Часть вторая
Незабываемое утро… Оно воистину незабываемое, когда стимулом к твоему пробуждению служит удар утыканной гвоздями дубиной в грудь… Хотя, надо признать, самые сладкие сны такая побудка развеивает вмиг. Такой вот утренний сюрприз…
У меня даже не хватило мочи заорать от нестерпимой боли пронзившей всё тело. Грудь горела неистовым пламенем, не позволяя толком вздохнуть, а изо рта вырывались лишь судорожные всхлипы.
Слепо шаря перед собой негнущимися руками, я склонился вправо и дотянулся до брошенной на стул куртки. Вцепившись в неё как утопающий в подвернувшуюся щепку, подтянул к себе и чуть отдышавшись, принялся шариться по карманам в поисках коробочку с дурью. Нашёл. И высыпав из неё золотистые шарики на ладонь, не глядя бросил в рот сразу два или три. И не теряя ни мгновения, разгрыз фольгу.
Полегчало… И осторожно вытерев выступившие слёзы, я проморгался и огляделся. Вокруг никого. И близко нет никаких незваных гостей, решивших поиздеваться надо мной. Один только бес сидит на подоконнике и ухмыляется.
'С добрым утром!' — поприветствовал меня скалящийся бес.
'…' — ответил я ему подборкой из самых неприличных слов. В такое доброе утро просто ничего иного на язык не лезло.
'Грубый ты и невоспитанный, — с сожалением поцокал языком мерзкий бес. — Я тут понимаешь, стараюсь, помогаю ему…'
'Оно и заметно! — бросил я, с трудом удерживаясь от площадной брани, которой только и можно оценить старания этого помощника. — Спор подул, а расплачиваться не желаешь?'
'Ну почему же? — удивлённо воззрился на меня бес. — Я всё сделал согласно уговора'.
'Тогда почему я помираю от боли, если ты исцелил меня от этой вашей иномирной заразы?' — с сарказмом осведомился я.
'А ты б ещё резвей кувыркался с отбитым-то нутром, да с треснувшими рёбрами, глядишь мне и не понадобилось бы тебя от ламмы избавлять! Сам бы ещё раньше сдох! — с ехидством ответил бес и тут же, переместившись с подоконника на кровать, подобрался ко мне поближе и проникновенным голоском выдал: — Но, разумеется, я могу избавить тебя и от боли. Тебе достаточно подписать вот этот стандартный договор… и всего делов!
Перед бесом мгновенно материализовался большой пергаментный лист, и хвостатый пройдоха тут же сунул его мне в руки.
'Что это? — спросил я, удивлённо разглядывая непонятный документ. От начала-то всё понятно и разборчиво написано — договор на оказание безвозмездных бесовских услуг по моему исцелению, а дальше шрифт такой мелкий, что как ни силься, не разберёшь, что там намалёвано.
'Да пустая формальность, в общем-то, — уверил меня бес и принялся тыкать пальцами в пергамент: — Тебе нужно только подписать здесь и здесь, и больше боль не будет тебя беспокоить'.
'Да? — недоверчиво хмыкнул я и поинтересовался: — А что это тут внизу так меленько написано, что и не разберёшь?'
'А это несущественные детали, — пренебрежительно махнул лапкой бес. — Видишь же, как мелко написаны? Это чтоб сразу была видна их незначительность. — И доверительно склонившись ко мне сообщил: — У нас не принято составлять запутанные документы и всё главное всегда идёт вначале и выделено большими буквами. Так что не сомневайся — подписывай.'
Проникновенная речь беса живо напомнила мне встречу с одним прилизанным недомерком в ростовщической конторе принадлежащей ордену 'Несущих Свет'. Всё тот же вкрадчиво-льстивый тон… И непомерные проценты по займу. А просрочишь хоть раз уплату, мигом всё имущество уйдёт с молотка.
'Не буду я ничего подписывать, — сказал я замершему в ожидании бесу. — Не так уж мне и плохо. А после ледка боль практически и не ощущается'.
'Ну как хочешь…' — разочарованно повздыхав, бес развеял пергамент серой дымкой.
