— Переночуете у нас. — Поспешно наставлял он. — Завтра получите инструкции. Затем вам вернут документы и в добрый путь.
Я только крякнула. Надо же, какое напыщенное напутствие.
Вопреки ожиданиям, вернули не в унылую камеру. А, проведя по бесчисленному количеству коридоров, то и дело сворачивая так, что вскоре окончательно потеряла направление, передо мной распахнули дверь вполне современного гостиничного номера.
— Располагайтесь. — Ухмыльнулась конвоирша, добродушно осведомившись. — Алкоголь, наркотики?
— Чего-о? — Вытаращила глаза я.
— Ясно. — Невозмутимо констатировала бабища. — Может, кобеля надо?
— Да пошла ты.
— Как хочешь. — Равнодушно пожала плечами она. — После заключения многие до секса охочи. И мужчины и женщины.
Ни хрена себе, пятизвёздочный отель, блин!
— Спасибо, ничего не нужно.
— Ну, тогда отдыхай.
Она легонько хлопнула по плечу, отчего я присела и, пошаркивая, удалилась.
Зря, наверное, отказалась от выпивки. Сама-то не испытывала потребности. Но, наверное, эта тётка слегка приворовывает у бедных завербованных. Так понимаю, местное начальство, дабы подсластить пилюлю, не скупиться. И кое-какие «крохи» обязательно перепадают церберам.
Да чёрт с ней, перебьётся. Вон, какую тушу наела на казённых харчах.
Первым делом побежала в душ. Если хотите понять, что такое счастье, попробуйте несколько дней обходиться только струйкой холодной воды из-под ржавого крана. Постояв под восхитительным водопадом, не выдержала и, наполнив ванну, влила полфлакона шампуня. Насыпала морской соли и, блаженно вытянувшись, закрыла глаза.
О страшной бумаге старалась не думать. Да и поздно уже. Не заметила, как задремала и проснулась оттого, что вода остыла. Ещё раз сполоснувшись, выстирала одежду и, развесив на батарее, юркнула под одеяло.
«Я подумаю обо всём завтра».
Нет, я не Скарлетт О» Хара но, подобно любимой героине, предпочитаю решать проблемы по мере возникновения.
Около девяти утра принесли завтрак. Тётка явилась другая но, честное слово, будто под копирку содранная со вчерашней. В инкубаторе их выводят, что ли? Или, скорей всего, подобная работа привлекает лишь определённый тип. Как мужчин, так и женщин. Отсюда и похожесть.
— Похмеляться будешь? — Как показалось с надеждой, спросила охранница.
— Давай. — Засмеялась я. — Всё, что есть, и побольше, пожалуйста.
Та явно обрадовалась, и поспешно хлопнула дверью. Не забыв, при этом повернуть ключ.
Я в сердцах сплюнула. Всё же, клетка осталась клеткой. Пусть даже её немного позолотили. Ладно, подождём чуть-чуть. Надеюсь, вскоре темница разрастётся до неимоверных размеров. А там, кто знает? Может, и удастся ускользнуть между прутьями.
Поняв правильно, церберша вкатила столик, уставленный бутылками. И — ни одной полной до верху. Из каждой заботливо отлили половину, видимо надеясь, что мне и так хватит. Мстительно решив, что не фиг вертухаям наживаться на безвинных жертвах системы, начала опорожнять содержимое пёстрой батареи в раковину. Но, булькнув пару раз, остановилась. Кто его знает, как всё повернётся. Вдруг благодетеля Вадима Игоревича собьёт машина. Или случиться инфаркт… Нет, со свойственным лишь только что «добровольно завербованным» агентам чувством сердечной благодарности, безусловно, желаю ему «всех благ». Но — немного позже. Когда, выберусь из этого заведения и, получив на руки паспорт, покину во всех отношениях замечательную страну, с которой предпочли расстаться бабушка и дедушка.
Ближе к обеду, всё та же охранница молча положила на журнальный столик пакет.
— Здесь инструкции. После ознакомления, можете быть свободны.
И уселась в углу, явно не собираясь оставлять наедине с интригующими указаниями.
