портреты, но уже не классиков мировой философии, а действующих политиков, и не с отвлечённо- познавательной целью, а с сугубо прикладной.
1
Карл Генрих Маркс появился на свет 5 мая 1818 года в провинциальном прусском городке Трир. К моменту рождения Карла, его родной город имел 12 тысяч жителей и являлся административным центром мозельского округа.
Надо отметить, что основанный римлянами, в VI веке до н.э. он своей роскошью и великолепием не уступал самому Риму, что позволило ему на какое-то время стать императорской резиденцией. Пережив пик своего расцвета, Трир пал под ударами викингов, превратившись на долгое время в небольшое германское поселение. Лишь когда на обломках Римской империи возникли христианские государства, Трир вновь обретает статус города и становится резиденцией архиепископа (являющегося к тому же ещё и курфюрстом). За долгие столетия господствующего христианства, облик города был преображен огромным количеством церквей, часовен, монастырей, коллегий и прочего, вполне оправдывая свой официальный статус.
Конец XVIII века стал вехой значительных изменений в многовековой истории Трира. В 1794 году революционная армия Наполеона вторглась в Германию и аннексировала Рейнландию. Вскоре на её территории были организованы четыре департамента по французскому типу, в том числе и Саарский. В ходе установления своего режима на захваченных территориях, французские власти осуществили полную экспроприацию всех феодальных владетелей, как светских, так и церковных, а также ликвидировали крепостное право, отменили все феодальные повинности и провозгласили равенство всех перед законом (касающееся, правда, только мужчин). Прогресс, продвигаемый в Германии штыками французских солдат, принёс Триру: свободу промыслов (произошла ликвидация цеховой системы), свободу обучения (правда в большей степени лишь юридически) и свободу печати. Вместе с заимствованным у Франции «Кодексом Наполеона», в новообразованных департаментах были введены суд присяжных и публичное судопроизводство.
После того как гений Наполеона померк, в 1815 году, по решению Венского конгресса, Рейнская область отошла к Пруссии. Но получила Пруссия уже не аграрную провинцию, а индустриальную область с развитой промышленной инфраструктурой.
Почти двадцатилетнее пребывание в составе Французской республики не прошло даром для немецких земель. Еще долгие годы Рейнландия была самой экономически развитой территорией всей Центральной Европы.
2
Кроме Карла в семье Генриха Маркса и Генриетты Пресбург было три мальчика и пять девочек. Семья благодаря Генриху никогда не знала нужды, и поэтому дети в ней появлялись на свет почти с пунктуальной последовательностью в течение одиннадцати лет (с 1815 по 1826 гг.). Брак Генриха и Генриетты оказался на редкость счастливым, а посему росли и воспитывались дети в хорошей семейной атмосфере. Надо заметить, что Карл, считавшийся самым талантливым из детей, был любимцем родителей, а после смерти (в 1819 году) их первенца, он стал старшим сыном, а значит и объектом их особого внимания.
Если говорить о его родителях, то, прежде всего, необходимо упомянуть об одной немаловажной особенности, которая в определенной мере объединяла Генриетту и Генриха. Как она, так и он, воспитывались в семьях раввинов. И если у Генриха лишь отец был раввином, то предки Генриетты были раввинами во многих поколениях. Конечно же, влияние на Карла его матери, женщины поглощенной домашним хозяйством и к тому же так толком и не сумевшей овладеть немецким языком (родом она была из Голландии), не шло ни в какое сравнение с влиянием отца, ставшего духовным наставником сына.
Сам Генрих Маркс родился в 1782 году в семье трирского раввина Маркса Леви. И хотя потомство Леви было многочисленным, лишь только двое, Гиршель (так звали до крещения Генриха) и его брат Самуил получили образование. И если Самуил, продолжив дело отца, попал в силезский город Глейвиц в качестве кандидата на пост раввина, то Гиршель, получив юридическое образование, стал адвокатом. Маловероятно, что желание Гиршеля было решающим в выборе его будущей профессии, но вполне вероятно, что он был единственным из детей, кто благодаря своим личным качествам, мог выйти из замкнутой еврейской общины и приобрести труднодосягаемую для еврея того времени профессию.
Когда французская армия вошла в Трир, Гиршелю было 12 лет. С этого момента, его мировоззрение стало формироваться в атмосфере невероятного, для того времени, социально-политического катаклизма. Те изменения, которые происходили в умах рейнских немцев, в значительной степени повлияли и на, ещё податливое, открытое влиянию, сознание еврейского мальчика. То, что на его глазах рухнул, доселе незыблемый мир, а на его месте возник новый, не могло пройти для него бесследно (не удивительно, что впоследствии Генрих так увлёкся Лессингом, Вольтером, Руссо и придерживался либеральных взглядов). Основываясь на вышесказанном, можно предположить, что личные впечатления отца, через его рассказы, вполне могли быть прочувствованны сыном.
О Генрихе Марксе известно очень мало, но уже те крупицы фактического материала, которые можно о нём собрать, дают возможность в общих чертах представить его психологический портрет. Но если сказать лишь только то, что он был умным, мягким, добрым человеком, примерным мужем, любящим отцом, законопослушным гражданином, прекрасным юристом и человеком «прогрессивного мировоззрения», значит, ничего не сказать. В данном, конкретном случае, для анализа, в большей степени важна лишь одна деталь этого портрета – стремление Генриха выйти из той среды, в которой он родился и вырос. Именно это стремление, достигшее своей цели, скорее всего, оказало огромное влияние на Карла и предопределило, в значительной мере, всю его дальнейшую судьбу.
Надо заметить, что Генрих не был одинок в этом стремлении. Конец XVIII и начало XIX века были переломным моментом в исторической судьбе еврейского народа всей Центральной Европы. После того, как монархическая Франция, корчась в кровавых конвульсиях, разродилась революцией 1789 года, и в ноябре 1791 года Людовик XVI утвердил закон Национального собрания отменяющий все постановления направленные против евреев и призывающий их принять гражданскую присягу, процесс разложения еврейских общин пошёл с головокружительной быстротой. Вот что по этому поводу писал своим собратьям некий Бер-Исаак:
В германских же государствах ситуация была несколько иной. Бурные события, происходящие в республиканской Франции, на первых порах совершенно не затронули политику германских государств по отношению к евреям. Но, несмотря на это, процесс их культурной ассимиляции на немецкой почве набирал обороты. То тяжёлое положение, в котором находились германские евреи, заставляло их (в основном образованную верхушку) мало помалу уходить от своих культурных истоков, растворяясь в немецкой культуре. Но со своей стороны, германские правители не очень-то торопились вносить вклад в дело политической эмансипации евреев. Только в начале XIX века начинается долгий этап определённых уступок, и лишь после наполеоновских войн, евреи (в одних немецких государствах раньше, в других позже) обретают гражданские права. Необходимо отметить еще и то, что возможность социальной инфильтрации в германское общество не только разрушила еврейские общины, но и поколебала фундаментальные основы их религии: закрываются талмудические школы, начинаются эксперименты с реформированием культовых церемониалов иудаизма, у поколения молодых евреев появляется пренебрежительное отношение к Талмуду и т.д.
Но, тем не менее, маловероятно, что стремление Генриха Маркса покинуть среду еврейской общины, связано только с желанием получить какие-то блага в социальном плане, хотя, судя по всему, его переход из иудаизма в лютеранство напрямую связано с получением поста советника юстиции. Необходимо учитывать и то, что причастность к своей национальной элите, а значит возможность интеллектуального и