'Ты мне лучше вот что скажи, — предложил я, возвращаясь к главному. — С плесенью-то этой ты, правда, разобрался? Убрал её из моего тела?'
'Ну да, как и договаривались, — подтвердил рогатый, и я с неимоверным облегчением вздохнул и откинулся на подушку. Спасён! Как мало нужно для счастья… А бес с ухмылкой продолжил: — Ты б всё равно не помер, так что мне это ничего не стоило.'
'Что?! — изумлённо разинул я рот. — Как это не помер бы?!'
'Да вот так! — хохотнул открыто скалящийся бес. — Это только для людей ламма смертельно опасна. Но ты-то не человек! Твоё тело быстро отсекло этого паразита от энергетических потоков и он был обречён на медленную гибель!'
'Как это не человек? — ошарашенно уставился я на явно сбрендившего беса, несущего сущую нелепицу, и спросил: — И кто же тогда я?
Бес озадаченно почесал затылок и обежал вокруг меня, разглядывая при этом как какую-то диковинку, и остановившись, неуверенно предположил: — Может… животное?
Меня аж затрясло всего, таким сильным оказалось возникшее желание схватить эту подлую скотину, измывающуюся над бедным человеком, да спустить шкуру. А сверху посыпать солью! А потом оттащить этого гадёныша в храм и посадить в чашу со святой водой!
Ну до чего же жаль, что бес нематериален… Обдурил скотина, так ещё и издевается!
Скрипя зубами от злости, я всё же взял себя в руки и пообещал катающемуся со смеху бесу: 'Ничего мы с тобой ещё поквитаемся… Посмотрим, как ты будешь веселиться в храме!'
'Ой напугал! — ещё пуще прежнего захохотал рогатый. — Ещё неизвестно кому там хуже придётся — мне или тебе! Я-то не сильно опечалюсь, когда меня домой спровадят, а вот тебя инквизиторы мигом на костёр отправят! Нелюдь[3] никто жалеть не будет!'
'Это мы ещё посмотрим кому хуже придётся, нечисть[4] поганая!' — зло процедил я, но лишь для того чтоб за бесом не осталось последнее слово. Как-то быстро у меня истаяла уверенность в том, что удастся поквитаться с этим хвостатым прохвостом с помощью священнослужителей Создателя. Слишком уж всё сложно… Если бес не брешет, то и правда можно на костре очутится.
'Посмотрим-посмотрим!' — как-то слишком уж радостно осклабился бес.
С подозрением оглядев его, я поинтересовался: 'А не брешешь ли ты, нечисть поганая, о том, что я не совсем человек?'
'Честное бесовское!' — клятвенно уверил меня сложивший лапки у груди бес.
'Что-то не верю я в твою честность, — недоверчиво покачал я головой. — И, похоже, ты просто морочишь мне голову'.
'А зачем мне это? — удивился рогатый, и присоветовал: — Ты лучше родителей своих расспроси, может, и дознаешься, откуда ты такой взялся. — И с немалым ехидством добавил: — Но если ты и им не веришь, то можешь, конечно, узнать у святых отцов кто ты есть. Уж они тебя точно не обманут!'
'Раньше проблем с посещением храма у меня не возникало', — заметил я, вспомнив об этом важном факте. У родителей-то как советует бес, не спросишь…
'И сейчас не возникнет, — пожал плечами рогатый и пригрозил: — Но при проведении обряда экзорцизма я не премину показать всем твою истинную сущность, которая так хорошо упрятана под оболочкой обычного человека'.
'Скотина ты подлая, бес! — с чувством выругался я обхватив руками голову, которая пухла от сонма догадок и предположений.
Непонятно, брешет бес или это правда… Моя нечеловеческая природа легко объяснила бы имеющийся у меня странный дар… И то почему родители выкинули меня на улицу. Да только вот бесам верить нельзя. Это ж лживые и зловредные создания. Их хлебом не корми, дай какую-нибудь пакость учинить. Так что, несомненно, этот прохвост рогатый морочит мне голову, заставляя сомневаться в своём человеческом происхождении. Глупо будет подыгрывать ему — ведь никакого повода сомневаться в себе у
