Луговой удовлетворенно хмыкнул и отключил компьютер. Потянулся к телефону. Вадька сообразил: в памяти навороченного аппарата мог сохраниться номер отделения милиции. Сейчас учитель его вычистит, и все – ни единой улики против него не останется! С решимостью отчаяния Вадька шагнул вперед.
– Извините, но мне очень нужно позвонить, – сказал он, кладя ладонь на трубку.
Рука Лугового застыла, так и не дотянувшись до телефона. Бородач поглядел Вадьке в лицо, и взгляд его полыхнул настоящей ненавистью.
– Тебе надо немедленно отправляться на урок. Пока я не сообщил директору, – угрожающе процедил учитель и, взявшись за телефон обеими руками, потянул его к себе.
– Мне нужно позвонить, – упрямо пропыхтел Вадька, тоже вцепляясь в аппарат изо всех сил.
Луговой тянул, Вадька не отпускал. Игру в перетягивание телефона прервала Катька. Она зажала куртки под мышкой и выхватила трубку из-под Вадькиных пальцев. Вадька и Луговой замерли, так и не выпустив аппарата из рук.
– Правда-правда, очень нужно позвонить, – торопливо бормотала Катька. – Какой же там номер, никак не вспомню… – Она потянулась к кнопке памяти.
Бородач отбросил Катькину ладонь прочь. Для этого ему пришлось выпустить телефон. Вадька тут же прижал аппарат к груди, обнял, будто любимого плюшевого мишку.
– Удираете с уроков, пререкаетесь с учителем!.. – гневно вскричал Луговой, пытаясь за шнур вытащить телефон из Вадькиных объятий. Аппарат дергался, словно живой, но Вадька не сдавался, держал крепко. – Куда это вам так нужно позвонить? – требовательно спросил учитель.
– Маме! – пискнула Катька.
И в ту же секунду Вадька выпалил:
– В больницу!
– Так маме или в больницу? – насмешливо процедил Луговой, не оставляя попыток добыть телефон.
– Маме в больницу, – нашелся Вадька. – Она у нас медработник.
– И кому плохо? – спросил Луговой.
– Вот ей! – Вадька ткнул пальцем в сестру. – Ей очень-очень плохо.
– Если так ей очень плохо, то как ей хорошо? – буркнул бородач, разглядывая Катькину пухлую румяную физиономию. Он прекратил выдирать телефон и просто скомандовал: – Ступайте к директрисе, пусть она решает: маме вашей звонить, или в медпункт девочку отправить. А этот телефон мне нужен. Немедленно дай его сюда. – И Луговой решительно навис над мальчишкой.
Вадька отступил к двери. Шнур телефона натянулся, заставляя мальчишку остановиться. Ухмыляясь, бородач выбрался из-за стола и двинулся к Вадьке.
Положение спасла Катька. Коротким толчком распахнув дверь, она вдруг истошно завопила:
– Мне плохо! О-о-о, как плохо! Ой, мне почти что хуже всех!
Послышались встревоженные голоса, хлопнула дверь. Так и не выпустив зажатых под мышкой курток, Катька рухнула прямо на руки Луговому. Ворвавшаяся в компьютерный зал учительница литературы обнаружила ошеломленного бородача, держащего на вытянутых руках ворох из двух курток и одной тяжко стонущей девочки.
– Что случилось? – Всплеснув руками, литераторша бросилась к Катьке.
– Ничего не случилось, девчонка притворяется! – окрысился Луговой и был награжден укоризненным взглядом литераторши.
– Как вы можете так говорить! Я знаю Катю, она хорошая девочка, зачем ей притворяться? – Учительница принялась искать на Катькином запястье пульс. На всякий случай Катька еще разок застонала, будто атомоход в тумане, и затихла.
– Нет, нет, она не притворяется! – уверилась литераторша. – И Вадик в туалет отпрашивался. Дети, что вы ели на завтрак?
– Какая разница, что они ели, говорю вам, девчонка прикидывается, – твердил Луговой, пытаясь скинуть Катьку на пол. Возмущенная литераторша хватала его за руки и не позволяла. – У нее через два дня контрольная невероятной сложности, из гороно привезут новые варианты. Она прекрасно знает, что не сможет решить, вот и изображает больную!
