Изменение расстановки сил в мире, необычайно возросший авторитет СССР не могли не сказаться на позиции Мао Цзэ-дуна. Он вынужден опираться на новых людей. В дипломатии — это Чжоу Энь-лай. Вынужден сотрудничать Мао Цзэ-дун и с Бо Гу. А вот эти люди не могут забыть издевательств чжэнфына. Не могут забыть этих гнусностей (тут, конечно, так никто не смеет называть деятельность Кан Шэна) и военные товарищи, которые снова в почете и уважении у Мао Цзэ-дуна: Пэн Дэ-хуай, Чжу Дэ, Не Жун- чжэнь, Е Цзянь-ин, Чэнь И. Теперь пнуть Кан Шэна им по силам. И они пинают его при каждом удобном случае...
Жэнь Би-ши должен был дать оценку политической линии партии за период с 1931 по 1935 год. Этот доклад неожиданно исключен из программы съезда.
Шеф цинбаоцзюй и Пэн Чжэнь пользуются дружной неприязнью среди делегатов.
Телеграмма Сталина, статья в «Известиях», провал переговоров с Америкой убеждают всех в правильности переориентации на Советский Союз. Этот процесс набирает темпы!
Словом, не считаться с Москвой в нынешних условиях опрометчиво. Следовательно, неизбежен компромисс. Посему Мао Цзэ-дун срочно убирает с повестки дня два вопроса, с которыми связаны в той или иной мере политика антисоветизма, борьба с влиянием Коминтерна и прочие, крайне невыгодные Мао Цзэ-дуну «деяния»... [493]
Итак, нет больше в повестке дня съезда докладов Кан Шэна и Жэнь Би-ши.
7 апреля
Мао Цзэ-дун исключил из программы съезда два самых важных доклада (Кан Шэна и Жэнь Би-ши).
Этот ловкий ход позволит председателю ЦК КПК ослабить удар по Кану и его помощникам, а возможно, и совсем отвести. Им бы на съезде досталось «на орехи»! Ведь в роли инквизиторов партии орудовали члены комиссии по проверке кадров, возглавляемой Кан Шэном.
Однако обойти молчанием данный вопрос нельзя. Во-первых, чжэнфын — любимое детище Мао. Во- вторых, нельзя привлекать внимание Москвы съездовской перепалкой. Посему доклад шефа цинбаоцзюй будет обсуждаться на нынешнем расширенном пленуме Центрального Комитета партии.
Делегаты будущего съезда займутся обсуждением только текущих дел. Доклады военные, политические отвлекут их внимание. Одновременно будет спасена от критики и поношений «московская группа» (в коих неизбежно проявится национализм и все то, что сложно предусмотреть, но что прямо или косвенно будет свидетельствовать о неуважении к ВКП(б), советской политике и т. п.). Именно спасена! Это обстоятельство чрезвычайно волнует председателя ЦК КПК. В его памяти еще свежи подробности переписки с Димитровым. И вдруг снова те же политические вопросы накануне важнейших событий на Дальнем Востоке.
Мао опасается разоблачить себя, но не перед делегатами (на сей счет все благополучно: «Мао — вождь!»), а перед Москвой. Поэтому самый острый, больной вопрос Мао предлагает обсудить пленуму, а не съезду. Пленум — это не съезд. Пленум легче контролировать. И вообще пленум не претендует на такое внимание со стороны.
Текущие политические вопросы, как и военные, не могут вызвать разногласий — в этом весь расчет Мао Цзэ-дуна. И тогда съезд продемонстрирует всему миру (а особенно Москве) монолитность и единство Компартии Китая.
Но за всем этим кроется и еще один бесчестный прием Мао Цзэ-дуна. Раз на съезде не будут обсуждаться вопросы внутрипартийной политики — значит, они автоматически признаются делегатами, а следовательно, и партией, как некая истина, не требующая доказательств, т. е. генеральный курс Мао Цзэ- дуна будет одобрен без обсуждения! [494]
9 апреля
Англичане окружили японские войска в районе Мандалай (Бирма). Участок железной дороги на Куньмин самураи будут оборонять до последнего.
