Дверь заклинило.
— Стволы доставай! — одновременно заорали вдруг Рустэм и Ольга.
Стволы были упрятаны под заднее сиденье, поэтому Макс, хотя и задергался, но не смог достать оружие. Он попытался упереться рукой, но попал ею во что-то липкое за спиной и машинально отдернул.
Ольга и Рустэм тем временем выбрались через окно, со стороны водительской двери. Затем, обежав машину, крикнули в разбитое заднее окно:
— Здесь! Вылазь! Бегом!
Рус схватил Макса за воротник куртки и стал вытягивать на дорогу.
— Цел?
Макс с недоумением посмотрел на окровавленную ладонь и пожал плечами.
Ольга тем временем обошла машину.
— Рус, он еще живой!
Макс двинулся за Командиром.
После удара Пашку выкинуло через открытое окно. Но не полностью. Рухнувшая на бок «Нива» буквально передавила его пополам. Ноги в салоне. Все, что выше живота, — на асфальте. Он был еще жив — руки царапали асфальт, губы дрожали, а глаза были полны мутной болью.
— Макс! Помоги ему! — Рустэм протянул Максу нож. Хороший такой. С пилой и кровостоком. Рус его когда-то сам сделал.
— К-как… — не понял парень, с ужасом смотря на расплющенное тело Пашки.
— Мизерикорд,[1] дурак! — прошипел Рус. — Оля! За мной!
Они метнулись к багажнику перевернутой машины.
А Макс на ватных ногах подошел к Пашке. Рядом валялся разбитый ноутбук.
Пашка вдруг чуть повернул голову. И протянул скрюченную руку. Губы что-то шептали. Макс сглотнул склизкий ком, взявшийся откуда-то во рту, отчего резко затошнило, и сделал шаг назад. Споткнулся и упал.
— Да что же ты, размазня какая! Бегом! — Рустэм пнул ему между спиной и ногами, когда Макс встал на четвереньки. После этого раздался выстрел. Макс не видел, в кого стрелял Рус. Но понял. Стараясь не смотреть в сторону погибшего товарища, он, пошатываясь, пошел за Командиром.
Тот уже стоял около «Гелендвагена» вместе с Ольгой.
Здоровущий джип, непристойно задрав задницу, торчавшую из кювета, парил пробитым радиатором. Из полуоткрытого тонированного окна слышались женские стоны. На крыше продолжала сверкать синяя мигалка.
Ольга рывком распахнула переднюю дверь и заглянула внутрь.
— Тут мужик какой-то, — сказала она, целясь стволом «Сайги» в трясущееся окровавленное тело.
— Вали его на хер!
— Харя у него знакомая!
— Тем более — вали!
— Может, помочь как-то? — хрипло спросил Макс.
— Не, — ответила Ольга. — Он — толстый. Хрен вытащишь.
— Сильно толстый? — поинтересовался Рустэм и заглянул в разбитое окно машины. — О! Я его знаю! Вали его! Это же…
Последние слова заглушил звук выстрела «Сайги».
— Там еще девка на заднем сиденье, — спокойно сказала Ольга, когда эхо выстрела прокатилось по лесу. — Тоже без сознания.
— Вали и ее, — жестко сказал Рустэм, роясь в бардачке.
Ольга прицелилась, но тут Рус остановил ее.
— Погоди, Оль. Дай ствол Максу. Пусть, наконец, почует кровь.
Макс оторопело взял из рук девушки карабин.
— Чего мнешься? Стреляй!
Макс замотал головой и, бросив оружие на землю, сделал шаг назад:
— Я… Я не могу! Я не буду! Я не хочу!
Рустэм мягко шагнул в его сторону. Поднял «Сайгу». Нехорошо ощерился…
И мир внезапно исчез.
Ташкент… В нем мы против плана застряли на пару дней. Дорога до столицы солнечного Узбекистана была спокойной. Казахстан, казалось, замер. Но впечатление это было обманчивым — проезжая мимо Байконура, мы видели активность, которой этот край не знал, наверное, с первых космических запусков. Степная ночь светилась от множества огней, и шум техники разносился на десятки километров. Видели мы это великолепие, правда, издалека, и слава Богу — встречи с украинскими гаишниками мне хватит надолго. А потом был Ташкент.
Ташкент. Даже офонарев после многодневного автопутешествия, я впечатлился красотой этого города. Старейший, пожалуй, город Средней Азии, он также был и одним из самых молодых, практически выстроенным заново после революции и жуткого землетрясения в прошлом веке и вновь обновленным после развала СССР. Ирина с трудом узнавала город своего детства, а я просто таращился на непривычное сочетание вполне западных новостроек и мечетей. Еще больше меня поразило обилие зелени — я ведь подсознательно ожидал, что Ташкент будет пыльным коричневатым кошмаром, наподобие разбомбленного Багдада.
Поначалу мы хотели проехать через город, останавливаясь только для пополнения запасов бензина и пищи (пока сие возможно), но встреча с родственником Иры заставила сменить планы. Вообще-то, встреча сия неудивительна, достаточно вспомнить свадьбу ее двоюродного брата, где одних родственников набралось человек сто пятьдесят. Бухарские семьи — «брутальны», и на любой заправке чуть ли не любого города планеты есть риск встретить дальнего или не совсем родича. Что с нами и произошло. Так вот, родственник ее, Слава, делал свой гешефт на Алайском рынке (и не только).
Что есть Алайский рынок? Это один из легендарных, не побоюсь этого слова, базаров Востока. Там торгуют всем, начиная от еды и заканчивая рабами (если, конечно, знать места). Рабы нам были не нужны, нас интересовал автотранспорт времен Великой Отечественной. Можно, конечно, ездить по Индии на «Тойоте РАВ 4» из двадцать первого века, но… Будет привлекать излишнее внимание. Подходящий транспорт нашелся — чуть ли не ленд-лизовский джип старой постройки, но с более современными внутренностями. Макс детально проинспектировал драндулет и аттестовал его годным под наши цели. Дело было за малым — сторговать приемлемый обмен на наш «тарантас», так как доплачивать мы могли бы только оружием, а оно нам самим нужно.
Не успел я открыть рот, как Ира вручила мне на руки Майю и отодвинула нас с Максом в сторону. Как она торговалась… Ее еврейско-восточные бухарские корни встали в полный рост и беспощадно били продавца-узбека. Бывает же так, живешь десять лет с женой, и вдруг открывается тебе совершенно новая ее сторона… Хм, вспомнился момент из шоу «Светлячок», когда один злодей выдает цитату «проживи с человеком двадцать лет, потом отправь его на пыточный стол, и ты наконец-то встретишь его». Песец… а ведь у нас дома она никогда ни с кем не торговалась… всегда этим занимался я или тащил в помощь свою подругу. Где-то после получаса яростной словесной баталии узбек капитулировал и мы стали владельцами означенного джипа, прицепа к нему, а также приличного количества денежных средств, которые были тут же, на рынке, конвертированы в продукты, «ширпотреб» и топливо. А вечером, когда мы уже думали выдвигаться, Слава подошел к нам с интересным предложением.
— Леша, тут такое дело, завтра караван наших на Афган идет. Если постараться, можно… устроить вас туда.
— И сколько нам это будет стоить? — скептически поинтересовался я.
— Совсем немного, но охрана…
— Мы и сами охраной поработать можем, — перебил я его.
— Тогда вообще за бесценок — повезете моего человека и немного товара. Место у вас есть в