Дрожащей рукой разорвала плотную бумагу. Указания оказались более чем краткими. «Немедленно отправляйтесь в Балашиху. По адресу Никольского д.18. кв. 26 получите документы, дальнейшие директивы и необходимое финансирование».
— А где это, Балашиха? — Поинтересовалась я.
Церберша объяснила, как доехать и встала.
— Ну, с Богом.
Нет, хватает же у людей совести, обтяпывая грязные делишки, надеяться на помощь свыше.
На пороге конвоирша придержала и, словно извиняясь, пожала плечами.
— Придётся потерпеть… — Затем извлекла из кармана давешний чёрные мешок, предупредила. — Ты теперь, вроде как одна из наших, так что наручники надевать не стану. Но не вздумай шутить.
Выкинуть фортель теперь, в двух шагах от вожделённой, пусть и не полной, свободы — последнее, что могло прийти в голову.
Заверив — с этой минуты уже коллегу — в полной благонадёжности, покорно дала напялить вонючую тряпку и бодро, хотя и спотыкаясь, зашагала по коридору.
Едва почувствовала свежий воздух, сильная рука надавила на затылок. Тычком в спину усадили в машину. Конспирация превыше всего, как же иначе? Мотор тихо заурчал и автомобиль плавно тронулся.
«Что же это такое, а»? — Мысленно негодовала я. — «У них целое досье, под завязку набитое компроматом, а я даже не знаю, где провела почти целую неделю. Да кто поверит, если и решусь пожаловаться»?
Ехали минут тридцать. Затем уродскую маску сорвали и распахнули дверцу.
— Пригородные кассы там. — Холодно напутствовали, махнув куда-то влево.
Нежных объятий и слёзных напутствий, как вы понимаете, не было.
Как и всякий американец лет с шестнадцати привыкла передвигаться на машине. За исключением случаев, когда предпочитала неторопливые романтические прогулки. Реже ездила на автобусе. И уж никогда не испытала счастья почувствовать себя пассажиркой того, что здесь называют «электричка». Удовольствие, сравнимое разве что с Нью-йоркским сабвеем. Хотя, как уже говорила выше, ни разу не бывала в этом городе, а представление о тамошней подземке составила по кинофильмам. Что запомнилось — обилие читающих. Пожалуй, в этом главное отличие.
Путешествие, если, сорокаминутную поездку можно назвать настоящим вояжом, прошло, в общем-то, спокойно. Человек пять подростков пытались то ли познакомиться, то ли изнасиловать. Но, должно быть, заключение как-то изменило мои повадки. Так как малолетние донжуаны отстали, едва недобро зыркнула.
«Нет худа без добра». — Усмехнулась я. — «Интересно, подействовало бы на Боба»?
К счастью, на станции имелся банкомат. Немного наличности, тут же конвертируемой в местные рубли позволили взять такси, а не плутать, изображая туристку. Дом оказался пятиэтажным, слепленным их серых блоков с уродливыми растрескавшимися швами. Кое-где, видимо усилиями жильцов, замазанными смолой, свисающей безобразными потёками.
На лубочные картинки зрелище никак не походило, и я лишь грустно вздохнула. Стоило переться в такую даль, чтобы полюбоваться подобной убогостью. Да ещё вляпаться в во-от такущие неприятности?
А вот интересно… Если бы вдруг явился знак? И кто нибудь сказал: Маша, не езди ты в эту идиотскую Россию. Павла твоего убьют, а тебя, дуру эдакую, сначала посадят, а потом заставят горбатится на спецслужбы. Поверила бы? И, взявшись за ум, приняла предложение Боба? Боюсь, что нет. Скорее, наоборот. Со всех ног кинулась бы с головой в омут.
Подойдя ко второму подъезду, набрала на цифровом замке «26». На бодренькое треньканье никто не отвечал. Подождав минут пять надумала, прогуляться но, к счастью — или, вернее, наоборот, какая-то старушка вышла на улицу. Мышкой юркнув в образовавшийся проход и представляя, как та неодобрительно