Япония намеревается превратить Китай в свою основную сырьевую и продовольственную базу. Она наращивает свои силы в Китае и Маньчжоу-Го. До конца первого квартала 1945 года здесь запланировано сформировать двадцать одну новую дивизию. Одновременно японское командование планирует захват железной дороги, связывающей Шанхай с Чанша через Ханькоу и Наньчан, а также участок шоссе Шаочжоу — Цзиньхуа для обеспечения своих войск быстродействующими коммуникациями Япония — Корея — Маньчжурия — Южный Китай...
* * *
Шквальные ветры из Гоби. Тусклое солнце. Люди в марлевых масках.
Все вокруг желто-бурого цвета. Нет ни неба, ни гор — лишь плывет, вихрится гигантская лёссовая завеса.
Ветер из пустыни сухой, пронизывающий, студеный. В затишье жарко, даже душно...
10 апреля
Пал Кенигсберг! Капитулировали 27 тысяч солдат и офицеров во главе с генералом Ляшом.
Представитель райхсбанка Фик признался американцам, что нацисты вывезли свой золотой запас в зоны оккупации Америки и Англии, с тем чтобы он не достался русским.
В Вене неизвестными застрелен начальник обороны города генерал-полковник СС Дитрих.
* * *
Вашингтонская пресс-конференция Патрика Хэрли произвела удручающее впечатление. Руководство КПК расценивает заявление посла США как серьезный политический удар по позициям Компартии в Китае и за его пределами.
Мао Цзэ-дун раздраженно толкует о «новом курсе США в китайском вопросе вообще и по отношению к Компартии в частности». Теперь, когда надежды на американскую помощь рухнули окончательно, он во всеуслышание называет Хэрли «империалистом»!.. А еще пять месяцев назад Мао Цзэ-дун восхищался «гениальными способностями посланца [495] президента Соединенных Штатов» и благодарил генерала Хзрли «за его симпатии к китайскому народу». И еще сколько нежных слов было потом сказано на банкете, как сиял тогда Мао Цзэ-дун и как восторгался энергией этого «здравомыслящего американского политика»!..
А теперь?.. Вот уже поистине по русской поговорке: «Был милый, стал постылый»...
Информация о заявлении американского посла была получена 3 апреля, а на другой день вечером на неофициальном совещании руководства КПК были внесены два предложения:
1. Опубликовать ответное заявление:
— Гоминьдан — тоже вооруженная партия, к тому же насильственно захватившая власть;
— оказание помощи Гоминьдану означает усиление его агрессивного, реакционного характера и будет способствовать возникновению новой гражданской войны;
— возразить Хэрли: Чан Кай-ши — фашист!
— опровергнуть утверждение Хэрли, будто Компартия просила у США оружие и военное снаряжение.
2. Кроме того, направить телеграмму протеста лично Патрику Хэрли.
Однако 6 апреля руководящая «пятерка» на своем заседании порешила ничего не предпринимать.
Озлобление против Хэрли исключительное — ему здесь ничего не простят! Проявлением сего был приказ Мао Цзэ-дуна сфотографировать проект договора между Компартией и Гоминьданом, составленный в ночь с 9 на 10 ноября прошлого года, скрепленный подписями Хэрли и председателя ЦК КПК.
Фотокопия вручена Дун Би-у, который тут же вылетел на конференцию в Сан-Франциско. В соответствующих условиях фотокопия будет предъявлена прессе. И тогда пусть Хэрли не отнекивается, будто такой проект договора вообще не существовал. Если пресса поставит под сомнение этот факт (договор был секретным документом), Дун Би-у предъявит его, чем скомпрометирует Хэрли, ибо под проектом документа красуется его подпись.
Руководство КПК крайне встревожено визитом Хэрли в Лондон, его беседами с Черчиллем и предстоящей поездкой в Москву для встречи со Сталиным и передачей ему личного письма Рузвельта. Предполагается, что эта деятельность Хэрли имеет прямое касательство к проблемам Дальнего Востока и прежде всего — китайским... [496]
