стороны. Всегда ищут идеальных «отца» и «мать», а разочарование вызывает тревогу. Эти напряжённости полезны: нужно, чтобы каждый обнаружил, что руководитель тоже человек и что он может ошибаться, не теряя при этом доверия к себе. Каждый человек должен созревать в зрелости и находить подлинные и свободные отношения с лидером. Но нужно также, чтобы община была готова развиваться и меньше бояться.
Во многих общинах кто–то является самым хрупким, самым трудным человеком, который, кажется, катализирует агрессивность всех других. И всегда именно на него нападают, именно его критикуют, именно над ним подшучивают. Каждый член общины, в потаённом уголке своего сердца, ощущает какую–то неудовлетворённость, а иногда свою виновность. Такие люди очень легко могут впасть в уныние, в дискомфортное состояние. Тогда они проецируют на другого, более слабого, свою ограниченность и своё малодушие. Во многих общинах есть такой «козёл отпущения» личных и групповых тревог.
Однажды встав на путь притеснения и отвержения и высвободив из себя агрессивность, не легко сойти с этого пути. Однако ради здоровья общины совершенно необходимо, чтобы такая позиция отвержения была отведена от своей мишени, потому что невозможно, чтобы община жила, когда одного из её членов притесняют. Тогда нужно, чтобы другой сознательно ли или нет и при вдохновении Святого Духа начал принимать на себя удары этой агрессивности. Например, делая из себя шута. Так постепенно животная и презренная агрессивность преобразится, а наэлектризованность напряжённости исчезнет в свете улыбки.
8. Прогнать брата или сестру
Некоторые общины разрушаются по причине внутренних разделений и плевел. Поражает тот факт, что очень скоро в первых христианских общинах, после времени благодати и единства, начали ощущаться разделения; появился дух пристрастия и разделения. Некоторые были за Павла, другие за Аполлона (1 Кор. 3).
Св. Иоанн в своём первом Послании говорит об этих глубоких разделениях. Это были настоящие расколы внутри общины; некоторые ушли, отвергнув общение с собратьями, учение апостолов и в частности авторитет Иоанна (1 Ин. 2, 19).
Иуда сам жил с Одиннадцатью и с Иисусом, но его сердце было исполнено коварства и ревности; ещё до того как Сатана привёл его к окончательному предательству, он отделился от других в сердце. Иисус призвал его, но по причине, которую мы не знаем, Иуда пожелал воспользоваться тем, что он был одним из товарищей Иисуса ради своей собственной славы и ради своего личного замысла. Для него речь не шла больше о том, чтобы служить Иисусу с другими апостолами, но использовать Иисуса для своих горделивых целей.
В какой момент прогнать человека, который кажется уже полностью отделившимся в сердце от общины, хотя ещё и живёт в ней, который посеял дух плевел и пытается влиять на самых слабых для того, чтобы привлечь их к себе и использовать их для собственных разрушительных целей? Эти люди, сердце которых исполнено ревности, очень часто чрезвычайно умны и очень способны улавливать и использовать слабые точки законной власти или общинной жизни. Тогда они предлагают себя в качестве проницательных людей, способных исправить несправедливости и спасти ситуацию. В них присутствует дух притворства и ловкое лицемерие для того, чтобы создавать разделения, сеять сомнения и беспорядок и ослаблять руководство. Оставлять дело так, чтобы они продолжали своё дело разделения в общине, кажется немыслимым, если провалились все попытки диалога. Прогнать их, когда они уже долго шли вместе с общиной, кажется всё же невыносимым. Однако Иисус сказал:
Если брат твой грешит против тебя, пойди и обличи его один на один. Если он тебя послушает, то приобрёл ты брата своего.
Если же не послушает, возьми с собой ещё одного или двух человек, чтобы устами двух или трёх свидетелей подтвердилось каждое слово.
Если же он и их не послушает, скажи церкви, а если он не послушает и церкви, то да будет он тебе как язычник и мытарь (Мф. 18: 15–17).
