Милый Александр Сергеевич!
Я ужасно обрадовался сегодня утром, получив Вашу статью (а сейчас, вечером, и письмо). Прочел ее немедленно и сразу, и скажу Вам без лести, мне она ужасно понравилась, я думаю, что она будет одной из лучших в сборнике, а сборник вовсе не плох и не беден выходит (кром всех нас, есть Зеньковский, есть интересная статья А. Белого и проч.) Или уж я между строк Ваших о Толстом слишком вашу душу и Вашу жизнь почувствовал?
По содержанию я во всем с Вами согласен, а по форме она одна из лучших Ваших статей. Статья пошла уже в типографию, корректуру Вы, вероятно, получите, но опять просим исправить немедленно , потому что ужасно торопимся. Одно для меня ясно с несомненностью: Вашего эпиграфа с начинкой через 'Путь' ни в каком случае не провести, и потому, простите меня по старой дружбе, что я своею властью снял его до разговоров. Я Вашу психологию здесь понимаю, но литературно он не вытекает и не нужен, для малых сих будет совершенно ненужный соблазн и даже провокация. Отнесите это на старую мою тактику, хотя в действительности мною руководит здесь не только тактика, но и такт. В содержании статьи нет никаких изменений.
Сейчас я тороплюсь Вам написать о статье и не буду отвечать пока на все Ваше письмо. Присовокуплю лишь, что недавно у Гершензона встретил я Венгерова и разговорились о Вашей книге. Он выразил уверенность, что такая книга, изданная в 2-х томах с илюстрациями, за 10 руб. по подписке разойдется и хотел сам поговорить с каким-то Фительманом (или в этом роде) из 'Просвещения'. Вы могли бы ему об этом напомнить или просто запросить об ответе, ссылаясь на меня и мой рассказ. Сообщаю для сведения и на всякий сучай. Подробнее напишу на днях.
Христос с Вами.
Любящий Вас С.Б.
337. С.Н.Булгаков — В.Ф.Эрну[322]<6.11.1911. Москва — Рим>
6. 11. 1911
Дорогой Владимир Францевич!
простите, что давно не писал, но и всегда-то мне было недосужно, а в этом году, когда я один (имея помощником лишь Григория Алексеевича, который правда мил и вобщем полезен, но с наркотиками возбужден и, сами знаете, и мало работоспособен, и нуждается в контроле). Однако дела идут, могло бы быть все и хуже. Самое трудное с Религиозно-философским обществом. После того, как выяснилось, что Николай Александрович не приедет в Москву, а едет к Вам в Италию, я впал в маразм: подумайте, князь живет в деревне, Белый — тоже, и все общество я с Григорием Алексеевичем составляем. Но потом, как всегда, стал искать исход, вытягивать у себя жилы, а дачников из деревни, и машина заработала. Было одно заседание, закрытое, устроили доклад Зеньковского о Толстом[323], прочитанный Григорием Алексеевичем. Открытое моим докладом[324] о Толстом же, затем сделаем одно-два закрытых, а второе полугодие авось полегче будет.
В издательстве все благополучно. Сборник о Толстом будет положительно хорош и лучше соловьевского. Вашу статью я прочел (первую присылку). Мне она понравилась, я нахожу ее сильною, ценною, но нуждающеюся в ретуши, которую я, с Вашего позволения и доверия, конечно в минимальных размерах, беру на свою ответственность, советуясь с Григорием Алексеевичем, — пересылать корректуры — немыслимо. Например, Вы пишете о Софье Андреевне, как возможной представительнице Церкви у одра умирающего, а я знаю некоторые документальные свидетельства (впрочем, не бесспорные) ее равнодушия к нецерковности мужа; и еще, может быть, найдется два-три шероховатых выражения, которых до получения печатной корректуры я по Вашей рукописи переделать не берусь. Я навалял целых две статьи и набросал проект предисловия. Очень хороша статья Волжского[325]. Ельчанинов так и не дал статьи, но и не жалко. Конечно, есть статьи слабоватые.
