и ложася на сундуки сложивши рукион как утренний бамбукумер для наукигрохочи отец и матьсветит зябкий уголоки торопится пойматьоднодневный потолоквыходил поспешно духогорошенный петухи на елях на соснекак дитя лежал во снев неслышном оперениив тоске и измерении
Умерший
уж я на статуе сижубезбрежною листвоюуглы прохожие слежулюбезной головоюна это отвечал судьяв кафтане в простынев постель посмертную идяи думал лёжа на спинечто всё-таки она унылаи на подушке спит бескрылый над всем проносится поток над всем проносится восток
какое утро ночь темницав траве лежала заграницастояла полночь а над неювился туман земли темнеелетали птицы чоботыи поднимали солёные хоботытогда на ветке в русских сапогахстоит сердечнейший монах в пяти шагахя видел временный потокгде травы думают вдвоёмя видел сумасбродку Сонюона платку благодарядала мне сон богатыряи я лежал немой как соняи я глядел в окно смешноеи в трёх шагахгулял один иеромонахя думаю вот добрый вечеркафтан пустой кому перечитьлишь полки пальмами висятда в уголках бобы свистятони себе ломают шляпуони стучат в больные лапымедведи волки тигры звериеноты бабушки и дверинаставница скажу я тихообои потеревши лихообедают псалмы по-шведскиа в окнах разные челныблаговонный воздух светскийстанет родственник волнытогда ко мне бегут сажаютна скрипке песням ужасаюта он смеюсь а он боюсьмамаша с ним колечком бьюсьпрошли два года как листвада в уголках бобы свистяттогда одевшись кораблёмон рассуждает королёми неподвижный яблок естна седалище прежних месткак скворец мы поёмнивы хижины всё поймём а если зря лежишь в горячкекак бы коран как бы коранблюдите детство на карачкахтак в кипятке шипит корая поднял свой голос сонныйон сказал это всё сионыиерусалимы хижины франциигде циклопы и померанцыя хотел вступить с ней в бракно пришлось поехать в баракв боку завёлся червякоказалось он был мертвякна шляпе выросло перодрузья вон поезд выбегает на перрон
