– Юля, может, все-таки поговорим? – просунул голову в мою комнату Михаил Артурович.
– О чем? – я угрожающе засопела носом. – Что еще ты можешь мне сказать сверх всего сказанного раньше?
– Я понимаю, как я перед тобой виноват, – удрученно поник он. – Ты только не думай, что я себя как-то оправдываю. Это было просто свинством – оставить тебя одну, с грудным ребенком на руках.
– Да, ты виноват. Да, ты подлец. И позволь тебе напомнить, что ты вообще не хотел, чтобы этот ребенок появился на свет! – гордо высказалась я. Волнение прошло, и зеленый экран работал прекрасно.
– Тише, – вдруг зашипел Михаил Артурович. – Не надо так говорить, а вдруг он услышит.
– А тебе чего?
– Слушай, он такой красивый, – неожиданно Михаил Артурович широко улыбнулся, в его глазах мелькнула отцовская гордость.
Боже мой, когда-то я бы отдала все, чтобы только увидеть эту улыбку. А теперь мне в глаза бросилось только то, что мой Темка улыбается точь-в-точь как его отец. И этого не сотрешь. Я уже и забыла, какой он – мой бывший, а теперь оказывается, что сын как две капли воды похож на него.
– Он очень красивый, но при чем тут ты? – обиделась я, так как покусились на что-то очень важное и исключительно мое.
– Я не хотел тебя обидеть, но, кажется, ты сейчас не готова для серьезного разговора. Я только скажу, что хотел бы исправить те ошибки, которые совершил. Мальчику нужен отец, я дурак, что не понимал этого раньше.
– И что? Ты хочешь стать ему отцом? – усмехнулась я. – Не поздновато ли?
– Ему всего три года! – напомнил мне Михаил Артурович.
– Три с половиной, – поправила я.
– И отлично. Я еще много всего успею. Я могу собирать с ним авиамодели, могу проверять уроки, водить на детские представления, – принялся перечислять он.
– Мне ничего не нужно, – упрямо проговорила я, но ничего не смогла поделать со своим сердцем. Оно забилось сильнее, рисуя картины счастливого, улыбающегося Темки, его смеха, радости от того, что самый настоящий родной отец подбрасывает его на руках.
– Я оставил твоей сестре денег. Не так много, как хотелось бы, но это только начало. Не надо никак реагировать сейчас. Я позвоню, и у нас еще будет время, чтобы обо всем поговорить.
– Когда? – не удержалась и спросила я.
– Когда хочешь. Хоть завтра. У меня выходной, а у тебя? – он моментально принял и отбил подачу.
– Тоже выходной.
– Ну тогда, может, встретимся? Поговорим, расставим точки над «i». Я только хочу сделать как лучше для ребенка. – Он был искренним. За время нашего романа я успела его немного изучить. Михаил Артурович мог виртуозно врать, мог передергивать факты, если это было в его интересах. И я отлично знала, что он умеет быть жестким. Но сейчас он не врал. И разрази меня гром, если я поняла, что подвигло его на такие жертвы.
– Мы завтра собирались идти в зоопарк, пока не похолодало. Хочешь, пойдем с нами? – проклиная себя за слабость, предложила я.
– С удовольствием! – хищно улыбнулся он.
Я мгновенно насупилась.
– Но имей в виду, лично меня ты совершенно не заботишь. Если бы Тема так к тебе не рванул, я бы с тобой словом не перемолвилась.
– Ну, не надо меня добивать. Лежачего не бьют, – поднял руки в шутливой капитуляции Михаил Артурович.
Я отвернулась, всей спиной демонстрируя, как он мне безразличен. Через минуту по звуку закрывающейся двери поняла, что он ушел. Для страховки еще какое-то время посидела в комнате, а потом выскочила, чтобы успеть перехватить сестру до того, как она убежит разнести сплетню по всему двору. Сплетницей она была профессиональной. Можно сказать, это было единственным, что она умела делать в совершенстве. А какие еще могут быть занятия у старой девы?
