средой. Есть ли в этих процессах разумная составляющая, мы сказать не можем.
Вот и всё, парень, больше тебе сказать нечего. Нет, конечно, своей маме, вернувшись, ты скажешь обо всём этом многое, но теперь это не имеет значения. И не нужно смотреть на меня, я тебя не поддержу.
Органоид с белой «травой» на голове, уже говоривший до перерыва, поднялся вновь.
– Поскольку все вопросы прояснены и более никаких возражений против предложенной моим коллегой теории не высказано, я предлагаю приступить к выработке текста совместной декларации нашей научной ассамблеи, после чего можно будет поставить этот текст на голосование.
Раз уж ты, Экло Эл, молчал при обсуждении, в разработку текста декларации ты тем более вмешиваться не будешь. Пусть пишут, что хотят. По крайней мере, с тебя за текст никто не спросит, а что декларация будет принята – так всегда можно сказать, что под давлением большинства и непреодолимых обстоятельств.
Энергоид более не следил за ходом дискуссии. Лишь отметилось, что рыжий автор теории настоял на том, чтобы слово «Гриб» писалось в тексте декларации с заглавной буквы. «Мы пишем слово „Вселенная“ с заглавной буквы, значит, и сущность, породившую её, должны отмечать так же». Что ж, пусть будет «Гриб», Экло Элу не жалко.
Когда пришло время голосования, оно пошло живо и без сбоев. Дисциплинированные минералоиды поддержали решение все и сразу, органоиды некоторое время шебуршились, обсуждая что-то, но и они постепенно втянулись. Дальше медлить было нельзя, и Экло Эл, сверкнув синим огоньком, подал свой голос за нелепый текст. Эндо Эрэ недоумённо взглянул на шефа, и, став нежно-лиловым, тоже поднял руку вверх. Один за другим члены депутации энергоидов голосовали так же, как их начальство.
Дело было сделано, напряжение действия спало, и в образовавшейся пустоте навалился ужас от содеянного.
«Что же мы будем объяснять зелёнолюдям про этот „Гриб“, если его не существует?» – сказал Экло Эл вполголоса, так, что услышал лишь сидевший рядом с руководством Эдао Эво. «Раз его не существует, не всё ли равно, что мы будем объяснять?» – так же тихо ответил он. «Вы далеко пойдёте», – багрово хмыкнул Экло Эл, и уставился в пол.
«Раз мы в сумасшедшем доме…» – проворчал откуда-то сзади Эвзо Эдг, и тоже проголосовал «за».
Решение Вселенской научной конференции было утверждено единогласно.
Даже в вестибюле космопорта Эндо Эрэ ещё не успокоился. Для него происшедшее было первым столкновением с настоящей жизнью, а не с маменькиным энергоборщом.
– Какой бред! Какой же бред! – витийствовал он. «Вселенную создал Гриб», «туннели создал Гриб». Можно ли придумать большую нелепость? Господа учёные, мы должны, мы обязаны настоять на пересмотре результатов этой безумной конференции. Нельзя, чтобы детям в школах преподавали такую чепуху. Ведь с бюрократов станется, вы же понимаете. Им же всё равно, лишь бы народ думал, что что-то знает, и не спорил.
– Ты забыл, что «Вселенную тоже расширил Гриб, потому, что ему так захотелось», – Эвзо Эдг багрово улыбался, так, что старческого оранжевого цвета почти не было заметно. Только не получится ничего пересмотреть, по крайней мере, в обозримом будущем. Во-первых, отменить результат Всемирной конференции может только такая же Всемирная конференция. То, что научные истины не устанавливаются голосованием, ты никому из бюрократов и политиков не докажешь. Так что, без конференции никуда. Чтобы собрать её, нужно очень много денег и желания. Во-вторых, минералоиды и органоиды, да и многие наши будут против пересмотра. В-третьих, чтобы требовать отмены принятого решения, нужно предложить своё, лучшее, которое смогут принять все. У тебя есть вариант? Не думаю. В-четвёртых, ты совершенно прав насчёт бюрократов: они получили нужную им логичную картину мира, которой можно будет пичкать население, а что картина сия суть бред сумасшедшего, на их зарплату не влияет. А вот неуверенный, сомневающийся и беспокойный народ повлиять может, так что для большинства зелёнолюдей лучше мирная и понятная глупость, чем зовущая к поиску научная добросовестность, которая ещё неизвестно к чему может привести. Смирись, парень, ничего с этим поделать нельзя.
– А жить, а жить с этим можно?
Жить со многим можно, просто ты этого ещё не знаешь, сын Элло Эои. Конечно, учёному тяжело видеть, как его кропотливый, трудный и самоотверженный поиск оборачивается массовым дурманом – тем, против чего он всегда беззаветно боролся. Высокий идеал, ставший подзаборной шлюхой при полном твоём бессилии – чему тут радоваться? Остаётся, разве что, утешаться тем, что ты, действительно, ничего не мог поделать.
Ты ничего не мог, Экло Эл? Когда обсуждалась эта дурь, ты ничего не мог поделать? А когда Элло Эоя уходила от тебя к тому дураку, отцу Эндо Эрэ, что ты мог тогда?
Стоит ли думать об этом, стоит ли? Сейчас ты летишь домой, там тебя никто не упрекнёт. И никто не обременит – даже написание школьного учебника, рассказывающего, что «Гриб создал мир», можно будет спихнуть на кого-нибудь, наподобие Эдао Эво. Хоть на что-то такие люди годятся, и слава Грибу.
Вот, ты уже шутишь, Экло Эл, и это хорошо. Сейчас ты просто летишь домой. Просто летишь домой.
Автор: Бантапуту
Без политики
В каждом мире есть правила. Разные. Можно им следовать, можно не следовать, можно устанавливать свои правила и подгонять под них остальных, лишь бы сил хватило. А если сил недостаточно, можно над правилами просто посмеяться.
Одно из правил появилось очень давно, когда в небольшой Галактике обитателям стало тесно на своих родных планетах, они ринулись в космос с первостепенной задачей – колонизировать лучшие для себя миры. Сначала на планеты ближайших систем отправлялись зонды, способные проводить геологическое исследование, чтобы определить, насколько этот мир подходит для жизни конкретного народа. Потом уже к отобранным лучшим планетам отправлялись транспорты с колонистами, призванными строить новый дом.
Так как рас и народов в Галактике было немало, часто случалось, что пока одни колонисты летели через гиперпространство, планету успевали заселить другие. Начались споры и конфликты за право народов колонизировать конкретные миры, когда неизвестно было, кто раньше нашел их. Обычно конфликты
