дверном проеме кухни, держа в руках что-то непонятное. Какую-то железяку с кучей мелких проводков.
– Что это? – не поняла я.
– Это? – Марк посмотрел на запчасть. – Это улика. Которую, как я понимаю, и пытался уничтожить наш воришка.
Глава 3
САМЫЙ ДЛИННЫЙ ДЕНЬ В ГОДУ
Человек, как известно, никак не может прожить без ошибок. Ошибаются все. Судьи при вынесении приговоров, архитекторы при постройке домов или, скажем, крытых бассейнов со стеклянными крышами. Ошибаются олигархи, решившие в какой-то момент, что им все подвластно. А потом – бац! – вторая смена, и ты уже валишь лес где-нибудь глубоко на севере, в колонии № ННН. Со временем, конечно, все встает на свои места, но происходит это не скоро.
Вот и моя жизнь была тоже до отказа набита разного рода ошибками. Большими или маленькими, не суть. Во-первых, и в главных, с чего я решила, что из меня выйдет жена декабриста? Что я смогу быть верной и преданной подругой большого ученого, безмолвной тенью, стоящей у него за спиной?
Ни дня я не провела в реальном, действительном беспокойстве за будущее Андрея. Эх, гадюка я, да и только. Сколько раз я говорила ему, что безоговорочно верю в его Космическое Предназначение. Столько же раз про себя я думала, что больше всего я верю в себя. В свою собственную судьбу, которая пока что идет таким причудливым путем. По тропе, протоптанной рядом с рабочим столом Андрея.
Интересно, что бы я делала, если бы он и правда стал большим ученым?
– Не работай! – сказал бы он в один прекрасный момент.
– С ума сошел, мы так не договаривались! – возмутилась бы я.
Действительно, а если бы родина потребовала от него переезда куда-нибудь на Байконур? Как бы я поступила? Сослалась бы на то, что Мишке вреден тамошний климат? Просто послала бы Андрея с этим предложением? Я ни разу об этом не думала, потому что перестройка и развал космической промышленности случились как нельзя кстати. Работа Андрея зависла в воздухе на неопределенное время, перезагрузки, рестарта не предвиделось. А я принимала от всех восторженное уважение и билась за благо семьи, выстраивая собственную карьеру. Да ты лицемерка, мать! Ты должна была с самого начала сказать Андрею, что сама собираешься грести веслами, чем делать вид, что просто любуешься водной гладью. Вот и крутилась ваша лодка на месте, потому что ею управляли два сумасшедших гребца, машущих в разные стороны. Что ж, ошибаются все.
– Что это, Марк? – спросила я, рассматривая странную железку с проводами.
– Это? Остатки процессора.
– Нет, объясни пожалуйста, что ты хочешь сказать? – в замешательстве потребовала я, уже понимая, о чем сейчас пойдет речь. Я снова, снова ошиблась. И на сей раз из-за этого мой сын бегает по улицам, не зная, куда себя деть. Из-за этого он не может ни к кому пойти.
– Элен, ты говорила, что компьютер твоего сына – старая рухлядь? – уточнил Марк.
– Ну да. А что?
– В таком случае твои деньги взял именно он. Чтобы не ждать у моря погоды и обновить компьютер. Да, кстати, отличный процессор. Профессиональный. У него стояло таких два и два жестких диска с большой памятью. Видеокарта, кстати, тоже почти за семьсот долларов. Вот только экран он купить побоялся, понимал, что ты заметишь разницу.
– О господи! – в два голоса сказали мы с Андреем.
Я прижала ко рту ладонь. Мне вспомнилось, сколько раз в присутствии сына я называла мужа подлецом, вором и человеком, достойным только презрения. Да, а Мишка краснел от стыда и вылетал из комнаты! Как же я не догадалась? Почему же мне это ни разу не пришло в голову?
– Потому что ты так меня ненавидела, что отказывалась хотя бы что-нибудь понимать, – тихо сказал Андрей.
– Значит, все эти полгода он жил в постоянном страхе, что все откроется? Но почему он мне не рассказал? Ведь многого можно было избежать? – продолжала я причитать.
Марк подал мне чашку с горячим чаем. Самое время. А то бы я предпочла что-нибудь погорячее. В смысле, покрепче.
– Элен, мальчик – это тебе не взрослый человек. И взрослый порой не в состоянии открыть рот и просто сказать то, что должен. Верно? – Марк внимательно посмотрел на меня.
