Многие католические священники, литовцы и поляки, не только сами спасали евреев, но и призывали к этому прихожан (по крайней мере, семь или восемь из них были за это повешены).
Настоятельница бенедиктинского монастыря под Вильно скрывала 17 евреев, связанных с организацией Сопротивления в Виленском гетто. В этом же монастыре в ноябре 1941 года состоялась встреча представителей виленского подполья с курьером Варшавского гетто (был этот курьер поляком). Другие два курьера Виленского гетто — это польки. Одна их них погибла.
«Я полагаю, что число поляков и христиан вообще, укрывавших евреев, было значительно больше, чем известно. Деревенские поляки проявили при этом гораздо больше сердечности, чем горожане. И наверное, значительно большее число поляков укрывало бы евреев, если бы не панический страх, что у них обнаружат евреев. Немцы повесили на Кафедральной площади в Вильно человека (это был еврей), расклеили плакаты по улицам и объявили в газетах, что это христианин, наказанный за помощь евреям; труп висел так несколько дней»{171}.
В одном только городе Вильно, при всей готовности многих литовцев расправляться с евреями, спасено евреев больше, чем на всей Украине и Белоруссии, взятых вместе. Как видно, и здесь население выбирало разные, очень разные пути-дороги.
А в коренных славянских странах, Белоруссии и Украине, народ выбирал другие стратегии — или полной пассивности, или активного сотрудничества с нацистами.
На Западной Украине очень хорошо видно, как по-разному относились к евреям поляки и украинцы. В Самборе расстреляны 27 поляков за укрывательство евреев. За то же самое вывезены из Львова и расстреляны до тысячи поляков. А одновременно «во Львове фашисты, сформировавшие потом батальон Нахтигаль, убили по собственной инициативе с 30 июня про 3 июля 1941 года 400 евреев». «Таких были сотни, может быть, несколько тысяч на всех оккупированных территориях. Большинство же местного населения заняли позицию стороннего наблюдателя»{172}. Чей он, батальон СС с поэтичным названием «Нахтигаль» («Соловей» по-немецки), хорошо известно — украинских нацистов. Поляков туда не взяли бы, даже если бы они и захотели.
Пан Адам Михник в Польше может, и всегда мог, вслух заявить свою позицию{173}. В украинской среде он бы не мог вести себя таким образом.
В результате вот страшненькая статистика. В январе 1939 года евреев в СССР было три с половиной миллиона. После присоединения польских территорий их стало больше пяти миллионов, что дает по численности среди народов СССР четвертое место после русских, украинцев и белорусов.
В 1946-м в СССР живет порядка 1 800 000 евреев, что составляет одиннадцатое место по численности.
Потому что «из оказавшихся на оккупированной территории СССР 2,75–2,9 миллиона евреев спаслось менее одного процента (точных данных о числе спасенных евреев нет)»{174} .
Интересно, что во всех странах Европы уничтожение евреев началось в декабре 1941 года, после нападения на СССР.
Сами нацисты вели себя в СССР совсем не так, как в других странах (в том числе и не так, как в Польше). С самого начала они заявляли, что идут бороться с «жидо-большевизмом». В листовках, которые они разбрасывали над территорией СССР, говорилось, что евреи захватили в России власть и превратили население страны в рабов, в крепостных еврейских комиссаров; что патриоты России расстреляны именно еврейской властью. Что народам России не нужна эта проклятая власть и что надо послать ко всем чертям евреев и коммунистов и идти прямо на Москву вместе с немецкой армией, чтобы освободиться от ига коммунистов и проклятых евреев.
Везде уничтожение евреев проходило несколько этапов:
1) выделение — желтая звезда и т. д.;
2) концентрация в гетто;
3) отправка в лагеря уничтожения.
В СССР всего этого не было. Евреев не концентрировали нигде, а убивали сразу, как только добирались до них. Знаменитый массовый расстрел в Бабьем Яре состоялся на десятый день после начала оккупации. В Киеве не было регистрации, навешивания отличительных знаков и так далее.
Везде немецкая армия передавала правление оккупационной администрации, а уж она истребляла евреев. В СССР же вермахт принимал участие в окружении места расстрела, иногда и в собирании евреев.
При захвате в плен части селекцию военнопленных, выделение и немедленное убийство евреев и коммунистов осуществлял сам вермахт.
Рядовых военнопленных польской армии отправляли в гетто, где они разделяли судьбу остальных евреев. Евреев-офицеров польской армии содержали в лагерях вместе с неевреями, и многим из них удалось спастись.
В Европе нацисты следовали собственным же Нюрнбергским законам: дети смешанных браков и собрачники евреев не уничтожались, а евреем считался только человек, в котором еврейская кровь преобладала.
В СССР же с начала 1942 года оккупационные власти решили, что даже четвертькровки (если один дед или одна бабка были евреями) подлежат уничтожению{175}.
Наконец, в Европе евреи истреблялись тайно, это была одна из самых страшных тайн нацистов. В СССР же истребление шло почти публично. Весь Киев знал, что происходит в Бабьем Яре.
Что удивительно: это НЕ повлияло на желание населения помогать жертвам! Более того — много было активных помощников из «местных», и эти местные помощники делали зачастую основную часть «грязной работы».
В других странах местная полиция сторожила евреев в гетто, сопровождала к лагерям уничтожения, но никогда не принимала участия в их уничтожении. А в СССР — принимала.
Кроме того, именно местные помогали выявлять евреев. Без помощи местной агентуры нацистам попросту не удалось бы выявить советских евреев. По религиозному принципу отыскать их вряд ли бы удалось: архивы в СССР были уничтожены или вывезены, а паспорт не так трудно «потерять». Без добровольных помощников нацисты долго выясняли бы, кто тут еврей, а кто не еврей. Без них и Бабий Яр был бы совершенно невозможен.
Действительно, ведь в 1939 году в Киеве жило 846, 3 тысячи жителей. Ну кто мешал сорока тысячам оставшихся в городе евреев «раствориться» в миллионном населении? Я даже не говорю, что было бы, если на сборные пункты по объявлению нацистов явились все жители города, — как датчане, надевшие желтые звезды? Но возьмем более пассивную форму сопротивления: как могли бы нацисты отыскать евреев, если бы они сами не приходили на сборные пункты? Если бы они вот взяли бы — и не явились?
Такое покорное до тупости, раздражающе пассивное поведение евреев возможно было только в одном случае — если они не видели путей к спасению. В Польше видели, а вот на Украине — не видели. Потому что, по крайней мере, в нескольких случаях евреи пытались спрятаться, догадываясь, что их ожидает… И их неизменно выдавали! Местная полиция, отлично знавшая местные условия, владевшая русским и украинским, легко находила, где может затаиться тот или иной еврей, и часто находились те, кто показывал на сарай, подвал или шкаф, в котором прятался несчастный. На весь Киев было буквально несколько случаев, когда еврея все-таки успешно прятали близкие люди.
Но что совершенно невероятно, очень часто и собрачники евреев «сдавали» их или, во всяком случае, не препятствовали поимке мужа или жены. Историей польки, полгода прятавшей в печи мужа- еврея, тут и не пахло.
Зафиксировано несколько случаев, когда женщины, уходя в Бабий Яр, поручали соседям или друзьям малолетних детей. Те, кому их поручали, далеко не всегда сдавали их нацистам, но всегда находился тот, кто доносил. Этим доносчикам нацисты сначала давали какую-то малость, типа пачки сигарет или пальто, еще хранящее тепло тела только что убитого еврея (впрочем, давали и блузки, рубашки, юбки, платья,
