала меня, но теперь показалась в высшей степени удачной.
— Вы думаете, они ей понравятся? — спросил я.
— Нисколько не сомневаюсь… У вас такой разгоряченный вид, мистер Кули. Вы очень спешили сюда?
— Еще бы! А еще на меня напали хулиганы. Этот Мерфи…
— Так за вами гнался Томми Мерфи?
— Вы его знаете?
— Ну конечно! Весь Голливуд знает. Я слышала, на него даже делают ставки, поймает он вас или нет.
— Сомнительное развлечение, — фыркнул я.
— Надеюсь, сегодня ему не повезло?
— Временно, но потом мне удалось ускользнуть. И еще от одного — от Орландо Флауэра. Вернее, от обоих сразу. Пришлось всерьез побегать, знаете ли, вот я и разгорячился.
— И решили смешать себе коктейль…
Я несколько смутился, в первый раз подумав о том, какого дурака свалял.
— Э-э… могу я предложить вам что-нибудь?
— Нет, спасибо.
— Да ну, не стесняйтесь!
— Нет-нет, спасибо, я воздержусь.
— Вы уверены?
— Совершенно уверена. Ведь еще так рано…
— Правда? На мой взгляд, самое время пропустить стаканчик.
— Вы говорите, как человек опытный, — улыбнулась она. — И часто вам приходится, по вашему выражению, «пропускать стаканчик» в это время?
— Да, конечно.
— Подумать только. Виски?
— О да, исключительно виски.
— Я вижу, вы также еще и курите?
— Так же, и даже больше.
— Сигареты?
— Только иногда. Предпочитаю трубку.
— Ну-ну… И это в вашем-то возрасте!
До меня не вполне дошел смысл ее реплики — возможно, потому, что гул в голове к тому моменту значительно усилился, и это несколько притупило остроту моего разума.
— В моем возрасте? — удивился я. — А что, возраст? Мне, слава богу, уже двадцать семь.
— Что?
— Ну да. В марте будущего года будет двадцать восемь.
— Надо же! Никогда бы вам столько не дала!
— Правда?
— Ни за что бы не дала.
— Вы не шутите?
— Нисколько.
Не знаю, почему мне это показалось смешным, но факт остается фактом. Я принялся хохотать, как сумасшедший, и в разгар хохота, как раз когда я набирал воздуха, чтобы разразиться очередным приступом, дверь отворилась, и в гостиную вошла Эйприл Джун.
Она выглядела просто волшебно в платье из какой-то тонкой блестящей ткани, наверное, из шелка или чего-то в этом роде. Так или иначе, оно было очень тонкое и чертовски здорово подчеркивало ее нежную хрупкость.
Я сказал, что она вошла, но это не совсем так. Сначала остановилась в дверях, задумчиво глядя перед собой, словно погруженная в прекрасные мечты, и мой новый залп хохота заставил ее подпрыгнуть, словно гвоздь, воткнувшийся в пятку.
— Ты! — воскликнула она непривычно резким тоном. — Что ты здесь делаешь?
Я перестал хохотать и подкрепился глотком виски.
— Мне нужно обсудить вопрос чрезвычайной важности, — торжественно начал я, с раздражением отметив, что слова во фразе почему-то слились в одно. — Мне… нуж-но… об-судить… во-прос… чрез-вы- чай-ной… важности.
— Он принес вам очень милые цветы, — встряла в разговор мисс Уичерли.
Хозяйка дома встретила эту новость без особого восторга. Я не чувствовал себя в силах поднять букет и подвинул его в сторону Эйприл ногой. Она взглянула на цветы, как мне показалось, несколько отстраненно. Только сглотнула раз-другой, будто старалась подавить какие-то сильные чувства.
— Ты не можешь оставаться здесь, — проговорила, наконец, она с некоторым усилием. — Мисс Уичерли пришла взять у меня интервью.
Я сразу заинтересовался.
— Так вот вы кто, стало быть!
— Да, — кивнула гостья. — Я репортер «Лос-Анджелес Кроникл». Вы позволите мне вас сфотографировать?
— Валяйте.
— Нет-нет, не ставьте бокал, пусть будет как есть! — засуетилась она. — И сигарета пусть будет во рту. Вот так, просто замечательно!
Эйприл тяжело перевела дух.
— Может быть, — осведомилась она, — вы предпочли бы остаться вдвоем:
— О нет, не уходите, — гостеприимно улыбнулся я.
— Нет, что вы! — подхватила мисс Уичерли. — Я возьму интервью у вас обоих. Не каждый день удается застать вас вместе.
— Вот именно! — воскликнул я. — Убить двух зайцев, отличная идея! Чертовски удачно придумано! Давайте, валяйте…
Я уселся поудобнее и прикрыл глаза, чтобы лучше слышать. В следующий момент, когда я их открыл, мне показалось, что голова моя в значительной степени прояснилась, и надоедливый гул практически исчез. Надо полагать, я задремал на минутку-другую. Эйприл Джун что-то рассказывала.
— Нет, — произнесла она тихим нежным голосом, — я не из тех девушек, кто думает только о себе и о своей карьере. Для меня кинематограф — это все. Я тружусь исключительно ради его успехов, не заботясь о собственной выгоде. Многие на моем месте возмутились бы, когда во время последних съемок режиссер в
