потом уронила еще и карандаши, пестрой радугой раскатившиеся по всему балкону. Хайо помог ей все подобрать, сложил на кресло, с интересом рассмотрел один из рисунков — закат , вид с балкона. Преобладали синяя, черная и красная краски, рисунок был экспрессивным и даже чуть агрессивным, немного наивным, но весьма интересным.
— Это было «да» или «нет»? — спросил он, чуть позже.
— Я не знаю, почему Грег так считает. Я ему сто раз объясняла, что я скучать начинаю, когда его долго нет. А он только до вечера ушел. Так я высплюсь и завтра в квартире приберусь спокойно...
— Короче, тебе моя компания не так уж нужна?
— Ну-у... — Рэни искоса посмотрела на Хайо, покачала головой. — Не знаю. Я бы не отказалась, но и в одиночестве не умру, если честно.
— Тогда я все-таки предпочту заняться своими делами. Завтра с утра зайду. Если что — ты сможешь меня позвать?
— Как? В окошко покричать? — ехидно спросила Рэни.
Хайо остолбенел на мгновение. Она прожила с Грегом, который умел практически все, что умеет опытный житель Города — и находить квартиру нужного человека, и отправлять зов, и еще многое, два года по счету инициирующей завесы, и до сих пор не знала самых простых вещей. Разумеется, Грег не спешил учить жену навыкам, которые могли бы повысить ее самостоятельность, ему это было невыгодно, но она ведь и сама ни разу не спрашивала, Хайо готов был спорить на собственную голову.
— Нет, не в окошко, — наконец, выговорил он достаточно спокойно и равнодушно. — Прикрой глаза и попытайся меня представить, а потом окликнуть. Как в обычном разговоре, только про себя. Мысленно.
Рэни помедлила, покусала нижнюю губу, уже собираясь отказаться, по привычке сославшись на свою бездарность, но потом идея ей понравилась. Она сможет разговаривать с Хайо и обращаться к нему в каких-то экстренных случаях, это неплохо.
Первым ощущением Смотрителя было нечто, сравнимое с ударом по голове. В ушах словно разорвалась бомба. Он даже прикрыл их ладонями, хотя никакого звука не было. Потенциал у Рэни был огромный, да она еще и постаралась от души, почему-то считая, что у нее не получится. Словом, на Хайо обрушился вопль, которым можно было разгонять толпу и использовать в качестве средства самообороны.
— А теперь, пожалуйста, попробуй сделать это мысленным шепотом...
— У меня что-то не так получилось?
— У тебя все получилось так. Даже слишком. Давай еще раз и помягче!
Вторая попытка была более успешной. Конечно, тоже получилось громковато, но такую мощность звука Хайо мог перенести без проблем. «Отлично, просто молодец! И вот так меня можно позвать, я отвечу!» — передал он.
— Я тебя слышу... — изумленно вымолвила Рэни. — В голове... четко так!
— Разумеется, ты меня слышишь. Так что если с тобой что-нибудь случится или просто станет скучно и грустно — позови, я приду. Договорились?
«Обязательно!» — мысленно ответила Рэни, сиявшая, как ребенок, получивший новую игрушку. «Это здорово!»
Поздно ночью в дверь квартиры Хайо постучали — сначала осторожно, костяшками пальцев, а потом уже от души, видимо, кулаком. Хайо прощупал пространство, и обнаружил за дверью нетрезвого почти до неузнаваемости Сергея. Когда Смотритель открыл дверь, парень почти упал ему на руки, и схватился за косяк, чтобы устоять на ногах.
— Меня послали... в болото и ко всем псам... — едва выговорил он, видимо, считая это достаточной причиной, чтобы являться без приглашения и после полуночи.
