Творения

между собою в духовном преуспеянии; и сколько может кто вмещать, столько и обязан каждый неослабно подвизаться, не уподобляясь, и не подражая немощным и немогущим; если же не будет тщательно соблюдать себя от нерадения, то великому будут подвержены осуждению.

По исполнении же всякого послушания должен внимать себе и готовыми быть ко всякому внезапному и безвинному наказанию и нападению от отца, чтобы с благодушием претеревать по подобию святых мучеников. Потому что отцу духов­ому и руководителю неминуемо должен на могущих благодатью Божиею все терпеть в некое время и безвинно нападать, и осуждать, и поносить, и лишать, и изгонять, отлучать от трапезы и от братства, и духовными епитимиями томить: то есть, налагать на них то поклоны, то бдение, то излишнее моление и пост, — или искушая, чтобы познать истинно, как ученик его подвизается, претерпевает ли добре или расслабляется, или чтобы прочие, видевши безвинное наказание, воспользуются его смиренномудрым терпением и великодушным подвигом, и чрез то двойной сплетается ему венец, или за терпение, или за пользу братий.

Если же такого преуспевшего оставить жить просто, без всякого испытания и искушения, то всех этих венцев будет лишен подвижник, братия же — пользы, а сам отец примет осуждение, что могущему терпеть не исходатайствовал больших венцев и награды.

Итак, мужайся и крепись, подвижниче Христов! Зная, что тебе как воину и ратоборцу предлежит великодушно и неуклонно все терпеть, так и твоему духовному отцу неотменно должно иногда на тебе строгость являть (нападать и поражать). Да чрез то, как тебе будет часть со святыми страстотерпцами, так и наставнику твоему (последует участь с добрыми и) с верными рабами Христа Бога нашего, умножившими данный талант от Господа! А потому чем более и чаще увидишь отца твоего безвинно на тебя нападающим и наказывающим, тем самым познавай неусыпное его старание о твоем спасении и великую по Богу совершенную к тебе отеческую любовь и попечение.

Слово 35. Об исполнении внешних дел иноческих

Если не творим должного иночеству и не стараемся об исполнении наших обязанностей, то как благодать Божия изольется на нас? Подобно тем, которые не хотят трудиться в земледелании, как возмогут собирать плоды? Мы же к тому если и исполнили бы все внешнее: то есть нищету, уединение, воздержание, бдение, продолжительное моление, поклоны, долгое поучение Святого Писания, последность (последовательные молитвы) и тому подобное, — но все такое только орудия; истинного же и спасительного плода пусты окажемся, если к тому не приобретем богоугодных добродетелей, что есть: совершенного самоотвержения, истинного смирения, мира и согласия, духовного радования о Боге и о ближних, умного блюдения (хранения), чистоты сердечной, простодушия, милос­ти, сострадания, кротости, долготерпения, безгневия и богоподражательной любви. Этими только добродетелями душа усваивается Богу. Однако же преблагий и человеколюбивый Господь, видя труд и подвиг наш во внешних делах, дарует нам Своею благодатью и эти плоды духовные. А потому должны не­ослабно трудиться и стараться творить то, что от нас зависит. Бог же милостью Своею, что благосерд, облагодатствует и на­ши души и возрастит в нас плоды духовные.

Хотя и малые имеем порочные навыки, но если страст­но этим управляемся, то не можем быть соединены с благо­датью Божиею. Это явно показывается на тех, которые не стараются отри­нуть свои малые порочные пристрастия и обычаи, и за то не чувствуют в душах своих благодатного просвещения и ду­ховного радования и остаются в неизвестии о своем спасении.

Но если скажешь: как возможно быть человеку без всяких пороков? На это отвечаю: что того ради и предлежит нам вседневное покаяние, сокрушение, осуждение самих себя и тому подобное. И этого ради вступаем в иночество, чтобы беспрепятственно смогли стараться о стяжании душевной чистоты истинным смиренным послушанием и самоотвержением. Чтобы чрез то совершенною ненавистью возненавидеть все наши страстные обычаи и пороки, отлучающие нас от Бога и лишающие Его Божественной благодати. И за такое добровольное смиренное самоотвержение и подвиг Господь благодатью Своею прощает невольные человеческие падения и дарует им Свою Божественную помощь, видя усердное их и неусыпное старание о добродетели.

