конкретности повседневной жизни. В соответствии с этим устав завершается следующими словами: «Мы дали вам краткое описание этого, тем самым сформулировав для вас образ жизни (conversationis vestraeformulam), согласно которому вам следует жить» [1506] . Религиозный образ жизни — это «образ благочестия» [1507] , включающий поведение, одежду, работу, отдых, уединение, — короче говоря, «все, что относится к внешней культуре человека» [1508] . В этом контексте Гийом де Сен-Тьерри говорит о чтении Писания [1509] , работе [1510] , образе веры (symbolon), формирующем молитву [1511] , форме молитвы, которая нам дана в Отче наш [1512] или возникает в результате созерцания [1513] , о формах нищенства, целомудрия и простоты [1514] , о той форме веры, которая выражается в суждениях и религиозных интуициях отцов церкви [1515] , а также о страдании, в котором формируется святая простота [1516] . Процесс соответствия обретает
ОСНОВНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ
подлинность только тогда, когда во внимание принимаются три вещи. (1) Образ благочестия должен быть интериоризирован до такой степени, чтобы его сила воздействовала на человека изнутри [1517] . (2) Цель процесса сообразования не заключается в единообразии [1518] . (3) Образ должен быть одновременно интериоризирован и оставлен, дабы он мог достичь своей истинной цели: преобразить человека в Бога.
Павел говорит, что в последние времена некоторые люди, несмотря на то, что обладают образом благочестия, отступят от него (1 Тим 3:15). Здесь Павел проводит различие между «образом» и «силой» благочестия. Под «образом» Павел подразумевает процесс его приобретения. Этот процесс может быть осуществлен без соприкосновения с сутью этого благочестия — «силой» Божьей. Преображение через соответствие предполагает, что люди не только приобретают для себя внешний образ, но через него входят в контакт с божественным образом, который оживляет их. 1енрих Сузо говорит: «Смиренный человек должен быть лишен образа, сотворенного во Христе, и преображен Божеством» [1519] . Рююсбрук говорит то же самое: согласуясь с божест- венно-человеческим образом, души «одновременно имеют образ и не имеют его. У них есть образ жизни нашего Господа, Его страданий и Его смерти, и всей добродетели. И в своем духе они свободны от всех вещей. И по этой причине они лишены образа и преображаются в божественную чистоту… Они выходят с образом человеческой природы нашего Господа… Они входят без образов, с Духом нашего Господа, обретая в нем вечную чистоту, безмерное благо, понимание и утешение — в большей степени, нежели они могут постигнуть или осознать» [1520] .
В тот момент, когда божественно-человеческий образ осуществляет свою посредническую функцию, духовная форма и Бог едины. По этой причине Руми может говорить о том, что пророки, посланники Бога, не являются представителями двух образов: «Поклонники образов видят два образа; когда вы уйдете от сознания образа, эти два образа суть Одно. Пока вы рассматриваете образ, он представляется вам двойным: смотрите не на глаза, а на свет, исходящий от них» [1521] . Вы не можете различить свет десяти ламп, если смотрите на свет: «Лампы разные, но свет один и тот же: он исходит Свыше. Если вы продолжаете смотреть на лампу, вы тратите время впустую»166. В то время как вы смотрите на образ, вы должны выйти из него, чтобы воспринять пронизывающее его божественное единство. Духовная форма лишает меня всякого образа и всего того, что образовано, и именно посредством этого «обнаженная и не обремененная образами» душа «вовлекается в преображение в единстве с Богом» [1522] . Преображение приводит меня «к образу Бога» [1523] . Все духовные формы хотят привести [людей] к Богу, не имеющему образа. По этой причине эти формы должны быть оставлены, так чтобы душа могла вернуться к безмерности Бога. Это оставление образов происходит на всех уровнях, но духовные авторы особенно акцентируют три способности (разум, волю и память).
Освобождение разума от образов. Если наш разум определяется конечными образами, а это неизбежно, поскольку разум познает посредством конечных образов, которые доходят до нас через чувства [1524] , то его следует освободить от образов, чтобы познать Того, Кто не имеет образа [1525] . Это освобождение касается как естественных, так и сверхъестественных образов [1526] . Поскольку оно касается естественных объектов, «даже конкретные знания, образы вещей, акты воображения и все другие представления, все формы и фигуры утрачиваются… Преображение в Боге делает душу столь созвучной простоте и чистоте Бога, в котором нет ни образа, ни воображаемой фигуры, что это приводит ее к чистоте, непорочности и освобождению от всех образов и фигур» [1527] . Должны быть удалены также и сверхъестественные образы: душа должна «также помрачиться и ослепнуть в той своей части, которая имеет отношение к Богу и духовным вещам» [1528] . Особенно следует отказаться от внутренних образов (Иисус у позорного столба, Бог, восседающий на престоле, и так далее) [1529] . Эти размышления, образы и методы необходимы для начинающих, чтобы воспламенить душу любовью на уровне чувств. Человек должен пройти через них, не привязываясь к ним, подобно тому, как нельзя останавливаться на полпути по лестнице, возомнив, будто достиг желанной перспективы. Что же касается прочего, человеку нужно тщательно отмечать, в какой
момент освобождаешься от образов. Нельзя слишком рано обрывать процесс сообразования. Нельзя также и задерживать его, поскольку можно запутаться в образе [1530] .
Освобождение воли от образов. Типичной проблемой воли является то, что она желает другого, но в то же время осознает, что у другого (или у другой) может быть своя внутренняя история. Воля не может «придумать» другого. До тех пор, пока она стремится к другому, она зависит от другого. Волю можно «сформировать во всяком терпении», лишь покорившись «воле своего Создателя» [1531] . Воля должна быть освобождена от всего того, что не является волей Бога. Это, безусловно, означает, что душа должна полностью привести себя в соответствие с волей Бога: «Человек, о котором мы говорим, молится Богу как Богу… Он не приспосабливает Бога к себе, но себя — к Богу7. Те, которые приводят себя в соответствие с Богом, не просят у Бога чего- либо для себя, не просят ничего, кроме самого Бога» [1532] . Воля хочет только того, что есть воля Божья. Воля Божья кротко и нежно ощущается волей человека, вытесняет суровость и ориентацию на себя и преобразует волю [1533] . Через это преображение воли «душа в той же мере совершает в Боге и через Бога то, что Он через себя совершает в ней. Ибо воля двоих — это одна воля» [1534] . Бог и воля вдыхают друг друга, движутся на всех уровнях от одного основания к одним и тем же целям [1535] . В этот момент воля, отрешенная от себя, огкры- ч та исключительно воздействию Бога, не имеющего формы: «Ты сформировал волю без образа, поскольку Ты — ни образ, ни что-либо сотворенное. Твоя любовь не может заключаться в каком-то одном образе. Поэтому она также не может сформироваться во что-либо, что каким-либо способом было сформировано» [1536] .
Освобождение сознания от образов (форм). Все, что проходит через душу, оставляет след в памяти [1537] . Это касается также духовных образов, что бы ни испытал духовный человек [1538] , будь то сверхъестественные образы [1539] или духовное
