ужасно стыдно! Но Андрей делает вид, что это его не раздражает.
– Скажи, неужели ничего нельзя сделать? – спрашиваю я его.
– Ты пойми, это не в моей власти. Я просто не могу!
– Неужели ты меня совсем не любишь? – еле слышно спрашиваю я, хотя отчетливо помню, что клялась не делать этого: не спрашивать, не унижаться.
– Совсем! – огорченно разводит руками Андрей.
Я хочу зарыдать, но слезы почему-то не идут из глаз. Я только прикуриваю следующую сигарету и спрашиваю:
– У тебя нет какого-нибудь снотворного. Может, тазепама?
– Куда тебе еще и снотворного? – с беспокойством интересуется он. – Ты посмотри, в каком ты состоянии!
– Но это же все из-за тебя!
– Ты думаешь? Нет. Из-за тебя! Все из-за тебя! Потому что ты тупица! Бестолочь! – Почему-то Андрей начинает громко и противно орать на меня. Я пытаюсь заткнуть уши, убежать, но он все равно орет, врываясь в мой мозг. В последний момент я вдруг понимаю, что уже не сплю. И что я по-прежнему на диване в гостиной, в комнате действительно пахнет спиртным, потому что я разлила вино. Но главное, что в доме действительно кто-то орет. И этот кто-то – Андрей.
– Я сколько раз тебя предупреждал! Ты идиот! Как ты думаешь жить? Сидеть у матери на шее всю жизнь?
Да, это точно был голос моего мужа. Я оторвала голову от подушки и моментально почувствовала три вещи. Во-первых, у меня дико болит голова. Во-вторых, меня тошнит. В третьих, мне казалось, что крики Андрея раздаются прямо у меня в голове.
– Я не буду сидеть ни на чьей шее. Почему никто не хочет меня понять, – тише, но тоже с надрывом отвечал второй голос – Мишкин.
Я моментально вскочила, простонала от резкой боли в висках и прислушалась.
– Я тебя предупреждал, но ты – безмозглая скотина. Будешь улицы мести, на большее ты не способен!
– Ты ничего не знаешь обо мне, – упирался Миша.
– Или ты думаешь, что без аттестата можно сделать карьеру Билла Гейтса? Ты просто бездарь, который ищет легких путей. Имей в виду, я тебе помогать не буду.
– Мне от тебя ничего и не надо. Я просто ненавижу эту школу. Они же все там больные люди!
– Ах, больные люди! – взвился Андрей.
Я усмехнулась. Интересный аргумент выбрал Мишка, если учитывать, что вот уже лет десять мой муж не более чем простой преподаватель.
– Да их надо лечить! – упорствовал Мишка.
В целом я не могла с ним поспорить. После перестройки учителям платили меньше, чем пенсионерам- вахтерам. Соответственно преподавательский состав разъехался по России и теперь зарабатывал чем мог. Кто подался в менеджеры, кто устроился в охрану. В школах и институтах остались только те, кто не мог (или не хотел) жить по-человечески. Часто их действительно не мешало бы подлечить. Сейчас ситуация начала меняться, но в Мишкиной школе все еще оставались отдельные экземпляры.
– Это тебя надо лечить. Причем не факт, что поможет. Господи, что я перед тобой распинаюсь, делай что хочешь! Вылетай из школы, разваливай свою жизнь! У меня своих дел полно! – высказался мой муженек.
Я подумала, что настало время вмешаться. Доколе он будет орать на моего ребенка!
– Это уж точно! – тихо встряла я в разговор, приоткрыв дверь на кухню. Андрей с удивлением посмотрел на меня и принюхался.
– Ты что, пила?
– У меня был повод, – с таинственным видом кивнула я, стараясь не думать о том, как сильно болит голова.
– А, ну-ну! – ухмыльнулся он. – Вот, полюбуйся. Кажется, он все-таки добился своего, остался на второй год.
– А тебе какое дело? У тебя же свои дела, – тихо, но едко напомнила я.
