диффузия, не его пища и мысли, не эмоции и действия и не его целеустремленность, а все это вместе в гармоничном взаимодействии. Чтобы достичь реальных успехов в этой величайшей из наук, изучающий философию должен усовершенствовать все свои составляющие без исключения. Недостаточно просто пытаться стимулировать некоторые нервные сплетения и решить, что таким способом приобретается соответствующая подготовка в свете закона.
Над входом в Академию Платона было начертано: «Сюда нет доступа несведущим в геометрии». Ни один человек не мог стать членом союза, учрежденного Пифагором, если он не отличился успехами в математике, астрономии и музыке, в дополнение к высоким душевным качествам. Предполагалось, что каждый желающий получить доступ в древние мистериальные храмы обладал высоким моральным обликом и незаурядными способностями. Цельс в отрывке из своего труда, сохранившегося у Оригена, замечает, что те, кто призывают человека приобщиться тайн Предвечного Бога, во всеуслышание заявляют: ««Пусть подойдет тот, чьи руки чисты, а слова — мудры». А еще другие провозглашают: «Пусть приблизится тот, кто чист от всякой скверны, чьей душе не известно зло и кто ведет честную и праведную жизнь». И все это провозглашается теми, кто обещают очищение от греха».
Я вовсе не хочу выглядеть пессимистом и не намерен расхолаживать искренних мужчин и женщин, стремящихся к духовному свету, но в интересах справедливости по отношению к ученику хочу дать ему понять какие требования существуют для тех, кто желает быть допущенным в ряды избранных от философии. Средний метафизик безнадежно лишен необходимых данных, чтобы стремиться к знанию. Он может быть очень старательным и добрым, насколько это позволяет его характер, но при всем этом у него настолько отсутствуют необходимые для дела врожденные черты характера и способности, что его просто не смогут принять ни в одну из школ мистической философии, о которой он читает запоем. Мне не раз доводилось слышать от разных людей: «Вот если бы я жил во времена Пифагора! Если бы я был знаком с Платоном! Если бы я мог сидеть у ног Будды!» Однако если бы все эти люди жили в те времена и обладали только своими нынешними качествами, их ни за что не приняли бы в школы ни одного из этих учителей.
К счастью, такая болезнь, как невежество, вполне излечима. И те, кто сегодня хотят заняться изучением Древнего Учения, в состоянии подготовить себя к философской жизни, следуя тому же распорядку, какого две тысячи четыреста лет назад придерживались ученики, когда готовились пройти пифагорейские обряды посвящения.
Перейдем теперь к рассмотрению тех приношении, которые каждый неофит должен сложить у ворот «Вечной Обители». Существует четырнадцать необходимых качеств: семь из них относятся к внутреннему миру и объединены общим понятием характера, а остальные семь, связанные с внешней стороной жизни, называются достижениями. Семь внутренних качеств являются результатом самодисциплины, а семь внешних качеств приобретаются в процессе использования способностей для овладения искусствами и науками. Про человека, достигшего приемлемого уровня совершенства во всех четырнадцати качествах, можно сказать, что он готов принять эзотерические ключи к тайнам жизни. И пусть те, кто еще не обладают этими качествами, сначала их приобретут, и только потом требуют разрешения на вход в Обитель Света.
Прежде всего, обратимся к семи необходимым качествам характера.
Цельность. В философии понятие «цельность» включает в себя нечто гораздо большее, чем просто порядочность. Порядочность может означать только признание определенных критериев добра и зла и неукоснительное их соблюдение, тогда как цельность есть порядочность, озаренная светом внутреннего осознания. Цельность — это непреоборимое внутреннее побуждение делать только то, что мудро, благородно и прекрасно. Она ставит жизнь выше слепого подчинения созданному человеком закону и закладывает в основу каждой мысли и поступка исключительно принцип справедливости. Цельность также предполагает полное соответствие между внутренним побуждением и внешним действием. Внутренняя убежденность господствует над внешними аспектами жизни, и красота души идеально согласуется с благородством поступков. Обладать цельностью — это значит жить истиной, или применительно к новичку — жить тем, что, по его понятиям, ближе всего к истине. Человеку, который верит в высокие духовные принципы и при этом живет по законам, несовместимым с этими принципами, недостает цельности, хотя он может быть порядочен в своих суждениях и оценках. Слишком многие искатели истины претендуют на благородство, а на деле оказываются мелочными и нетерпимыми. Такой человек может изучать мистику в течение сотни жизней, так и не научившись благородству и учтивости и зря потратив время на теоретизирования и размышления. Древние мудрецы становились воплощением тех убеждений и традиций, которым они служили. Никто не может хранить в душе прекрасные мысли без того, чтобы не сделать свою жизнь прекрасной, поскольку внешняя сторона жизни формируется под влиянием внутреннего побуждения. Цельность — это разумное преобразование внутреннего мира таким образом, чтобы все от него исходящее было истинным, справедливым и просвещенным.