А кто не окаивает себя за свои грехи и не замечает их, и не вменяет в согрешение, но еще и оправдывает себя — о таких что и говорить! Так как неисцельно согнивают в своих страстях и пороках, и достойны суть слез и рыдания! Ибо как таких исцелить, если врачество не приемлют, то есть если советов отца своего не слушают? Более же возносятся над отцом, себя мудрейшими признают, пороки свои в грех не вменяют: суетные помышления любят и в них углубляются, бесед мирских не уклоняются и сопребывания с мирскими ищут, любопоказанием тщеславятся, безмолвия же бегают и уединения не терпят, поститься не хотят, воздержание отметают, сласти же обожают, руководства духовного и управления бегают, самовластия же и самоволия не отсекают, о дружелюбном единении и духовной любви и согласии с братиями, живущими с ним, нерадят и презирают, о миролюбцах же и своих и о чужих всячески прилежат. Этими и подобными пороками одержимому как благодать Божию и извещение о спасении возможно ощутить?

Слово 36. О безмолвии и удалении от братства и общежития

Какая польза тому от безмолвия, кто не стяжал еще плодов Святого Духа? Ибо движется и стре­мится желанием к этому не от любви Божест­венной, но от немирствия, раздора и несогласия к братству, ради нетерпеливого нрава презорства и закоренелого обычая. Следовательно, такое отшествие не спасительно и не благоугодно пред Господом. Ибо тогда доброе и Бога ради отлучение познается, если бывает от достижения бесстрастия, то есть во всем единонравие и согласие стяжавши, и ни мало от пороков братий не повреждается.

Того ради нужно прежде, вместе жить, домогаться о стяжании тех добродетелей, которыми же страсти побеждаются, и в конец от сердца изъемлются, что есть: отсекайте свою во­лю, гоните во всем последность, любите уничижение, будьте послушны и готовы на всякое терпение. Отлучившись же от брат­ства, как возможно прийти в такое успеяние? Не более ли станет во всем угождать своему нраву, своим прихотям и желаниям? И такой, хотя мирно будет жить, хотя в жес­токое постничество предаст себя, но едиными подвигами и жестоким пребыванием не стяжаются духовные добродетели, то есть: внутреннее смирение, бесстрастие, мир, любовь и терпение. Более же таких, которые без этих добродетелей уединенно безмолвствуют, больше обкрадывает и увлекает в пагубное высокоумие и самонадеяние и презорство.

Если брат, одержимый еще всякими пристрастиями, захочет удалиться от братства и отлучиться от отца сво­его, то как сам собою придет в исправление и как исце­лятся душевные его недуги? Подобно как уязвленный и в струпах находящийся, если удалится от врача, то не лютее ли разгноятся и разболятся все язвы? При враче же, если бы и расчесал их и навредил, но врач снова исцелит. К тому же еще такой никогда не может иметь мирного общения, со­гласия и единодушной духовной о Христе любви к отцу и к братии. До такой же любви не достигнув, если и ангельскими языками заговорят в уединенном своем пребывании, но ни во что не вменяются, по слову Апостола Павла (См.1Кор.13,1).

Хотящему грехи свои загладить и чистоты душевной сподобиться подобает желательно хотеть, чтобы во всем было в противность его воле и с оскорблением, с досаждением его нрава и привычек, и всегда готовым быть претерпевать с незлобием укоризны, брани, поношения, и сами раны, налагаемые не только от отца, но и от братий. Ибо чрез кроткое, тихое с ним обращение никогда не сможет известиться о своем преуспеянии, которое познается тогда только, если в многооб­разных и частых искушениях непоколебим