– Галка, откуда он тут взялся? – пристала я, загораживая собой вешалку с куртками. Как я и думала, Галина уже навострила лыжи в сторону выхода.
– Иди дай бабуле попить. Она просила. – Проигнорировав мой вопрос, сестра пыталась выхватить хоть что-то из-за моей спины.
– Бабуля подождет. Она никогда меня не узнает и даже иногда просит, чтобы официант принес счет, так что это точно не важно. Говори, откуда он взялся!
– Он позвонил. Спрашивал тебя, а я ему сказала все как есть. – Галка старательно отводила глаза. Мне стало интересно.
– А как есть? – Я уперла руки в боки, давая понять, что не выпущу ее живой.
– А так, – кусая от досады губу, выдала мне она. – Что ты каждую пятницу пытаешься заразить несчастного мальчика воспалением легких! Разве можно купать его в такой ледяной воде? И Олька твоя – шарлатанка.
– А что же они у нас ни хрена не болеют?! – мгновенно завелась я.
– Дуракам везет, – показала мне язык эта тридцатитрехлетняя, солидная с виду мадам.
– Да ты сама-то откуда можешь знать, как воспитывать детей? – усмехнулась я.
– А что, ты думаешь, если случайно родила от преподавателя, так сразу поумнела и стала Макаренкова?
– Макаренко, серость, – поправила я. – Хорошо, допустим, ты наврала ему про меня с три короба. А почему он сюда заявился?
– А что, ты считаешь, я должна была прогнать родного отца моего любимого племянника? – с напускным ужасом переспросила гадюка сестра.
– Ты была обязана согласовать такие вещи со мной! – заорала я. – Ты не имела права приглашать в мой дом мужчину, который меня предал.
– Это еще как посмотреть! – завизжала Галка. – Ты наверняка сама его вынудила так поступить.
– Ну ты и стерва, – взбесилась я и вынула из колоды самый старший козырь: – Ну, гони деньги, которые он тебе передал для меня.
– Вот еще, – сестрица проявила чудеса гибкости и выхватила-таки старое пальто из-за моего плеча.
Я ахнула, но она моментально выскочила на лестничную площадку.
– Верни бабло! – заорала я на весь подъезд.
– Можешь не волноваться, я все до копейки потрачу на Артема! – заверила меня сестрица, глядя на меня в пролет лестницы.
Знаю я, как же. Она купит ему грошовый самосвал для песочницы, а на остальное накупит шампуней и кремов. Как будто трехлетний ребенок нуждается в косметических средствах фирмы «Мэри Кей». Хотя чего я так напрягаюсь? Я же даже не знаю, сколько ей сунул этот блудный отец. Преподаватели во времена моей учебы зарабатывали так мало, что он ни разу меня не отвел даже в неприличный ресторан (я уж не говорю о приличном). Не думаю, что сейчас что-то изменилось, разве что Михаил Артурович поменял работу. Но это вряд ли. Стало быть, максимум, что он ей дал, – тысячи три рублей. Вздор, могу об этом даже не задумываться. Тем более у меня в понедельник получка. А вот что действительно важно и что нужно сделать немедленно – это позвонить Ольге и закричать «караул». Она взрослая замужняя дама с двумя детьми, у нее есть искренне преданный муж, она гораздо умнее меня, вот и пусть советует, как выбраться из этого переплета.
– Надо присмотреться, чего он на самом деле хочет, – хлопнула кулаком по столу Оля.
– Зачем? – горячилась я. – Надо гнать его подальше, поганца.
– А ты чего так раздухарилась? – с подозрением осмотрела меня подружка. – Боишься, что ли, снова влюбиться? Ну-ка, признавайся!
– Это бред! – фальшиво возмутилась я. – Он мне сто лет не нужен.
– Брось, разве ты не об этом мечтала? – Соловейка откусила почти половину яблока и минуты три
