ваших сыновей. Немецкие женщины в прошлом не были мягкими женушками, кисейными барышнями. Они верно помогали своим мужьям, вели домашнее хозяйство, в бою перевязывали мужчинам раны, а если было нужно — брались за оружие. Подумайте о том, что однажды на вас будет возложено воспитание ваших сыновей. Вы должны стать матерями. Вы должны сделать из своих мальчиков гордых, сильных мужчин, храбрых и чистых- Вы сможете это, только если сами станете настоящими немецкими девушками и женщинами', — убеждал своих читательниц девичий журнал. 'На домашних вечерах 10 — 14-летние юнгмедель узнавали, как 'сохранять свое здоровье'. Руководительница объясняла им, что одного умывания на скорую руку и еженедельного 'основательного' мытья для этого недостаточно, что нужно 'основательно' мыться каждый день, что 'моются и принимают душ без всякой одежды и что нечего искать в душевой купальный костюм. Все части нашего тела даны нам Творцом, полноценны и поэтому заслуживают одинакового ухода'. Это звучало новаторски в тогдашней Германии, многие жители которой еще исповедовали старые привычки и представления о приличном и неприличном поведении и внешнем виде. Руководительница должна была научить девочек не бояться зубного врача и посещать его раз в квартал: 'Это не больно и не продлится долго'. При чистке зубов утром и вечером рекомендовалось использовать широко разрекламированную тогда в Германии зубную пасту, а если она слишком дорога — зубной порошок или соль. Высокий уровень жизни был в то время доступен отнюдь не всем, поэтому руководительнице предлагалось, 'когда представится удобный случай', спокойно поговорить со своими юнгмедель на 'деликатную тему' — о вшах. 'При этом ты должна объяснить им, что не стыдно, если однажды они принесут откуда-то вшей. Это может случиться с каждым'. Главное — сразу же обратиться к медсестре. Охрана здоровья девочек связывалась с демографической политикой режима и представлялась как политическая задача: 'Но эти демографические мероприятия не принесут совершенно никакой пользы, если у нас не будет полностью здоровых девушек, которые в будущем сыграют роль матерей новых поколений'.
В отношении девушек к своему телу, которое стремился сформировать БДМ, были заложены и некоторые представления о сексуальном воспитании, хотя сознательное знакомство молодежи с отношениями между полами считалось нежелательным. Сотрудник Имперского молодежного руководства Гельмут Штелльрехт выступал против 'антинародной церковной морали' и 'безграничного материализма', привнесенного Французской революцией в половое воспитание. Он заявил, что нацистская молодежная организация не одобряет ни церковный аскетизм, ни безудержную тягу к удовольствиям. В отношениях между полами нужно руководствоваться интересами нации: 'Половая жизнь должна служить зачатию ради сохранения жизни нации, а не удовольствию индивида. Любое другое половое удовлетворение не имеет ничего общего с жизнью нации, находится вне потока ее крови, несущественно с точки зрения сохранения жизни. Но если реализована воля к ребенку, если обеспечено продолжение и увеличение нации благодаря количеству детей, то со стороны нации не будет никаких возражений против последующего полового удовлетворения'. Поэтому, рассуждал Штелльрехт, 'вся добрачная половая жизнь для нации не имеет никакого значения. Она служит только удовлетворению индивида, если в исключительных случаях не приводит к зачатию'.
Сложившееся в Германии положение, когда 'до наступления половой зрелости юноша и девушка уже вкушают наслаждение от половых сношений', он считал следствием неправильного воспитания, марксистских представлений о 'праве распоряжаться собственным телом' и называл 'раковой опухолью нации'-. Штелльрехт запугивал девушек тем, что они могут превратиться для мужчин в такие же средства удовлетворения тяги к удовольствиям, как пиво и сигареты, что длительное предохранение от беременности и венерические болезни — спутники добрачных связей — ведут к бесплодию. Лучшим средством сохранения здоровья, убеждал он, является воздержание от половых контактов до вступления в брак. Читательниц должен был убедить в этом пример Китая и Италии, где девственность сохраняют до замужества, а потом в браке производят на свет много детей.
