китайцев? Вполне вероятно, произойдет то же, что и в азиатских регионах России. Китайское правительство, отрезанное от побережья, рек и железных дорог, начнет развивать внутренние регионы, строить железные и автомобильные дороги. И в самом деле, уже сообщают, что строительство началось, с помощью русских на севере, а британцев — на юге.
Достоверные сообщения в заслуживающих доверия газетах утверждают, что провинция Синьцзян объединяется с прилегающими к ней китайскими провинциями в северо-восточную область Китая, под главенством китайского правительства, с помощью русских. Правительство, похоже, скоро окажется под влиянием китайских коммунистов, как и правительство Внешней Монголии оказалось под влиянием монгольских коммунистов. А коммунисты, если понимают свою выгоду, будут обращать самое пристальное внимание на инструкции из коммунистического главного штаба в Москве.
Так что русские, как делали и до революции, будут продолжать проникновение в Азию. У них теперь другие правители и непохожие идеи, но они разделяют с прежним российским правительством побуждение создать для себя империю в Азии.
Азиат Сталин, кажется, поворачивается спиной к Европе, насколько возможно. Европа и так плотно заселена, уже цивилизована и застроена, и горда, и кипит соперничеством и ненавистью. Но российская часть Азии, вместе с обширными прилежащими внутренними провинциями и зависимыми странами поверженного Китая, почти пуста и гораздо богаче природными ресурсами, чем предполагали еще несколько лет назад.
Вот — сырье для великой новой империи, и русские деловито закладывали ее основы в течение тех лет, что я работал в азиатской России. Они ушли из северной Маньчжурии, под давлением японцев, потому что были плохо подготовлены к войне. Но когда японцы через год принялись давить на Внешнюю Монголию, русские уже чувствовали достаточную силу, чтобы бросить вызов японцам, и те отступили.
Теперь японцы поставили свое будущее на карту вторжения в Китай. Для русских это означает, что их империя вне опасности. Но они не станут полагаться на везение. Они проследят, чтобы японцы застряли в Китае, усиливая китайское правительство, вытесненное во внутренние провинции, где только Россия может оказать им реальную поддержку. Помощь России, устроительницы империи, принимают в Китае все классы общества, ранее считавшие неприемлемым содействие коммунистической державы. Россия, таким образом, обеспечит себе время, необходимое для эксплуатации и разработки ее громадных, потенциально процветающих азиатских земель, почти незаселенных и даже неисследованных еще несколько лет назад.
XXV. Коммунистическая гражданская война
За последний год в России я бывал в Москве два или три раза краткими наездами. Нас приглашали на различные приемы в американском сообществе, и я обнаружил, что московские американцы без конца обсуждали русские процессы заговорщиков, начавшиеся в августе 1936 года и повлекшие за собой сотни тысяч арестов во всех частях России.
Обсуждения очень занимали меня, когда я возвращался из азиатской России, где общался исключительно с советскими гражданами по целым неделям и месяцам. Американцы, и дипломаты, и газетчики, питали самые разнообразные мнения. Они яростно спорили, горячились и пытались друг друга перекричать. Настоящее развлечение.
Контраст между группами американцев и русских в то время был ужасный. Охота на заговорщиков в национальном масштабе, естественно, куда больше непосредственно касалась русских, чем американцев, но русские ничего не обсуждали. И в домашней обстановке, и на публике они все повторяли официальные объяснения, опубликованные в советских газетах, и расхождения во взглядах не было никакого. Русские никогда не знают, вдруг кто-то из знакомых окажется полицейским агентом, так что они больше не обсуждают ничего такого, если присутствует другой советский гражданин. Иногда они позволяют себе высказать свое мнение в беседе с иностранцами.
Московские американцы разделились примерно поровну, пытаясь понять, были процессы о заговоре сфальсифицированы или нет. Я слушал их дебаты по этому поводу. Некоторые доказывали, что никакого заговора не было, что обвиняемые на этих процессах ни в чем не провинились, только критиковали Сталина и его действия, и что их подвергли пыткам, чтобы получить признания в преступлениях, которые они не совершали.
Но большинство американцев, посещавших процессы, не были так уверены, что свидетельства целиком ложные. Особенно после второго процесса, в январе 1937 года, некоторые из говоривших о подтасовке фактов перешли на другую сторону и решили, будто действительно был крупный заговор, хотя придерживались мнения, что не все свидетельства на суде были искренни.
Некоторые из американцев были хорошие полемисты. За последние два-три года шпиономания в России изолировала иностранных дипломатов и корреспондентов от советского общества, так что им мало что оставалось делать в свободное время, только сидеть и говорить. Атмосфера в Москве, казалось, стимулировала горячие споры, так что американцы, живущие здесь долгое время, много практиковались.
Соответственно, доводы излагались обеими сторонами очень убедительно. Если бы я не придерживался собственных идей, я бы затруднялся, на чью сторону склониться. Вот группа американцев, живущих непосредственно в российской столице; большинство — не один год. Все они честные люди, совершенно свободно говорящие правду, как они ее понимают. Многие из них лично знали обвиняемых на этих процессах, большинство посещало судебные заседания. Конечно, у них должна быть полная информация.
Но их мнения разделились, как я уже сказал. И они очень решительно отстаивали мнения, которых придерживались. Те, кто называл все дело фальсификацией, были не менее искренни и эмоциональны, чем те, кто верил в существование заговора. Я сказал себе: «Если здешняя группа не может прийти к согласию, что происходит, — как могут посторонние люди, никогда не бывавшие в России, надеяться докопаться до правды?»
Мои собственные взгляды основывались главным образом на личном опыте. Я рассказывал, как столкнулся с крупномасштабным саботажем на медно-свинцовых рудниках и плавильных заводах на Урале и в Казахстане, и как атмосфера в медно-свинцовом тресте с самого начала работы там, в 1931 году, показалась мне тревожной и подозрительной. Я был настолько недоволен, когда работал на этот трест, что хотел уволиться и уехать из России в 1932 году, и согласился остаться только после обещания Серебровского не отправлять меня больше туда, на Урал.
Уже после моего отъезда из России, в марте 1938 года, состоялся третий процесс заговорщиков. Свидетельства на нем во многом подтвердили мои предыдущие впечатления, что в России в 1931 году или раньше был составлен крупнейший анти-сталинский заговор, охватывающий некоторых много значащих в стране мужчин и женщин — управляющих-коммунистов, находящихся на наиболее ответственных постах в промышленности и политике, которые при желании легко могли нанести катастрофический вред любой отрасли промышленности.
До сих пор ничего подобного российской политической системе не существовало. Политики- коммунисты получили контроль надо всем в этой обширной стране, как никакая другая группа политиков никогда раньше. Их правительство либо прямо владеет, либо жестко контролирует любое предприятие какого бы то ни было типа в России — землю, сооружения, фермы, фабрики, магазины, рудники, леса, пароходы, банки, железные дороги, телефон и телеграф, радиостанции, газеты, издательства — все. Ничто не остается независимым от правительства.
Чтобы держать все в своих руках, коммунистический главный штаб назначает членов собственной партии на ключевые посты. Технические эксперты всегда должны были подчиняться приказам коммунистов. Добившись железного захвата всего и вся в стране, коммунисты приняли меры, чтобы удержать его навсегда, запретив организацию других политических партий и даже выражение любых других политических взглядов. Были созданы крупные полицейские силы, чтобы подавлять фактических или потенциальных политических оппонентов.