Тут Катька взвыла самым натуральным образом – надежда, что контрольную все-таки отменят, рассыпалась в прах! Испуганная литераторша скомандовала:
– Мы потом с вашей контрольной разберемся! Несите ребенка в медпункт!
– Я? – вскричал бородач, бросая яростные и беспомощные взгляды то на литераторшу, то на вроде бы бесчувственную Катьку, то на Вадьку, застывшего с телефоном в руках.
– А кто же еще? – литераторша вскипела.
– У меня тут компьютеры, материальные ценности, – пробормотал Луговой.
– Я запру. – Учительница сгребла со стола связку ключей. – Вадик, оставь телефон, пойдешь с сестрой!
Во взгляде Лугового мелькнуло облегчение. Он внимательно проследил, как Вадька неохотно ставит телефон на место и выходит в коридор. Потом, подгоняемый литераторшей, двинулся следом. Катька, будто мешок, висела у него на руках. Из ее ослабевших рук вывалилась сперва ее куртка, затем Вадькина. Никто их не поднимал. Процессия спешила в медпункт.
Луговой внес Катьку в комнату и плюхнул на кушетку.
– Теперь я могу идти? – нетерпеливо спросил он.
Полубесчувственная больная тут же судорожно дернулась и вцепилась бородачу в запястья.
– Холодно! Мне холодно, холодно! – твердила она, крепко держа учителя информатики за руки.
Встревоженная медсестра накинула на Катьку тонкое одеяло.
Девчонка не унималась:
– Холодно, холодно, холодно!
– Вадик, принеси куртку, Катю нужно согреть!
Обрадованный Вадька стремглав ринулся прочь из медпункта, успев лишь услышать, как медсестра рявкнула:
– Павел Степанович, а вы куда? Стойте на месте, нам тут мужчина нужен! Не видите, у девочки судороги! Да держите же ее, держите!
Подбирая по пути брошенные куртки, Вадька пронесся пустым коридором обратно к компьютерному классу. Неизвестно, сколько времени выиграет для него Катька. Он должен успеть.
Замок снова клацнул. Настороженно оглядевшись, Вадька проскользнул в зал. Из сумки с ноутбуком появился крохотный фотоаппарат. Вадька нажал кнопку на телефоне, удовлетворенно хмыкнул и отступил, выбирая ракурс для фотографии. Надо, чтобы было видно – телефон стоит на учительском столе, а при увеличении можно разглядеть последний номер в окошечке памяти. Номер местного отделения милиции. Время звонка менты засекли, и сто человек подтвердят, что в тот момент компьютерный зал проветривали и ни одного ученика там быть не могло.
В компьютер лезть бесполезно, программу уже не найти. На всякий случай Вадька выдвинул ящик учительского стола. И тихо присвистнул. На дне валялся прибор. Аппарат этот был Вадьке отлично знаком. Он сам пользовался точно таким же, когда звонил клиентам по телефону, выдавая себя за взрослого сотрудника агентства. В ящике учительского стола лежал преобразователь голоса. И Вадька, кажется, догадывался, чей именно голос сообщил ментам об очередной лжебомбе. Сомнений не оставалось: Павел Степанович Луговой занимался телефонным терроризмом, при этом старательно подставляя его, Вадьку.
Крохотный фотоаппаратик еще раз клацнул, запечатлевая содержимое ящика. Больше тут делать было нечего. Мальчишка сгреб свой ноутбук и куртки, бросился к дверям и… замер. Уходить было поздно. По коридору бухали тяжелые шаги – бежал мужчина. Катька не смогла дольше удерживать Лугового.
Вадька лихорадочно огляделся. Громоздкие, заставленные техникой столы компьютерного класса обещали убежище, но… С ноутбуком и курками там не поместишься. Оставался старый, скрипучий стенной шкаф. Вадька рванул хлипкую дверцу и чуть не застонал от ужаса. Спрятаться все равно негде! Шкаф был до отказа набит обтрепанными вениками, пыльными таблицами, а главное, ящиками с допотопными компьютерами, работать на которых уже невозможно, а выбросить – рука не поднималась.
