такой враг, который применяет в борьбе любые средства и только такими же средствами при равнозначной ожесточенности он может быть разгромлен.
9. Необходимо использовать все средства обмана и маскировки. ОПРАВДАЛА СЕБЯ ОРГАНИЗАЦИЯ ЛЖЕОТРЯДОВ ИЗ МЕСТНЫХ ЖИТЕЛЕЙ, НАХОДЯЩИХСЯ НА СЛУЖБЕ У НЕМЦЕВ И ДЕЙСТВУЮЩИХ ПОД ИХ РУКОВОДСТВОМ. [42] С помощью таких отрядов можно собрать важные сведения и накопить соответствующий опыт… [43]
11. ОКХ [44] будет систематически издавать 'Сообщения о борьбе против бандитизма', которые будут содержать все данные о действиях банд, полученные из собранной информации'… [45]
Адольф Гитлер'.
Начальником ЦШПД стал член ЦК ВКП(б), первый секретарь ЦК КП(б) Белоруссии П.К. Пономаренко, а начальником Политического управления ЦШПД – секретарь ЦК КП(б) Белоруссии В.Н. Малин. В конце 1941 года Политуправление стало называться всего лишь политотделом: до кого-то вовремя дошло, что Политуправление – это уж слишком обнаруживать масштабы того, что пряталось, укрывалось, десятилетиями создавалось и готовилось, а теперь вот почти выходило из подполья. Первый вопрос с этим Пономаренко: какое отношение первый секретарь КП Белоруссии имеет, например, к партизанам Орловщины или Брянщины, Карелии или Крыма? Оказывается – прямое: он же начальник всех вообще партизан. Оказывается, структура организации 'партизанского движения' никакого отношения не имела к республиканским или областным границам. Это была 'зональная' структура. Каждая 'зона' имела свой 'зональный штаб', подчинявшийся ЦШПД напрямую. Второй вопрос: какое отношение Пономаренко имел к Белоруссии? Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко родился на хуторе Шелковский, что в Краснодарском крае. В 1932 году окончил Московский институт железнодорожного транспорта. Дальше даже в самой подробной автобиографии Пономаренко вы наткнетесь приблизительно на такую фразу: '…в 1932-1936 на командных должностях в Советской Армии'. Никакой деталировки, никаких подробностей. Как у Власова: 'с 1933 по 1935 год начальник курсов разведки ЛВО'… С 1936 года Пономаренко, как и 'Каминский-инженер', числится при Всесоюзном энергетическом институте. А за несколько месяцев до начала Второй мировой войны Пономаренко вдруг оказывается в Минске 1-м секретарем ЦК КП(б) Белоруссии.
1-й секретарь ЦК партии автоматически, по занимаемой должности, – член Военного совета Белорусского особого военного округа. И еще не надо крупно ломать голову, кто командует округом, когда членом Военного совета округа 1-й секретарь ЦК партии республики.
1 сентября 1939 года в нескольких сотнях километров от Минска начался очередной 'Дранг нах остен' – Вторая мировая война. До 1942 года Пономаренко болтается в качестве члена Военного совета по фронтам: Западному, Центральному, Брянскому… до мая месяца, когда и поступает приказ – действовать, что называется, по прямой специальности. В это же самое время начинают происходить метаморфозы и с Власовым, но о них чуть позже.
В 1919 году для того, 'зазеркального мира', В.Н. Клембовский написал первую книжку, называлась она, как известно, 'Партизанские действия'. А какие книжки были написаны и заброшены через линию фронта партизанам только в 1942 году? Вот лишь некоторые: 'Спутник партизана', 'Наступательный бой в лесу', 'Минометы в бою', 'Руководство по наземной разведке'… – разработки высококлассных специалистов, как теперь бы сказали, по необъявленной войне. По сути дела, все газеты, от 'Правды' до 'Пролетарской правды', что выходила на оккупированной Калининской, ныне Тверской, области, все они регулярно выпускали специальные номера под контролем ЦШПД и Политуправления ЦШПД. Вдруг сразу заработала масса спецшкол ЦШПД. Выпускали эти школы от редакторов газет и наборщиков до высочайшего класса радистов и конспираторов – идеологов и исполнителей на уровне государственном.
На этот 'зазеркальный мир' теперь, как когда-то, снова работал Фадеев – 'Молодая гвардия', Горбатов – 'Нашествие', Алексей Толстой, Платонов… а пьеса Корнейчука 'Фронт' была заброшена в партизанские зоны сотнями тысяч экземпляров.