Дальше Хайо пришлось потратить час на приведение Сергея в порядок. Контрастный душ, два литра теплой воды с содой и заваркой, горячий бульон. Хайо тихо радовался своему умению доставать нужные предметы из воздуха, точнее, создавать их самому из той неупорядоченной энергии, которая, как оболочка, окружала каждую из завес. Это умели не только Смотрители, а многие обитатели верхних завес — Хайо отличался от них только тем, что ему практически не приходилось напрягаться.
Когда пациент получил возможность самостоятельно стоять на ногах и говорить достаточно внятно, Хайо усадил его на диван, налил чаю и приготовился слушать. Ему не пришлось уговаривать парня рассказать обо всем — тот сам горел желанием поделиться, а также пожаловаться и поплакаться.
— Он отправил меня к тенникам. Не сказал, к кому, куда. Сказал — пойди и найди подходящего. Вот просто так — от балды, пойди и найди. Я прошерстил свои контакты, мне никто ничего подсказать не смог. Я ему об этом сказал — а он мне говорит, если ты такой тупой, то можешь убираться ко всем псам и не возвращаться.
— А ты?
— Я ему сказал — я не тупой. Но идти туда, не знаю, куда и делать то, невесть что, не могу. А он мне говорит — нужно было сообразить. Или сразу отказаться, а не тратить его время. Ну, и еще много всякой дряни наговорил. Я ему тоже ответил, в общем. Какого пса я должен все это слушать?
— И что?
— А он говорит — выкатывайся вон, и никогда сюда не приходи. Я пошел к Рэни, рассказал ей... а она... она... — Сергей расплескал чай на колени, огляделся в поисках тряпки, не нашел ничего поблизости и принялся вытирать диван собственной майкой. — А она...
— Что она? — улыбнулся Хайо. — Я слушаю...
— А она говорит — Сережа, как ты мне надоел! Почему ты считаешь, что я должна вас мирить? Пойди и извинись. Я спрашиваю — за что извиниться, за то, что меня опустили и с грязью смешали?! А она говорит — это не мое дело, разбирайтесь сами, меня это не касается. Отругал — значит, есть за что.
— И что ты сделал?
— А ничего. Попрощался и пошел нажрался... вот. Потом к тебе пришел.
— Зачем?
— Не знаю... захотелось кому-то все рассказать. Просто чтоб выслушали. А что, не надо было? Мне свалить?
— Да нет, не нужно. Я тебя выслушал. Ты еще чего-то хочешь?
— Если ты так ставишь вопрос, то я лучше пойду, — поднялся Сергей.
Хайо вздохнул, посмотрел на еще нетвердо стоящего на ногах и глубоко обиженного Сергея, заставил себя улыбнуться.
— Сядь. Голова не болит?
— Болит вовсю...
Хайо на диван за спину Сергею, положив ладони ему на голову так, что большие пальцы лежали на основании черепа, а указательные — на висках, начал аккуратно снимать головную боль и похмелье. — Послушай, Сергей... если ты хотел, чтобы я выслушал — я выслушал. Если ты еще чего-то хотел, скажи, чего именно. Поговорить об этом? Просто отдохнуть? Чего ты хотел?
— Я хотел, чтобы мне объяснили...
— Что именно?
— Почему со мной так поступили! — парень прижал руку к глазам, скрывая злые слезы, ссутулился. — Почему меня выгнали, а она даже не...
— Даже не что?
— Даже не подумала вступиться за меня.
— Я могу тебе рассказать, — помедлив, ответил Хайо. — Но ты не захочешь меня слушать, а тем более понимать.
— С чего это?
— А с того, милый мой, — Хайо встал с дивана, провел ладонями по лицу, откидывая с глаз челку, и словно стащил маску, позволил голосу звучать не бесстрастно-вежливо, а так, как хотелось. — С того, что я не буду тебе рассказывать, что ты — невинная жертва подлых негодяев. То, что я могу тебе рассказать, слишком неприятно будет звучать для тебя самого.
Сергей воззрился на Хайо несчастными темно-золотыми глазами так, словно увидел Смотрителя