Проницательность. Из цельности проистекает проницательность, поскольку жизнь, основанную на истине, необходимо прожить в гармонии с истиной. Достоинство проницательности заключается в том, что она наделяет человека способностью определять сравнительное достоинство ценностей. Конечная цель проницательности состоит в том, чтобы неизменно находить правильное решение, безошибочно выбирая его из множества противоречивых и сбивающих с толку мнений. Проницательность — это, с одной стороны, рассудительность, с другой — четкое видение, но более всего — это мужество. Проницательность ведет к убежденности и наделяет мужеством действовать в соответствии со своими убеждениями. Тот, кто обладает проницательностью, не станет жертвой иллюзорных ценностей этого бренного мира. Все древние философы считали проницательность бесценным качеством для тех, кто стремится к мудрости. Человек, неспособный разобраться во всевозможных доктринах, которые распространялись в разные века и в разных цивилизациях, не может даже и надеяться отыскать истину. Философия — это служение истине, и никто не в состоянии должным образом служить тому, чего он наверняка не сможет отыскать. Проницательность уничтожает ложных богов; она освобождает душу от рабства у мнений и ограждает человека от тысячи ошибок. Выражаясь поэтическим языком, проницательность помогает безошибочно отыскать Полярную звезду среди множества созвездий. В сфере современной метафизики тысячи учеников дрейфуют от культа к культу в потоке настроений и эмоций. Мы не сумеем достичь подлинного прогресса, если не наметим себе определенный путь к цели. В любой деятельности проницательность избавляет нас от колебаний. Мы более не пускаемся в дрейф и, держась верного курса прибудем наконец в безопасную гавань, в которую столь упорно стремились.
Прилежание — это способность проявлять разумную настойчивость, которая подразумевает как постоянство, так и непрерывность действия. Это качество предполагает также целеустремленность и скрупулезность в приложении усилий. В западной цивилизации размеренный ход жизни постоянно нарушается. Обычный человек разрывается на части между множеством различных целей. Он пытается распределить свои способности и жизненные ресурсы в слишком большой сфере деятельности и, стремясь сделать все, по сути, не делает ничего хорошего. Развивая прилежание, разум надежно защищает себя от опасностей, которые проистекают из смятения и помех. Без прилежания невозможно упорядочить напряженные усилия, а без упорядочения усилий невозможно достичь большого успеха в философии. Однако прилежание вовсе не означает, что студент двадцать четыре часа в сутки и триста шестьдесят пять дней в году не должен думать ни о чем, кроме философии, равно как он не должен посвящать все свое время учению, чтению или размышлению над абстрактными истинами. Необоснованное рвение в научных занятиях способно уничтожить плоды любого труда и лишить ученика душевного равновесия. Знания, будучи величайшей ценностью, должны проверяться применением их на практике. Философ не только часами усваивает знания, ему еще приходится тратить годы на то, чтобы применить эти знания в разумных целях. Нормальная здоровая жизнь требует соблюдения точного равновесия между напряженной работой и отдыхом. И прилежание в данном случае определяется не продолжительностью приложения усилий, а тем, сколько души он вложил в свою работу. В музыке, например, определенное время должно отводиться практическим занятиям и несоблюдение этого давно заведенного порядка чревато для музыканта потерей техники. С другой стороны, любой музыкант, выходящий в своих занятиях за пределы разумного, рискует утратить индивидуальность и присущую ему одному задушевность исполнения. Прилежание предполагает наличие тонкой проницательности, умения правильно решать, какая практика необходима в данном конкретном случае для создания прочной базы, и мужество нарушить заведенный порядок, прежде чем последний уничтожит индивидуальные особенности его душевной организации.