Зная, кем стали после войны Пономаренко, Ковпак, можно с уверенностью говорить, кем оказался бы после войны Власов. Как и Пономаренко – 'генералом', очень большим 'генералом', не в пример Пономаренко, который удостоился звания всего лишь генерал-лейтенанта, а Ковпак и того меньше – генерал-майора. Власов был бы, как и Ковпак, дважды Героем Советского Союза, а может быть, и четырежды, как сам легендарный полководец Жуков, и даже получил бы орден Победы, как Сталин.
А с 22 июня 1941 года, кажется, само провидение так выстраивало судьбу генерала Власова, что действовать ему приходилось постоянно в полуокружении или же в полном вражеском кольце. Война застала генерал-майора Власова в должности командира 4-го механизированного корпуса 6-й армии Киевского особого военного округа, которым командовал печально известный генерал-полковник М.П. Кирпонос, а в членах Военного совета КО ВО ходил также известный – секретарь ЦК КП(б)У Н С. Хрущев… Непосредственным начальником Власова был командующий армией генерал-лейтенант И.Н. Музыченко, тот самый, чья армия сражалась в полном окружении, а сам Музыченко в конце концов оказался в плену. Но он дожил до Победы и в 1945 году вместе с другими вернулся в Москву.
Кстати, в плену у немцев наших генералов в общей сложности побывало чуть более 50 человек. Сотрудничали с Власовым почти все. В разной форме. Даже легендарный генерал Лукин, который в плен к немцам действительно попал с тяжелейшим ранением – ему потом немцы вынуждены были ампутировать в своем госпитале ногу. Мне довелось читать некоторые документы насчет того же Лукина. На предложение Власова сотрудничать с ним, тот ответил, что готов, но только с одним условием: не афишировать это сотрудничество. Лукин боялся за судьбу своей семьи на Родине. Он правильно делал, что боялся. 'Сотрудничать' с Власовым дома его никто не уполномочивал. Для этого были другие генералы, посылаемые ГРУ, вернее, 'попадавшие' в плен к немцам. Но, видимо, Лукин чем-то очень способствовал Власову, сам того не ведая, иначе бы генерал Лукин, по возвращении в Москву, не был бы восстановлен в партии, в воинском звании и прежней должности командующего армии, не получил бы генеральскую пенсию и не умер бы своей смертью в собственной постели.
Через 20 лет Лукин, правда, надиктует 'Огоньку' нечто про Власова.
'В один из январских дней 1943 года ко мне явился генерал-предатель Власов. Его сопровождал фашистский майор…
Власов был в длинном пальто, которое делало его еще выше и сутулее, чем на заседании Военного совета Наркомата обороны в начале сорок первого, когда я видел его в последний раз. Он встретил меня стоя. (?) Щелкнул каблуками и приложил руку к полям фетровой шляпы на немецкий манер. (?) Потом вытащил из кармана бумагу и театральным жестом протянул ее мне: 'Прошу вас прочитать, господин генерал!'
Не отвечая на его приветствие (?), я молча взял бумагу и стал читать. Это было так называемое 'Воззвание к русскому народу'…
– Ну и что? – спросил я, кончив чтение.
– Прошу подписать эту бумагу!- торжественно провозгласил Власов. – Вам доверяется высокая честь – быть командующим РОА!
– Вот что, Власов, – сказал я громко, чтобы меня слышали в соседней комнате, в которой, как я знал, собрались мои товарищи по плену, генералы и старшие офицеры Советской Армии. – Вот что, Власов… Меня теперь уже не интересует вопрос, каким способом ты получил партийный билет и для чего ты его носил. В моих глазах ты просто изменник и предатель, и та шайка отщепенцев, которую ты наберешь под свое бесславное знамя, тоже будет не армией, а сборищем предателей… Ты мне скажи, Власов, как ты свой народ обманул?!.
– Советы мне не доверяли! – пробормотал Власов, отводя от меня глаза. – Я был в загоне.
– Врешь! До войны ты командовал девяносто девятой дивизией. Потом принял корпус. В сорок первом армию получил! Какое же тут недоверие? А если бы и не доверяли, разве это оправдывает измену Родине?
– Меня в Смоленске на улицах встречали!
– …в Смоленске выгоняли палками людей на улицу тебя встречать! Как ты мог в глаза смотреть этим