Теперь о философском сборнике. Меня он тоже волнует и заботит. Мы недавно переобсуждали прошлогодний проект и внесли в него некоторые дополнения (т.е. это моя мысль). Именно, наряду со статьями о 'школах', характера разносного, допустить статьи, по проблемам, хотя ввести в них и критический обзор. Это освободит нас от связанности исключительно критической позицией, направленной против философии, которая ведь ложна по существу. И это освободит сборник от чрезмерной специализации. Что Вы об этом думаете? Но, конечно, надо, чтобы вопросы обсуждались возможно строго, даже школьно, и чтобы из-под личной философии свободы не вырвалась свобода от философии, не было запаха философской беллетристики. По отношению к Вам лично я возбуждал такой вопрос: к Вам приписан Гуссерль, но вот мне и думается, что будет излишней роскошью посвящать статью такой совершенно местной знаменитости, но проблема Гуссерля — проблема чистой логики, важна и нужна для сборника. Подумайте, какой проблемой Вы соответственно с задачей сборника могли бы заняться, т.е. чтобы это было не только Вашим коньком в сторону особой любви или ненависти, но, учитывая педагогическую задачу сборника, дать читателю книгу, которой он мог бы обороняться от наступающих на него пакостников, хотя при этом он может и не сосредотачиваться на наших излюбленных темах. Я надеюсь, что Вы понимаете мою мысль.
Маргарита Кирилловна, которая шокируется равнодушием князя и 'живой трупностью' Лопатина, хочет сама 'обрабатывать' их для сборника, хотя я и мало верю, особенно в Лопатина, но было бы великолепно. Пишу Зеньковскому в том же духе, как и Вам. Я готов уступить Рик-верта[326] князю, как легкую тему, которую можно даже и слегка разделать, и, кажется, он на это идет, хотя сейчас он книгой о Соловьеве забаррикадировался от всего остального. Я сам в таком случае возьму или гносеологию князя С.Н.Трубецкого, или шире: проблема рационализма и мистицизма в теории познания. Это вопрос центральный. Николай Александрович, кажется, хотел Бергсона писать? По-моему — только не Штейнера [327]: теософия — такая вещь, что о ней надо говорить или много, хорошо подготовясь, или ничего, одну же из статей ей посвящать — нельзя, ведь это не философское направление, а нечто, что выше и ниже философии.
Рад, что Вы имеете возможность посещать такие места и впивать аромат истории. Доведется ли мне когда-либо побывать в Италии? Не знаю, сейчас не видится возможности, я все думаю, что, когда дети подрастут, да и я с ними вместе… Не торопитесь посылать деньги, они сейчас мне вовсе не нужны. Издержки пересылки записаны на Ваш счет в 'Пути', потому что деньги я переводил через контору (пересылка — славная процедура!). Пишите о своем здоровье пообстоятельнее. Кончаю, — рука не пишет от усталости. Сердечный привет всему Вашему дому от нас обоих. У нас благополучно, дети прихварывают, но умеренно.
Да хранит Вас Христос!
Любящий Вас С.Б.
338. С.Н.Булгаков — Вяч.Иванову[328] <30.11.1911. Москва — СПБ>
Москва,
Б.Афанасьевский пер. д.22, кв.12
30.ХI.11
Дорогой Вячеслав Иванович!
Евгения Казимировна передала мне, что Вы согласны были приехать сюда между 15 декабря и 15 января и прочесть реферат или вступление к беседе о религиозном воспитании в нашем РФО. С радостью приветствую от лица об<щест>ва и от себя лично это Ваше настроение, прошу Вас не отказать дать мне по возможности скорый ответ на следующие вопросы:
можете ли Вы читать свой реферат в воскресенье 18-го декабря, а если нельзя этот день, то 19, 20 или 21-го?
если да, то, во-первых, определите день — 18-ое был бы удобнейший, а, во-вторых, немедленно пошлите мне тезисы или план своего реферата для представления в градоначальство при прошении. Кроме того, тезисы были бы напечатаны и на повестках для удобства членов. В интересах интимности и плодотворности беседы мы предлагаем сделать закрытое заседание (вероятно и Вы это предпочитаете), только для членов, которых, однако, бывает свыше 100 человек, в квартире Маргариты Кирилловны Морозовой, в которой Вы уже читали. Железнодорожный проезд оплатит общество. В надежде на скорое свидание крепко жму Вашу руку.
Любящий и уважающий Вас
С.Булгаков
