примитивных условиях. Робот стал умывать Генри.
— Все неизвестное интересно, — пробурчал Генри сквозь зубную пасту. — Сразу же после завтрака мне нужно будет взглянуть поближе на этих отщепенцев.
Чашка исходящего паром черного кофе скользнула в его руку. Испытывая пренебрежение к обнаруженным людям, Генри допил ее и сел за стол. Плотно закусив поджаренной колбасой с рисовой кашей, он взял вторую чашку кофе и стал прогуливаться по краю утеса, наслаждаясь приятным видом холмов, выплывающих из тумана. Когда все снаряжение было упаковано, позади Генри раздался топот ног робота.
— Я готов, — сказал Генри, нажал кнопку 'дезинтеграция' на чашке и швырнул ее вниз с утеса. Не пролетев и десяти футов, чашка превратилась в тончайшее облако пыли. — Как мы вступим в контакт с объектом?
— Кран доставит вас на место поблизости от объекта, — сказал паукообразный робот, спуская лестницу. Генри поднялся по ней. — Я буду вашим проводником весь остаток пути.
9
Поездка оказалась недолгой. Лестница исчезла в брюхе крана, Генри с роботом остались на гребне горы, от подножия которой уходила долина, ведущая к равнине.
— Мы на месте, — сказал паук. Он спрыгнул на землю, Генри последовал за ним.
— На этом гребне я бы посоветовал двигаться помедленнее.
— Я бы посоветовал тебе замолчать. Показывай дорогу и предоставь мне беспокоиться о том, как подкрасться к добыче.
Они продолжали путь в молчании, пробираясь по высокой траве под низко нависающими ветвями деревьев. Паук молча проскользнул между двумя каменными глыбами на краю крутого склона и указал клешней вниз. Генри снял шлем, лег в траву и заглянул за край обрыва. Пред ним предстало великолепное зрелище.
Он увидел обугленный и полуобглоданный коровий бок, лежавший в остывшей золе костра прямо перед ним. Рядом с мясом, наполовину в золе, наполовину на траве, растянулся необычный представитель человеческой расы. Его одежда, если можно назвать ее так, состояла из плохо выделанных шкур, скрепленных полосками кожи. У него были длинные, связанные узлом волосы и длинная спутанная борода. Шкуры и их владельцы были щедро вываляны в золе. Из-под шкур виднелся чудовищный переполненный живот, похожий на перезрелую дыню. Очевидно, он устроил пир и набил живот жареным мясом. Человека что-то беспокоило, несомненно, пищеварение, он стонал и катался по земле, не открывая глаз. Его рука, лежащая в золе, скребла землю, как огромное насекомое, и отщипывала кусочки от туши. Все это сопровождалось жеванием, глотанием и отрыгиванием — пиршество не прекращалось даже во сне.
— Очень приятное зрелище, — сказал Генри. — Оно на неделю отобьет мне аппетит. Пойдем посмотрим, что скажет нам этот Розебоунд.
Паук спрыгнул с его плеча, когда Генри заскользил вниз по склону. Дикарь внезапно проснулся, что потребовало от него значительных усилий, и удивленно уставился на Генри.
— Очень рад встретиться с вами, сэр, и рад видеть, что вы хорошо позавтракали, — любезно сказал Генри. — Позвольте представиться…
— Убью! Убью! — заорал дикарь, хватаясь за каменный молоток, лежавший возле него, и швыряя его в Генри удивительно быстрым движением. Молоток полетел прямо в лоб Генри. У того не оставалось времени уклониться.
Паук-робот изогнулся, в его оболочке возникло восемь отверстий и он метнулся навстречу молотку. Они столкнулись в воздухе и упали на землю. Паук хрустнул и затих.
— Заверяю вас, сэр, в самых дружеских чувствах…
— Убью! — снова забубнил дикарь и так же быстро метнул в Генри увесистый камень. Генри был уже настороже и легко уклонился от него.
