— Экий ты дурень, мил человек! — недоверчиво покачал головой Моисей. — Как же ты их сюда припрёшь, драги-то? Ить в них тыщи пудов железа, а тут и харчей не успевают досыта возить. Не-е!
Драги я знаю по Бодайбо, ишо на Миллеровской драге робил, сюда они не скоро явятся. Будя куражиться над нами, агитировать попусту. Занятно глянуть, как ты их будешь тащить через хляби Господни, где и коню не пролезть миром.
— Притя-янем, дед, — не унимался инженер, — не далее, как через год будет тут работать первая драга. Давай поспорим?
— Не-а! Всё одно проспоришь. Заупрямился ты, чужак, ляпаешь языком зря, иль ум потерял. Я ить не карнах какой, почитай, всю жисть на приисках ошиваюсь. Не одуришь. Во, ловкач! Драга — дело не шутейное, я их сам строил и видал, сколь колготы с эдакой махиной.
— Правильно, не шутейное, а раз доводилось строить, то ты для нас незаменимый кадр. К примеру, если твоей артельке по договору посулить хороший заработок, взялся бы ты рубить понтон и собрать драгу?
— Ты чё, взаправду, што ль? — совсем поразился дед.
— А зачем мне зря болтать, дело говорю. Для этого сюда и послан из самой Москвы.
— Хм. Чё не взяться, особливо зимой, работка привычная. Отстругивай рубли топориком от бревна, мило дело. Мыть пески на морозах таких несподручно, с водой худо будет. Взялись бы, коль заплатишь густо.
— Хорошо, буду иметь в виду твою артель.
— Видали пустомелю, — опять засмеялся Моисей, обращаясь к своим дружкам, — драгу надумал пускать, а тут гвоздя не сыщешь днём с огнём, кайлушку в запас не добудешь.
— Особо не гневись, дед, — насупился инженер, — лучше приглядывай хороший строевой лес на распил для понтона, как землю морозцем схватит, привезём из Укулана лесопилку с паровым приводом, локомобиль-электростанцию для освещения, тогда посмотрим, кто пустомеля.
— Занятно баешь, ну так, поглядим! Пошли, ребятки, дождик выдохся и сказок наслухались вдосталь, надо теперь без роздыху вкалывать. Не то драга придёт и всё загребёт, хе-хе…
Было видно, что никто всерьёз не поверил инженеру. Мужики снисходительно залыбились, облачились в рабочую одежду и обувку, и пошлёпали по грязи к недалёкой деляне, подёрнутой водой.
Егор с Калмасом тронулись в другую сторону к конторе треста. Над ней полоскалось сырое полотнище алого флага.
В конторе пахло стружкой и свежей краской, суетливо бегали люди с бумажками в руках, несколько приискателей сидело на корточках вдоль стены в ожидании решения своих нужд.
Калмас уверенно отыскать кабинет главного инженера треста, без стука скрылся за дверью, попросив Егора побыть в коридоре. Находился Артур там недолго, вышел чем-то озабоченный и хмуро обронил:
— Как попал на это место старорежимный махровый бюрократ? Ну, ничего, идём к секретарю окружкома партии Якушеву. С него и надо было начинать.
Егор пошёл следом за инженером. Якушева встретили в коридоре соседнего здания, он что-то горячо доказывал глыбастому мужику в просторной сатиновой рубахе, стоящему спиной к вошедшим. У Егора ёкнуло сердце, и, в подтверждение радостной догадки, узнал он знакомый бас.
— Ясно дело, Максим Палыч, разведки дальних ключей нам позарез нужны, только этот Пушнарёв правит воз не в ту степь.
— Игнатий?! — не стерпел Егор и кинулся обнимать Парфёнова. Тот ошалело выставился из него и весело прогудел:
— Игорка, лешачья морда, ты как тут оказался? — обернулся к Якушеву: — Во, Максим, это мой компаньон по Гусиной речке, теперь мы с ним зачнём вольный поиск.
Ты глянь, как с неба выпал! А я уж думал, что не свидимся боле. Ну, здоров! — он облапил своими железными граблями Егора так, что у того хрустнули кости.
Якушев привёл всю компанию к себе. Егору он понравился сразу. Молодцеватый, чернявый мужик с усталыми глазами. На столе аккуратными стопками сложены бумаги, газеты. На стене висят конторские счёты. Он освободил стол и принялся разливать гостям чай по гранёным стаканам.
