придет после нашего отъезда. Путешествием нашим мы пока очень довольны, несмотря на скверную погоду: в Мюнхене лил дождь, а здесь холоднее, чем в Лондоне! Надеемся, что Италия нас не обманет.
В Мюнхене проводили время в обществе нашего Сергея. От русских политических встреч я сознательно воздержался. Степуна[50], к сожалению, не видел - он был в отъезде (у него в университете сейчас тоже каникулы). Здесь видел всех, кого надо было видеть.
Посылаю Вам рукопись второй части Алдановской 'Повести' (он мне ее прислал сюда). По-моему, она много интереснее первой части. Я написал ему о некоторых стилистических поправках, мною предлагаемых. Если он с ними согласится, то, вероятно, Вам их пришлет, а то исправит в корректуре. <...>. Он просит прислать ему вместо оттиска второй экземпляр верстки, если он у Вас сохранился. Я бы послал ему кроме того второй экземпляр книги.
Еще он пишет, что Тэффи просила его написать рецензию о ее книге (вышедшей в Чех. изд-ве[51]) и что Бунин может попросить его написать и о 'Жизни Арсеньева'[52]. Я ответил ему, что буду очень рад, если он это сделает. Надо будет подыскать рецензентов и для других их изданий (Струве просил дать ему 'Мы' Замятина, когда выйдет).
Меня несколько волнует вопрос о загрузке Раузена. Если он из-за этого будет нас задерживать или менее тщательно исполнять работу, не подумать ли нам о других возможностях?
Письмо Гуля от 9 апреля 1952
Дорогой Михаил Михайлович,
Я послал Вам письмо в Рим по адресу Америкен Экспресс. Получили?
Рукопись Алданов сдал, от него сегодня получил исправления и тоже их направил в типографию. Журнал у переплетчика и должен выйти каждый день. Я Вам вышлю тут же по адресу Алексея Петровича[53]<...>
Позавчера вечером ко мне позвонил неизвестный, оказавшийся Меллвиллом Роглс, директором Фри Еврoпиен Фонд. Он сказал, что хочет со мной встретиться, дабы поговорить о делах 'Н. Ж' и пригласил к себе. Живет он рядом со мной и через полтора часа я был уже у него. Я уже слышал, что мр. Роглс очень симпатичный человек. Личное общение это подтвердило. Действительно человек он в высшей степени симпатичный, скромный, доброжелательный и ко всему прочему говорит по-русски, хоть и не совсем свободно, но все прекрасно понимает и все может сказать. Я у него провел больше двух часов и самым подробным образом рассказывал ему о 'Н. Ж.' и докладывал ему детально все наши сметы, расчеты и пр. У него было наше досье и он с карандашом в руках все вычислял и обо всем советовался. Мы выяснили с ним, что для того чтобы свести концы с концами в этом году, нам нужно всего 14.000. <...> Он все это записал и, как мне кажется, ко всему этому отнесся очень доброжелательно. В частности, он меня спросил, что будет с нашим журналом, если Фонд прекратит всякую субсидию. Я ответил, что 'пролетариям нечего терять, кроме цепей' и что тогда журнал умрет, ибо спонсоры его сейчас журнал не поддерживают. <...> Под конец я его все же спросил, можем ли мы надеяться на то, что Фордовский Фонд нам даст дополнительные средства (по всему разговору это было вне всякого сомнения). Как осторожный американец, он ответил: 'Я думаю, что да, но пока что я ничего Вам больше не могу сказать. Я все доложу 'хозяевам' <...> Боюсь верить и что-нибудь предсказывать, но думаю, что мы не пропадем и получим какую-то допомогу. Буду Вас держать в курсе этих дел. В частности, м-р Роглс очень жалел, что не знаком с Вами лично, и просил меня передать Вам самый сердечный привет.
На днях я вышлю Вам манускрипты, подготовленные для 29-й книги.