Руководительницам БДМ рекомендовалось проявлять максимальную сдержанность в обсуждении с девушками вопросов взаимоотношений между полами, в девичьем союзе культивировались асексуальное товарищество и 'светлая, чистая' дружба между юношами и девушками. Строгое разделение нацистской молодежной организации по половому признаку способствовало почти полному отсутствию гетеросексуального общения в БДМ. Штелльрехт считал, что 'совместное воспитание — это хорошо. В своей самой естественной и самой лучшей форме оно наличествует уже в семье. Но в тот момент, когда естественность прекращается сама собой, оба пола разделяются и сознательно противостоят друг другу. Потом юноша сам собой присоединяется к юноше, а девушка — к девушке. Нарастает плодотворное напряжение между полами. В этом возрасте совместное воспитание неверно и противоестественно. В противном случае оно создает длительную и бесполезную компенсацию симпатии, которую позднее следует применить в большом чувстве и в зачатии. Потом, когда оба пола начинают искать и находить друг друга, приходит время заключения брака и становления плодородности'.
Однако стремление Имперского молодежного руководства не исключало как гетеросексуальных, так и гомосексуальных контактов участниц нацистской молодежной организации. С момента своего возникновения БДМ прослыл организацией, которая легко обходится с сексуальной моралью. Видимо, не без оснований аббревиатура 'БДМ' высмеивалась населением в расшифровках 'Bubi druck mich' ('Парень, зажми-ка меня'), 'Balddeutsche Mutter' ('Скоро стану немецкой матерью') или 'Bedarfsartikel deutscher Mannerer' ('Товар на потребу немецких мужчин'). Многие девушки использовали немыслимую ранее самостоятельность, которую предоставляла им нацистская молодежная организация, вступая в сексуальные контакты. В социал-демократических 'Сообщениях из Рейха' периодически встречаются возмущенные высказывания о 'нравственной распущенности' 12—13-летних матерей, которые не могут даже назвать отца своего неожиданного потомства.
Подобный же случай привели и неизвестные немецкие антифашисты, подготовившие материал 'К международному конгрессу по защите молодежи во Франкфурте-на-Майне'. Неизвестные противники нацистского режима боялись, что зарубежные участники конгресса, проведение которого было намечено на июнь 1938 года, поверят изощренной демагогии гитлеровцев о процветании молодежи в Третьем рейхе, и собрали собственный фактический материал. В документе, в частности, говорилось, что, 'по сообщению из Юго-Западной Германии, одна старшеклассница — участница БДМ однажды сказала своей матери: 'Теперь появится Гитлер'. На удивленный вопрос матери, что это означает, она ответила: 'Подожди немножко, в следующем году он появится'. Тогда матери стало ясно, что девушка беременна. На ее протесты она ответила только, что так хочет фюрер'.
Конструкция мифа
Вместо послесловия
В одной из бесед Гитлер как-то заметил, что видел три крупных этапа в преобразовании системы воспитания (читай — 'социальной селекции'). Первый этап — формирование 'героической молодежи'; второй этап — формирование 'свободной молодежи', 'бого-человеков', творцов новой культуры; третий этап должен был наступить после смерти Гитлера, о видении его он предпочитал умалчивать,
Можно констатировать, что, несмотря на незначительные изменения, которые происходили на каждом этапе в политике германского фашизма, постоянными направляющими оставались:
1) воспитание немецкого человека;
2) выкристаллизовывание в нем расово-народного (читай — 'национал-социалистского') содержания;
3) обеспечение молодежи знаниями, необходимыми для победы в борьбе за выживание немецкой расы.
То есть в практике Третьего рейха биологическая селекция совмещалась с социальной. А стало быть, 'духовный расизм' дополнялся чисто биологическим расизмом' который нередко сводился к некоей пошлой 'биологичности'. Как показывает практика, в СС на первый взгляд господствовал именно такой сухой биологический подход. Но все же в практическом политическом применении 'арийского мифа' в Третьем