Только ответственные и пожилые люди общины могут принять решение об изгнании кого бы то ни было. Но, поступая так, они должны признать также и свою часть вины. Может быть, они не решились осудить этого человека или поговорить с ним в начале, когда проявились первые признаки разделения. Тогда они по наивности пустили ход дел на самотёк, надеясь, что всё уладится само по себе. Может быть, они воспользовались этим человеком, его способностями на трудовом поприще. Но факт признания собственных ошибок может быть слишком запоздалым, он не должен мешать общине действовать решительно. Если кто–то является соблазном для самых молодых людей общины, нужно уметь прогнать его.
В другом месте Иисус говорит:
А кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили бы его в глубине морской.
Горе миру от соблазнов…
Если же рука твоя или нога твоя соблазняет тебя, отсеки их и брось от себя: лучше тебе войти в жизнь без руки и без ноги, нежели с двумя руками и с двумя ногами быть вверженным в огонь вечный (Мф. 18; 6, 7а, 8).
Но в то же время не нужно допускать того, чтобы руководство слишком скоро начало бы кричать о соблазнах и приступило бы к изгнанию людей единственно за то, что они оспаривают что–то. С другой стороны часто именно отказ со стороны лидеров слушать эти первые пререкания вызывает комплекс гордости. Если бы они слушали себя, если бы они признавали свои слабости и иногда ошибки общины, если бы они поддавались стечению обстоятельств, чтобы исправить их, пререкания может быть очень скоро исчезли бы или скорее стали бы движущими силами позитивных реформ.
Для руководства и общины речь не идёт о том, чтобы выгнать людей единственно за то, что они неудобны, за то, что у них тяжёлый характер, может быть они не на своём месте и ставят всех в неприятное положение, но о том, что выгнать нужно только тех, кто внутренне полностью отделился от общины, кто действительно представляет собой соблазн и препятствие, настраивая других против законных властей и подрывая доверие к ним. Эти люди разделяют общину и заставляют её отворачиваться от своих начальных целей.
В этой трудной области разделений и расколов невозможно установить иное правило, за исключением правила терпения, бдительности и твёрдости, уважения структур и возможностей для диалога. В действительности, до тех пор, пока человек со всех сторон окружён и не может распространить яд плевел, нет причин выгонять его. Речь идёт о том, чтобы нести его, переносить и помогать ему теми слабыми средствами, которые есть. И только когда этот человек начинает влиять на других, он становится опасностью. Нужно, чтобы каждый человек в общине был всегда на стороже, чтобы не давать волю, сознательно ли или нет, плевелам. Каждый должен постоянно пытаться быть орудием единства. Это не означает, конечно, что всегда нужно быть согласным с лидером. Но нужно подходить к лидеру в истине. Никто из нас, живущих в общине, не застрахован от впадения в гордость, рождаемого задетой обидой, но разве она может, если мы не обращаем на неё внимания, заполнить всё наше существо.
9. Назначение внешнего глаза
Я всегда отдаю себе отчёт в том, что общины, маленькие ли или большие, не могут сами по себе справиться со своими проблемами. Очень часто их члены не могут разрешить своих проблем и нуждаются в помощи, чтобы обрести контроль за развитием общины и найти новые структуры на различных этапах своего возрастания. Мне кажется, что любая община должна обладать «внешним глазом», который постоянно контролировал бы её. Каждый, с кем члены общины могут поговорить, нужен им; прежде всего тот, кто может быть советчиком для одного или нескольких ответственных и помогать общине развиваться, и открывать весть Бога, сокрытую в разного рода проблемах.
Ив Бериот говорил некоторое время назад о том, что важно знать людей, которые посещали бы наши общины и имели бы назначение губки, всасывающей тревоги. И действительно, любая община чувствует себя далёкой от осуществления своего идеала, лишённая перед лицом насилия и депрессий людей, которых бы она принимала. Все мы далеки от идеала Евангелия. Это несёт с собой ту скрытую тревогу и ту виновность, которые ослабляют порыв творческих способностей и рождают грусть и отчаяние.
Общины нуждаются в этом «внешнем глазе», который бы иногда вливал мужество и снижал