Шлю сердечный привет Татьяне Николаевне и Вам и надеюсь, что Ваше европейское путешествие идет прекрасно <...>
Письмо Гуля от 3-го мая 1952
Дорогой Михаил Михайлович, - мне надо Вам написать обо всем такую массу, что, вероятно, дня два сряду надо все писать и писать, ибо 'делов' у нас по 'Н. Ж.' множество. И работы прямо 'завались' и все она как-то увеличивается, развивается и пр. Но сейчас я хочу себя ограничить только самым спешным. Я тороплюсь отправить Вам сегодня все эти прилагаемые манускрипты, дабы поскорее их от Вас получить с вашими решениями. Дело в том, что у Раузена сейчас есть 'прорыв' в работе с Чеховским изд-вом, они оч. просят материал 'Н. Ж.' и вот я уже гоню и гоню то, что было намечено Вами, а что Вами еще не решено - то шлю и буду еще слать и слать. Но мы уже много набрали и сейчас еще набирается, мне хочется не затягивать с 29 кн. Ее хорошо бы было выпустить в начале июня. В смысле материала у нас все будет в порядке. Я Вам об этом напишу ниже, а сейчас перейду к посылаемому материалу, буду давать о посылаемом некие свои комментарии. <...>Итак! Посылаю Вам:
1. Статья Маркова[54] 'По поводу статьи Васильева'. Как помните, этот сердитый автор взял ее у нас, но потом сократил и опять принес. Статья мне представляется интересной, мне кажется, что он сообщает новые интересные факты. Он уже приходил и спрашивал (сердито), что со статьей и когда она может пойти, я сказал, что послал Вам и предполагаю, что в след. книге. Итак, жду от Вас ее назад (я просмотрел ее мельком, не оч. пристально, кое-что еще можно м. б. выпустить; я сказал ему, что выпады против Васильева не оч. нужны, я думаю, их следовало бы опустить) <...>
2. Партия и литература Р. Менского (это Г. Г. Раменский). Над ней мне пришлось посидеть и поработать. Но мне статья кажется интересной. Сообщается много интересных фактов и неплохо освещается вся тема партии и литературы. Только в этом номере у нас пойдет Ржевского[55] статья 'Подлин[ное] и заказанное' и тут м. б. между ними будет некая перекличка. Хотя Ржевский подходит к этой теме литературоведчески, теоретически. Раменский же - иное. Но м. б. в этом номере пустить только Ржевского. Как Вы думаете? Я просил Раменского принести его новую работу - это оч. интересная вещь - концлагерный театр - как этот театр действовал, как они давали представления перед колхозниками и пр. (он называет фамилии участников, изв. актеров, писателей и пр.). Это очень интересно, и если он даст скоро, то м. б. для этого номера пустим Ржевского, а Раменского дадим о театре, а статью оставим на след., если она Вам покажется интересной. Мне она нравится, полезная статья, по- моему. Статью надо вернуть мне. Сокращения я сделал, но перед пуском в набор я ее еще пошлифую.
3. Посылаю три стр. статьи Вишняка[56]. Статья уже набрана, это та, старая о народничестве, а эти три стр. он приписал в ответ Вам. Их я, разумеется, не сдавал. Посылаю Вам их на предмет рассмотрения и решения. Выдам своего друга Вишняка, он говорил, что он оч. хочет их поместить, но что если запротестуете и пр., то делать нечего, тогда он настаивать не будет. Решение за Вами. Дабы не огорчать М. В. - мне думается, можно пустить. Тем более это будет наших две стр. с небольшим. Первое возвращать не надо у меня есть такая же копия. Зайцев прислал продолжение Италии[57]. Пускать придется все, там будет стр. 30, вероятно, всего. Алданов дал на этот раз стр. 60. Так что это все в порядке. Но первую страницу невозможно начать с берлинского 'разбега', про фрау Бунге и пр. Предлагаю дать две строчки многоточия и начать либо с абзаца - 'Через несколько...', либо с 'Новый мир...'. Возвращать листок не надо, только скажите, согласны ли?
4. Впечатления о Гарвард. выставке - Зои. Думаю, что они интересны, но длинноваты, пожалуй. Полагаю, что дать их нужно в библи[ографии] петитом. В кн. 28 они опоздали. Ваши коллеги по Гарв., кажется, оч. хотят их помещения. Да это и интересно. Жду Вашего мнения. И эту рукопись надо вернуть, у меня нет копии. Кстати, просил Зою[58] написать о польском поэте Вежинском (кажется), она хотела.