Андрей нахмурился и замолчал.
– Мам, ты успокойся только, не заводись, – попытался вмешаться Мишка, однако никто в целом мире не смог бы меня в тот момент остановить...
– Зачем тебе заниматься этим ребенком, ведь у тебя теперь есть другой.
– О чем ты? – невольно сделал шаг назад мой муж. Бывший, по-видимому.
– Об Анечке. И о Манечке. Ну и о деньгах моих, естественно! – спокойно пояснила я.
Далее была немая сцена. Ревизор со товарищи.
– Откуда ты знаешь... – растерянно пробормотал муж.
Мишка побледнел и моментально скрылся в своей комнате. На кухне стало слишком жарко. Мы пересекали верхние слои атмосферы, защитный скафандр расплавился и почти сгорел.
– От верблюда! Ну ты и сволочь!
– Ты и сама хороша, – моментально перестроился мой ДОРОГОЙ. Еще бы, если уж что-то и происходит, в этом может быть виноват кто угодно, только не он.
Глава 4
НЕ ВИНОВАТАЯ Я, ОН САМ... УШЕЛ!
Если хорошенько постараться и вспомнить подробности нашей институтской жизни, можно сказать с уверенностью, что Андрей всегда был со мной рядом. Это было не так заметно, потому что к этому все привыкли, но тем не менее факт оставался фактом. Андрей сидел рядом со мной в аудиториях, решал, после какой пары мы пойдем обедать, приезжал ко мне домой заниматься, потому что «сама ты конспект и не откроешь». Почему я ни разу не спросила себя, зачем он это делал – ума не приложу. Думаю, я привыкла считать его опеку чем-то вроде родительской. Или нет, ангело-хранительской.
– Леночка, деточка, что бы мы делали без Андрея. Как же тебе повезло, что вы подружились! – приговаривала моя мамочка, подкладывая в его тарелку пирожки.
Иногда и в ее глазах сквозил невольный интерес: «Ну когда же?» Она тоже не понимала, зачем он тянул. Теперь я думаю, что Андрей не хотел преждевременно отвлекаться на посторонние эмоции. Он хотел отдать всего себя учебе.
Знаете, это было удивительно, с какой неистовой жаждой он поглощал любую информацию. А потом выдавал ее в проанализированном, уложенном по полочкам виде. Его курсовыми зачитывались, причем не только наши преподаватели, но и из других, смежных вузов. Я никогда бы не подумала, что Андрей может рухнуть. Кто угодно, только не он. Он казался всесильным, стальным человеком, который справится с любой бедой, с любой проблемой.
Мне всегда казалось, что если Андрея оставить на несколько часов в тихом и спокойном месте, он покинет его с уже написанным на десяти листах планом выхода из кризисного положения. Он окончил институт с красным дипломом. Нам даже выдавали наши корочки по-разному. Мне с легким недоумением выдали корочку, заполненную трояками. Прав был Андрей, когда еще на вступительном экзамене удивлялся моему выбору. Бауманка – тяжелейший вуз.
– Молодец! – скользнул по мне взглядом и рассеянно улыбнулся заместитель проректора, вручая заветный кусок картона. Кажется, это было самое начало девяностых, распределения уже не было, и на мою дальнейшую карьеру инженера деканат смотрел с полнейшим равнодушием.
– Спасибо! – улыбнулась я. Мир, в котором не надо сдавать зачетов, казался безоблачным островом наслаждений. Как я заблуждалась!
Между тем очередь получать диплом дошла и до Андрея.
– Дорогой Андрей Евгеньевич, сердечно поздравляю вас с окончанием вуза.
– Благодарю, – сухо кивнул Андрей.
Зампроректора давно склонял Андрея пойти в аспирантуру именно на его, зампроректорскую кафедру вычислительной техники. Но поскольку к Андрею выстроилась целая очередь научных руководителей, он выбрал того, с кем можно было воплотить мечту. Космос! Это слово будоражило воображение Андрея.
