человеке, который пытался понять, что собой представляет дерево, пересчитывая его листья. И в конце концов он обнаружил, что все листья растут на одном стволе и что понимание природы ствола или дерева в целом немедленно приводит к постижению истинного смысла каждого листа. Религия подобна дереву. Секты и символы веры — это те же ветви и листья дерева. Мы познаем природу дерева не через изучение одних только листьев и ветвей, а через постижение значения дерева в целом путем умозаключений. В тот момент, когда мы становимся по-настоящему религиозными, мы начинаем по достоинству оценивать все культы и секты, но при этом не бросаемся очертя голову вступать во все общества. Религия одна, символов веры много, и тот, кто знает религию, сумеет разобраться и во всех символах веры.
В каждом крупном сообществе есть метафизики менее рационального типа, составляющие своего рода союз «активных культистов». Они инстинктивно присоединяются к каждому вновь возникшему культу; они — вечные бродяги на просторах оккультизма, они всегда на передовой, но при этом настолько беспечны и в мыслях у них такая путаница, что они абсолютно не способны не только усваивать знания, но и осознать собственную глупость. Из всех людей, изучающих метафизику, они более всего нуждаются в помощи, но именно им труднее всего помочь. Они дискредитируют метафизику в целом и являют собой продукт алчной несостоятельности. Серьезный ученик должен всячески стараться избежать пагубного влияния от общения с таким «рьяным культистом», иначе его ждет душевная деморализация. Метафизикоман — это ничуть не меньшая проблема, чем наркоман или алкоголик. Отсюда мораль: если организация вызывает сомнения, не вступайте в нее. Если не уверены, не кидайтесь сломя голову присоединяться к какому-нибудь культу, чтобы там вас не ободрали как липку, а лучше, погрузившись в себя, глубоко продумайте разумный образ действий. Капля рассудительности поможет избежать моря разочарований.
Другая причина психического стресса — рассогласованность, но это уже полностью личная проблема, с которой каждый искатель истины должен справиться самостоятельно. Согласованность как строгое соответствие между убеждением и действием являет собой наиболее трудную задачу, которая встает перед каждым мечтающим заняться эзотерическими учениями. Человеку не удается быть честным в духовном отношении из-за разрыва между его знаниями и делами. Как гласит старая поговорка, наши мысли всегда лучше, чем наши дела. Человек, стремящийся превзойти остальных, может в самом деле достичь этой цели, только будучи благородней других людей в мыслях и поступках. Помните, что для настоящей метафизики нет и не может быть никакого другого превосходства. Психический стресс, ставший следствием рассогласованности, необходимо преодолеть следующим образом. Сначала следует нанести порядок во внутренних критериях, а затем привести внешние аспекты жизни в полное соответствие с этими критериями. Эта задача может показаться тяжелой, но это и есть самая трудная работа на свете. Однако человек, стремящийся к мудрости, жаждет получить величайшее сокровище, которым обладает Вселенная, и он должен быть готов заплатить за него усилиями в достижении высокой и благородной цели.
Итак, прежде всего, займемся приведением в порядок внутренних критериев. Такое упорядочение, в частности, есть, конечно, дело сугубо индивидуальное, но в общем оно подчиняется определенным универсальным законам, которые в большинстве случаев можно принять без каких-либо изменений. В западном мире наблюдается полная неразбериха с духовными ценностями. Внутренние убеждения среднего метафизика представляют собой своеобразную мешанину из теологических, научных и метафизических идей. Немножко теологии из раздела «адского огня и проклятия» просочилось в подсознание множества людей, выросших в теологическом поколении, и стало фундаментальной посылкой, которая видоизменяется под влиянием других идей, сложившихся в процессе чтения, размышления и приобретения опыта. У очень немногих людей выработан четкий, понятный и разумный духовный критерий. В большинстве же случаев он являет собой неопределенную смесь надежд, желаний и других хрупких ингредиентов. Для многих метафизиков характерно противоборство нескольких критериев, затверженных при беглом ознакомлении с резко расходящимися в своих концепциях философскими или религиозными системами. Наихудшее заблуждение заключается в завышенной оценке собственных достоинств и безупречности. Добропорядочные и благонамеренные люди, лишь постепенно достигающие состояния разумных человеческих существ, заблуждаются, полагая, что они уже стоят на пороге божественности, и устанавливают для себя критерии, настолько превосходящие их способности, что жизнь для них превращается в мучительную цепь борьбы и неудач.
