бесконечного марафона к бачку с кипятком и обратно. Потом оглянулся и заприметил в купе мальчика по имени Максим, который, как оказалось, заставил бы рыдать самого О’Генри. Максиму лет семь-восемь, едет он с бабушкой и мамой. Бабушка выглядит как прабабушка, а мама - как бабушка. Уверен, что до преждевременного старения их довел именно этот мальчик.
Как я их понимаю! Максим страдает гиперактивностью. Постоянно вертится - то влезает на верхнюю полку, то сваливается вниз. Через минуту уже снова вскарабкивается наверх, включает хрипящее радио. Я, пытаясь работать, радио выключаю, он тут же включает снова.
Втыкаю спасательные беруши из пены (вот оно - главное технотронное открытие года! - настоятельно рекомендую: немецкая фирма Moldex, единственные беруши, обеспечивающие максимально возможную звукоизоляцию и комфорт - в метро и эмоционально перегруженном домострое), но Максим протискивается сквозь беруши: 'Можно пописАть?' Это про Vaio SZ650N. 'Нельзя, я работаю'.
'Еще долго?' 'Долго'. Через четыре минуты снова: 'Можно поиграть?' Все это уже ближе к полудню, а до того Максим всю ночь кашлял, распугивая запущенностью бронхита пограничников. У мальчика, похоже, еще и осложнение на уши, потому что он постоянно все переспрашивает, никогда ничего не воспринимая с первого раза. А может, и в самом деле не понимает, когда к нему обращаются.
Бывают такие люди, которые по жизни слышат только себя, - дислекторы называются. К тому же их большинство - ученые говорят, больше девяноста процентов населения Земли.
В семь утра Максим принялся стрелять из китайского автомата с лазерным наведением (наводил, естественно, на меня). Из автомата раздаются адские вопли: 'ОГОНЬ!!!', треск и грохот. Спросонья мне показалось, что влип в приграничный конфликт. Батарейка, падла, в проклятом автомате Максима даже не думала садиться - хорошо документированный закон подлости.
Ну да ладно: экстремальная обстановка весьма способствует осмыслению технотронных потрясений года. Перечисляю по мере нарастания челюстно-отвисного WOW-фактора:
- Судилище над Александром Поносовым, директором сельской школы в Пермской области, который закупил и установил двенадцать компьютеров с нелицензионными копиями Windows. В этой истории меня потряс не столько цинизм региональных россиянских управленцев, учинивших вакханалию по пошлому доносу конкурентов конторки, которая поставила оборудование в школу Поносова, сколько беспомощность российского отделения Microsoft, его неподготовленность к вовлечению компании в конфликт в роли разменной политической монеты.
Никогда не забуду провальное выступление Ольги Дергуновой в прямом эфире 'Эха Москвы', когда, вместо того чтобы решительно поддержать Поносова и тем самым продемонстрировать абсолютную непричастность Microsoft к провинциальным гнусностям, за которыми проглядывают уши политического осла, тогдашняя глава представительства лопотала что-то неубедительное про 'борьбу с пиратством' и прочую несусветную ахинею.
Подобная реакция, разумеется, не просто способствовала возникновению национального героя на пустом месте, но и в конечном счете оказалась губительной для Microsoft в денежном отношении (для всякой коммерческой структуры - приоритетном): к осени 2007 года окончательно сформировалась не только тенденция повальной миграции образовательных структур России на ПО с открытым кодом, но и однозначная поддержка новой инициативы государством. Недавний конкурс по созданию российского школьного Linux-дистрибутива (грант правительства РФ - 70 млн. рублей) служит ярким тому подтверждением.