Я моментально вспомнила наш с ним разговор. Тот самый, в номере отеля. Сразу после звонка Андрея. Вернее, не разговор, а его отсутствие. Марк смотрел на меня, ждал, а я молчала как рыба. Я просто не могла ничего сказать, потому что была запутана, смущена и совершенно не знала, что именно надо сказать в такой ситуации. «Я больше не люблю его, я люблю тебя»? Но в таком случае, почему я не сказала этого Андрею? Почему я согласилась на интимный ужин без свекрови, хотя сама сидела голая, в темной комнате, на кровати с другим мужчиной. Да, Марк прав, это не так просто.
– А потом, потом он уже не мог мне признаться. Все зашло слишком далеко, и мы все стали невменяемы.
– Да, но почему сегодня? Почему он сделал это сегодня, а не вчера, не завтра? Ведь это же не первый скандал между вами? – спросил Марк. Только это больше был не вопрос, а утверждение.
– Да, не первый. Сто двадцать первый, – согласился Андрей.
Я напряженно думала. Что-то не давало мне успокоиться. Я как будто знала ответ, но не могла его вспомнить. Такое часто случалось со мной в институте, когда я мучительно зависала над тетрадкой, вспоминая формулу, которую знала, но забыла.
– Ах да! – хлопнула я себя по лбу. – Конечно! Именно сегодня я пообещала ему поменять компьютер. Точно, когда я уезжала в аэропорт, я прямо так ему и сказала: пиши список того, что тебе надо. И давай поменяем экран.
– Все ясно! – удовлетворенно кивнул Андрей. – И весь день он думал о том, что скоро, очень скоро все мы узнаем, какой он совершил подлый поступок. Бедный ребенок! Эх.
– Да уж. Все ошибаются. Даже в пятнадцать лет, – философски заметил Марк.
– Если бы я тогда не взял штуку у тебя с кредитки, ничего бы этого не было. Ты бы не начала прятать деньги, и Мишка бы их не взял, – с горечью сказал Андрей.
Еще пару дней назад я бы с ним полностью согласилась. И даже добавила бы доводов от себя. Сказала бы, что он подлец, – ведь за последние пять лет я скопила уйму. Но теперь мне совсем не хотелось ничего ему говорить. Более того, я на самом деле никогда так не считала. Кто из нас больше виноват – это еще вопрос. А насчет подлеца – скорее всего, мы оба подлецы.
– Если бы, если бы... чего уж там гадать. Если бы я согласилась уехать с тобой, у тебя не родилась бы дочь, если бы я не поставила «жучок», я бы так и жила с тобой и ненавидела бы каждый прожитый день. Если бы, а... ладно. – Я посмотрела на Марка, который старательно выуживал из разбитой кучи металлолома целые части.
Моих слов он не расслышал. И слава Богу, потому что я хотела сказать, что если бы я была умнее, то давно призналась Марку в любви. Но не сказала. И не скажу. Ни за что. Это надо было сделать пять лет назад, когда мое признание было ему необходимо. А сейчас... Зачем нарываться на его холодный взгляд и вежливый ответ? «Элен, я польщен, но ты же знаешь, как я отношусь к любви. Дружба гораздо больше для меня значит».
– Да, жили мы просто ужасно, – выдохнул Андрей.
– А как вы живете с Манечкой? И кстати, ты так и не сказал – Анна Сергеевна приняла ее? Или нет? – перевела я тему.
– Да как сказать, чтоб не обидеть... разве моя мамочка способна принять кого-то, кроме меня? – Он пожал плечами. – Но мы снимаем квартиру, живем отдельно. Это не так травматично. Все потихоньку. Маша – она очень, очень терпеливая. Такое терпение редко когда вообще встретишь.
– Понятно, – кивнула я. Все-таки это очень странно, слушать, как твой же собственный муж, пусть даже и бывший, говорит о какой-то другой женщине. При тебе. А ты слушаешь и киваешь, и даже задаешь вопросы. – Но где же Миша?! – вернулась я к больной теме. – Неужели мы ничего, совсем ничего не можем предпринять? – Уже десять часов, а его нет. Где он может быть? Господи, надо ему срочно сказать, что мы совсем на него не злимся. Нельзя калечить жизнь из-за одной-единственной глупости. Может, он думал,
