До конца вахты ничего нового не произошло. В коридоре Катя повисла у меня на плачах
— Серёжа! Ты такой умный! — Выдала она дифирамб. — Как ты догадался?
— Катюша, мне просто ничего лучшего в голову не пришло.
— Серёжа сегодня вечером в восемь часов, ребята из нашей смены дают концерт, нужно обязательно посмотреть. Удивительно, когда они умудряются готовить и репетировать свои номера.
Для меня удивительно — когда она умудряется узнать об этом?
— Непременно посетим концерт, но вначале оранжерею. Мне требуется релаксация.
На пути, ведущем к зеленым зарослям, нас нагнал главный астроном.
— Добрый вечер молодые люди. — Он смотрел на меня как на любимого ученика. — Сергей Васильевич, получил известие о сделанном вами открытии…, сделанном можно сказать на кончике пера, правда практического подтверждения оно пока не получило, но мне кажется, это не за горами, посему заранее хочу поздравить вас.
— Спасибо Леонид Фёдорович.
Я был рад этой встрече — у меня были вопросы, и ответы на них я рассчитывал получить от астронома.
— А куда вы сейчас направляетесь?
— Можно сказать, куда глаза глядят. По своей программе, для того чтобы провести анализ, материала набрал недостаточно, нужно ждать следующего телескопного времени, а оно выпадает на десять ноль, ноль. Так, что как сказал один маленький поросенок в старом мультфильме 'до пятницы я совершенно свободен'.
— Вы, что, и мультики смотрите? — удивленно спросила Катя.
— Не все, Катюша, не все, только те которые не уводят сознание за границы реального мира. На самом деле, в душе, все мы, наверное, немного дети, всем нам необходимо время от времени отвлечься и развлечься.
— Леонид Фёдорович, в таком случае…, можно вас пригласить прогуляться с нами по оранжерее? — Спросил я.
— Серёжа с вами хоть за внешнюю оболочку. Люблю общаться с молодыми людьми, задающими осмысленные вопросы.
Мы снова ходили среди зеленых зарослей, среди запахов цветов и зелени. Астроном рассказывал о сделанных им открытиях в глубоком космосе и сожалел, что нет возможности опубликовать на Земле свои выводы.
— Леонид Фёдорович, меня интересует один вопрос… Когда я решил, что должен принять участие в этом полёте то не слишком интересовался целью путешествия, больше занимала, мыль о самом полёте, на таком корабле, и так далеко. А сейчас донимает вопрос, — почему '70 Змееносца А', почему не 'Альфа Центавра', — она ведь ближе?
— Да ближе… Среди ближайших звёзд было три кандидата: 'Альфа Центавра', расстояние от Земли четыре целых и четыре десятых световых года, 'Шестьдесят один Лебедя' — расстояние одиннадцать и четыре десятых и 'Семьдесят Змееносца А' — расстояние шестнадцать и шесть десятых. Но первые две по последним данным не имеют планет находящихся в зоне жизни. Это и повлияло на выбор маршрута.
— А у 'Семьдесят Змееносца' есть такие планеты? — Спросила Катя.
— Вот этого мы точно не знаем, знаем только то, что там есть условия для существования такой планеты, а значит, есть надежда… Вот к этой надежде, мы и летим, то есть летели.
Астроном присел на скамеечку, Катя опустилась рядом с ним.
— А что такое — зона жизни?
— У многих звёзд имеющих массу от половины до полутора масс Солнца могут существовать планеты пригодные для возникновения жизни. Главное, чтобы орбита планеты располагалась не слишком далеко и не слишком близко к звезде. Например, наша Венера, планета, которая по всем параметрам вроде подходит для образования жизни, но находится слишком близко к Солнцу. Это её положение приводит к сильному перегреву, что не дает возможности образоваться жидкой воде. Второй момент — известно, что старение звезды приводит к удалению зоны жизни от светила. Следовательно, зона жизни постепенно отдаляется от Солнца, таким образом, Венера никогда и не обзаведётся своими жизненными формами. Земля также через один, может два миллиарда лет окажется вне пояса жизни, так как на её поверхности станет слишком жарко. Зато Марс будет в самых благоприятных условиях.
— И, что если масса звезды укладывается в эти пределы этого достаточно?
— Конечно, нет, как правило, все звёздные системы содержат две — три звезды, это накладывает ограничение. Звёзд должно быть не больше двух, расстояние между ними должно быть больше пяти максимальных радиусов зоны жизни, среди этих звёзд не должно быть пульсирующих, возраст должен быть не менее четырёх миллиардов лет и т. д. и т. п. Ограничений довольно много.
— Но в таком случае мы никогда не найдём жизнь на других планетах!
— Катя, а вам не кажется, что мы уже нашли? Правда, не на планете, а в космосе.
— Ой! Да, что это я?
Леонид Фёдорович посмотрел на часы.
— Друзья, мне кажется, нам необходимо поторопиться, иначе концерт будем смотреть через края своих тарелок.
Утром нас с Катей поднял сигнал вызова. Я нажал кнопку ответа, не включая видеосвязи, из динамика раздался голос капитана.
— Сергей Васильевич, я понимаю, что ещё слишком рано, — действительно на часах было половина пятого, — но вы мне нужны на мостике.
— Серёжа, что случилось?
Спросила Катя, смотря на то, как я, прыгая на одной ноге, пытаюсь второй попасть в штанину.
— Пока не знаю. Спи, отведешь Астру в столовую, а я на мостик.
Она уронила голову на подушку.
Глава 29
Пришельцы
Капитан в нетерпении измерял мостик шагами, увидев меня, вначале направился в мою сторону, потом остановился, и призывно махнув рукой, подошёл к терминалам обеспечивающими связь с группами десанта.
— Смотрите. — Он включил запись на шестом терминале.
На экране появилась спина Вильяма Комвелла, хорошо, что капитан принял моё предложение и на скафандры наклеили номера. Вот он подошёл к очередной двери и прикоснулся к пульту управления, дверь открылась, моему взгляду предстало помещение примерно восемь на восемь метров, в котором стояло семь саркофагов покрытых инеем. Три из них располагались слева перпендикулярно взгляду, три справа, а один в центре, вдоль направления взора. Комвелл подошёл к центральному и провел перчаткой по поверхности, открылось необычное зрелище, внутри, в воздухе висело тело. Я остановил запись и включил просмотр в замедленном темпе, Бетран и Комвелл принялись счищать иней, под внешней оболочкой всё больше проступали контуры неизвестного существа. 'Четыре руки, две ноги' — про себя отметил я, кожа отливает, синим цветом, ясно, что существо полностью обнажено, но о каких либо половых признаках вывод сделать было невозможно. Вспомнился сон Кати 'четыре руки и синий'. По центру саркофага, ниже средней линии находился блок похожий на пульт, но капитан запретил к нему прикасаться, поэтому он остался нерасчищенным.
— А почему он висит в воздухе? — Спросил я капитана.
— Это не воздух, это гель, но чрезвычайно прозрачный, в отличие от того который используем мы. Об этой находке я сообщил Владимиру Семёновичу, как вы понимаете, теперь он рвется на объект. Одного его я отпустить не могу, вы полетите с ним.