Артур Калмас заговорил первым:
— Я вам прибыл по решению Совнаркома для скорейшего внедрения механизации на приисках. В Укулане уже работает мой помощник механик Недзвецкий, делает опись частей драг, доставленных водным путём с Олёкмы.
— Знаю, — утвердительно кивнул Якушев, — мы ждали, товарищ Калмас. Рад, что в Москве проявляют заботу о нашем глухом крае. Какая помощь требуется от нас? Подумайте хорошенько и изложите свои соображения в письменно виде, для обсуждения на бюро.
— Хорошо, завтра вы получите эти бумаги. Мне не понравился главный инженер треста Сенечкин. Этот лежачий камень не чует дыхания времени. Он стал меня уверять, что драги — пустое дело, дескать, надо положиться на испытанную старательскую добычу.
— Мы его расшевелим, к сожалению, у нас пока нет специалистов его уровня. Сенечкин имеет большой опыт в золотодобыче, — нахмурился секретарь.
Я хочу поставить вас в известность, что он яростно отстаивает позицию инженера Пушнарёва, руководящего разведками и являющегося полномочным представителем Москвы.
Они, без ведома окружкома партии и Якутского правительства, отправили в столицу бумагу с проектом добычи золота на год. Их план явно нереален, он втрое превышает количество металла, которое мы можем добыть и скупить в следующем сезоне 1926 года.
Москва план немедля утвердила, так что, придётся засучить рукава и сделать невозможное. Самое страшное заключается в том, что план добычи не обоснован разведанными запасами россыпей. Все расчёты спецов зиждутся на голой науке и домыслах.
— Вот, вот! — прогудел Парфёнов. — Толкаемся вокруг старых разработок. Пушнарёв понавыдумывал столько инструкций, что люди занимаются только писаниной.
— Пушнарёв, несмотря на солидный возраст, сутками не вылазит из седла, — вступился за геолога Якушев, — завышенный план — это инициатива Сенечкина, тот, ещё до приезда Пушнарёва порывался его взвинтить.
Ну что ж, раз они считают возможным добыть за год четыреста пятьдесят пудов, поверим и мы. Время покажет, кто прав. Для этого нужны механизмы, шахты, драги, гидравлики, следует немедленно решить все проблемы, связанные с водоснабжением промывок для всех артелей.
Можете положиться на поддержку окружкома в этом вопросе, товарищ Калмас, делайте всё, на что способны. Делайте даже невозможное! Директор треста — против спущенного плана, я тоже. Бертин, как узнал в Якутске о нём, со всей прямотой обозвал этот шаг авантюрой.
Но отступать нельзя, партия требует от нас золота, и мы его дадим! Игнатий, сколоти артельки вольных разведчиков и щупайте, пытайте ключи вокруг Незаметного и далее. Пока наука раскачивается, вы должны опередить её.
— Максим Павлович, — Калмас достал из портфеля засургученный пакет и вручил его Якушеву, — я уполномочен вам сообщить, что правление союзного треста «Алданзолото» сюда направляет ревизионную комиссию для проверки реальности плана добычи золота по протесту от вас.
Вижу, что план действительно завышен и надо глубоко разобраться в возможности его реализации. Но… Тем не менее, коллегия ВСНХ, под председательством самого Дзержинского и с участием академика Обручева, рассмотрела этот план, наметила ряд мероприятий для оказания помощи и утвердила его. Вам не надо объяснять причин.
Там всё понимают и верят, что руководство треста, партийные и комсомольские органы на местах сплотятся воедино с массами рабочих, с целью реализации плана. По настоянию коллегии Якутское пароходство в сложнейших условиях доставило части двух драг на мелкосидящих судах в Укулан.
К нам отгружены десятки локомобилей-электростанций, паровых лебёдок, насосов, частей для гидравлик и отпущены миллионные средства. Со всех концов страны мобилизованы специалисты. Этим вопросом лично занимаются Феликс Дзержинский и Серго Орджоникидзе.
Не позже, как через год, первая драга обязана дать промышленное золото. Немедленно развернём шахты, обеспечим надёжной работой тысячи старателей на разведанных площадях и любой ценой выполним