— Давайте обсудим, как люди, некоторые…
— Убью! — заскрежетал зубами дикарь и кинулся в атаку, вытянув вперед руки со скрюченными пальцами. Генри не шевельнулся. Когда дикарь очутился возле него, Генри рубанул его ребром ладони по шее, отступил в сторону, и дикарь рухнул на землю.
— Уверяю вас, мы вполне можем добиться взаимопонимания, — сказал Генри, вытирая сальную руку о траву. У его уха зажужжало какое-то насекомое, он отмахнулся и тут же услышал тоненький голосок:
— Докладываю: по ущелью сюда направляется второй дикарь. Кажется, вооружен.
— Слабое утешение.
Раздался топот и перед ним появился другой дикарь. Он был так же грязен, как и первый, носил такие же засаленные шкуры, но на этом сходство заканчивалось. Во-первых, он был намного старше, с седыми волосами и бородой. Во-вторых, на шее у него болтался какой-то отрывок, настолько запачканный, что трудно было узнать в нем галстук. На носу восседали остатки очков. Одного стекла не хватало, а второе было так испещрено трещинами, что вряд ли можно было что-либо разглядеть через него. Мужчина остановился, склонив голову набок и, часто моргая, стал рассматривать Генри через треснувшее стекло. Потом закудахтал:
— Ну, ну… Что вы тут делаете?
Шаркая ногами, он стал медленно подходить к Генри.
— Вот такой разговор мне больше по душе. Очень приятно встретиться с вами…
— Приятно? Не пользуйтесь этим словом слишком часто, — сказал старик и присел возле обугленной туши. — Речь — точный инструмент, слова имеют цену. Например, имя… — Говоря все это успокаивающим голосом, старик незаметно погрузил пальцы в мясо и стал засовывать кусочки себе в рот, так что под конец слова его стали почти неразборчивыми.
— Я верю в это, — сказал Генри, — и готов согласиться с вами. Но должен спросить, что такой образованный человек, как вы, делает здесь, живя в этих жутких условиях?
— Отдыхаю, больше ничего. — Чавканье и треск, когда зубы его впивались в мясо, дробя кости. — И на секунду не думайте, что я уроженец этой планеты. Я ученый Форбунга, наблюдаю здесь за отдельными формами жизни. Ученый мир…
— Мое, мое! — заорал, вернувшись к жизни, первый дикарь и потащил тушу к себе. Продолжая одной рукой запихивать в рот мясо, пришедший другой схватил камень и треснул по голове владельца туши. Тот со стоном упал спиной в костер. Генри молчал, наблюдая, не делая никаких попыток прекратить драку.
— Очень интересно, — сказал он. — Как человек другого мира и ученый, вы должны иметь свою точку зрения на местную жизнь. Наверное, вы знаете, почему люди на этой планете так недоверчивы и склонны к драке.
— Да, знаю… — Чавканье.
Пауза тянулась до тех пор, пока Генри не спросил:
— И можете рассказать об этом?
— Конечно, доверие за доверие. Но помните, все это я опубликую первым. Все дело в радиации, я знаю. На планете существует пагубная радиация, которую можно обозначить символом 'Х'. Потому эту величину 'Х' мы должны использовать при уточнении длины волны радиации…
Далее последовало множество слов, подобных предыдущим. Генри громко вздохнул.
— Он полоумен, бедняга.
— Если вы имеете в виду его психическое состояние, то вы правы. Геликоптер завершил вираж. — Я сравнил его психическую деятельность со своими записями и обнаружил, что на другой планете он имел бы 97,89 шансов из 100 угодить в психиатрическую лечебницу.
— Даже все сто. Это трагедия! Интеллигентный человек, прибывший изучать местные формы жизни, не выдержал напряжения. Мы должны сообщить, чтобы его забрали обратно.
— Я сделаю отметку в записях.
— Давайте возвращаться, — сказал Генри. — Здесь нет ничего полезного для нас… Что случилось?