Известно одно очень мудрое замечание относительно совершаемых в жизни глупостей, приписываемое Сократу: «У глупцов — излишество; у знающих — умеренность; у богов — воздержанность». Одним из источников неприятностей для нас, похоже, является общая переоценка собственной значимости. Мы воображаем себя богами, хотя мы всего-навсего люди, а в результате наша земная природа восстает против нашего же умонастроения, что приводит к хаосу во внутреннем мире.
Чтобы духовный критерий приносил практическую пользу обычному человеку, он должен всегда находиться в пределах возможностей последнего. Нам, разумеется, всегда следует стремиться быть лучше, чем мы есть на самом деле; и это не требует доказательств. Однако для того, кто хочет чего-то добиться, цель не должна быть настолько далекой, чтобы его усилия увенчало одно лишь отчаяние. Сначала обретаются мелкие достоинства, и только потом — большие. Как показывает наблюдение, большинству метафизиков, изо всех сил стремящихся обрести великие достоинства, ужасающе недостает более скромных добродетелей. У всех людей религия, вполне естественно, должна связываться с удаленными, возвышенными и недоступными реалиями; и было бы разумно, если бы у любого мыслящего человека религия ассоциировалась с постепенным и постоянным совершенствованием в мелочах. Только тех, кто верен в мелочах, сделают хозяевами и во многом.
Психологический конфликт между духовной установкой и физическим действием существенно смягчится, если откорректировать внутренний критерий и соответствии с принципом умеренности. Человеку, как от природы невоздержанному животному, предстоит в этой жизни немало потрудиться, чтобы укротить обитающего в нем зверя. Изменение критерия, то есть большая сдержанность, в конце концов неизбежно явится результатом мудрой оценки самим человеком подходящего для него образца умеренности. Мне довелось наблюдать немало искренних людей, доведенных до нищеты, болезни и даже смерти тем, что они так и не сумели разумно умерить свои нормы поведения.
Избегать крайностей — значит сделать первый шаг на пути к умеренности. Одна из простейших форм экстремизма проявляется в склонности к разного рода «заскокам». Люди с подобной склонностью страдают самой серьезной болезнью на свете, поскольку они постепенно теряют способность проявлять умеренность. Хороший способ обрести сдержанность — это уметь умерять крайние проявления чувств так, чтобы спокойствие мало-помалу возобладало над эмоциями. Про того, кто сумел этого достичь, можно сказать, что он устранил серьезную причину эмоциональной неуравновешенности. Спокойствие обеспечивает нормальное отношение ко всему. Недостатки невозможно изжить одним махом, просто они один за другим неизбежно будут смягчаться. И как только удастся умерить свой темперамент, излишества исчезнут сами собой и не потребуется никаких отчаянных усилий, чтобы от них избавиться. Как мудро замечено в Бхагавадгите: «Только человек, сохраняющий душевное равновесие в страдании и наслаждении, годится для бессмертия».[35] Оглядываясь вокруг, присмотритесь к людям, которые, по вашим сведениям, интересуются метафизикой, загляните в себя, а затем задайте себе прямой вопрос: всегда ли эти люди и я сохраняем равновесие в страдании и наслаждении и не подвержены влиянию излишеств, нарушающих спокойствие непросвещенных? Если вы ощутите, а именно так наверняка и произойдет, полное отсутствие уравновешенности и спокойствия, считайте, что ваше дело жизни четко определено, поскольку невозможны никакие свершения, пока не решены все мелкие проблемы.
Как следует приглядевшись, среди искателей истины наверняка можно обнаружить достойных восхищения, благонамеренных и искренних людей. Но потом окажется, что один из них сплетник, другой — завистник, у третьего — скверный характер, у четвертого — «психические переживания», а пятый — просто болтун. Вполне возможно, что большинство новых мыслителей — законопослушные граждане, невиновные в серьезных преступлениях, но многие из них повинны в собственном дурном расположении духа. Однако, полностью игнорируя свои настроения, эти «ученики» продолжают свои поиски озарения, почти не прикладывая никаких усилий, чтобы примириться с самими собой. Разумеется, все поиски людей, не научившихся прежде владеть собой, можно сравнить лишь с попыткой прошибить лбом стену. Никто не способен достичь внутреннего озарения, пока он не укротит свой нрав. И хотя многим это известно, все они утешают себя несбыточной мечтой, что им удастся отыскать истину, несмотря на свой характер и недостатки. Подобное убеждение можно расценить как своеобразный укоренившийся в психике пережиток,
