рад, что ты здесь. Теперь я не один. Ты пришел убить меня? Тогда убивай.
- Я это ты. Ты не один. Ты и я едины, - с легким раскатистым р, сказал голос из темноты.
- Один, - упрямо покачал я головой. Хотя это сильно сказано, покачал, скорее, попытался это сделать.
- Ты и я едины, - снова, не меняя интонации, проговорил голос.
- Я зверь? - спросил я, в душе не зная то ли плакать, то ли смеяться от своей дикой фантазии.
- Зверррь, - ответил он мне.
- И как мне стать с тобой единым целым? - с трудом говоря пересохшим губами, спросил я. А какая уже разница, что со мной будет? Сойду с ума, так может и к лучшему.
- Прими меня душой, - ответил зверь.
- Просто принять? - скептически переспросила я.
- Да.
Я закрыл глаза, хотя мог этого и не делать, все равно темно как в танке.
- Ты хочешь, чтобы я принял тебя? Ну, ладно. Я принимаю. Одному быть плохо, а так ты со мной будешь всегда. Я и ты едины, - последние слова сами сорвались с языка, и появилось свечение, которое все усиливалось. Я, отвыкший от света, поспешил сильнее зажмуриться, не ровен час, ослепнуть можно.
Сначала стало тепло в груди, потом оно разлилось дальше по венам, ощущения были приятными, словно меня согревали теплые руки. Яркий свет пропал, и я вновь оказался в своей темной тюрьме. Но страшно не было, словно что-то добавило мне силы и уверенности в себе.
Дверь камеры открылась, впуская тусклый свет коридора и разгоняя мою тьму. Вошедшие, все те же двое мужиков, сняли меня с крюка, и, разрезав путы, понесли меня по коридору. Свернув несколько раз, они приволокли мое одеревеневшее тело в огромную ванную комнату. Там уже ждали.
- В воду его. Он сейчас будет отходить, - проговорил мужчина лет шестидесяти на вид, в длинной синей рясе, и обращался он к моим мучителям. Меня не положили, а кинули в ванну, вернее мини бассейн, а водичка -то ледяная. И тут меня накрыло. Я думал, что знаю, что такое боль, но оказалось - нет.
В занемевшие конечности стала поступать кровь, а мышцы выкручиваться. Я орал не стесняясь, даже матом ругаться не мог. Дедок в рясе, взял колбу с зеленой жидкостью и вылил в воду. Появилась пена и вода окрасилась в розовый цвет, следом за этой склянкой последовали еще три, он вливал в воду жидкости, что-то при этом бурча.
Боль стала проходить, а руки и ноги начали согреваться, даже в холодной воде. Не знаю, что именно помогло, но я так расслабился, что почувствовал как скользнул под воду, совершенно не стараясь двигаться.
В себя пришел уже на своей кровати в опостылевшей камере. Я просто открыл глаза и уставился в потолок. Двигаться и думать не хотелось. В какой-то прострации разглядывал рисунок из трещинок, как паутина оплетающих темный потолок моей тюрьмы. Дураком я себя никогда не считал, и после подобного урока, понял, что выбора нет. И как бы я не относился к мальчишкам-шлюхам пренебрежительно, сам стану ничуть не лучше. И прав Свит, буду подставлять задницу, чтобы получить эти проклятые привилегии…
- Я не сломаюсь, я прогнусь, - произнес я, словно внушая себе.
- Гнуться тебе придется постоянно, - заговорил появившийся чернявый, но без и тени иронии. Я даже не вздрогнул, от его неожиданного появления. Как пялился в потолок, так и продолжал.
- Наказание у тебя было легкое. Всего-то чуть отшлепали, да сутки повисел на крюке, причем не вниз головой. Так, что не хнычь, - я почувствовал, как под его тяжестью просела кровать.
- А как еще наказывают? - сухо, но спокойно спросил я.
- Тебя боялись попортить, Мадам надеется хорошо продать. Но на будущее, больше не делай таких оплошностей. Слов на ветер она не бросает.
- Я понял - безжизненно ответил я, продолжая вести взглядом рисунок из трещинок на потолке. - Как наказывают тех, кто здесь работает?
- Зачем тебе? - тихо спросил немного охрипшим голосом чернявый. - Поверь, это неприятно даже слышать, не то, что видеть, а уж чувствовать…
- Я должен понять, что мне грозит. Неизвестность пугает больше, - я повернул голову к парню и посмотрел на него в упор.
- Твои глаза… - вздрогнул он.
- Что с ними? - мне было все равно.
- Цвет остался прежним, сиреневым, но зрачок стал вертикальным и узким, как у кошки. Ты оборотень?! - отпрыгнул от меня паренек.
- Не знаю. - Я снова перевел взгляд на потолок, не делая никаких движений. - Я потерялся, и сам не знаю кто я. Но я не один.
И в груди потеплело, после этих слов.
- Не хочу, чтобы кто-то знал, что с моими глазами.
- Но это заметно! - возразил чернявый.
- А сейчас? - я снова посмотрел на него.
- Если бы не видел до этого, подумал, что померещилось, - шокировано вглядываясь в мои глаза, ответил чернявый. - Они нормальные, как и раньше были, только знаешь, такого уверенного взгляда не бывает у рабов. Смотри лучше в пол, когда будешь с кем разговаривать. Это тебе мой совет.
- Спасибо, - чуть улыбнулся я. - А ты не плохой парень. Мы еще, глядишь, и подружимся?
- Я не против. - Улыбнулся он мне, первый раз, действительно открыто и светло.
- Тэре, - протянул я руку для рукопожатия.
- Лен.
- Послушай, - склонился он к моему уху и очень быстро зашептал.- Никому не говори, что ты оборотень. Иначе тебе поменяют ошейник. Вы при превращении рвете рабские ошейники на раз, поэтому молчи, будет лишний шанс сбежать.
- Спасибо, - от всего сердца одними губами поблагодарил я, но он всю глубину моей признательности прочитал по моим глазам и грустно улыбнувшись, кивнул.
- Ну, что, больной, начнем урок? - уже нормальным голосом спросил он.
- С удовольствием, - я присел и поудобнее замотался в одеяло.
4 глава.
- Игрушки я не принес сегодня, все же ты еще не совсем здоров.
- Ты серьезно будешь смотреть, как я перед тобой сосу резиновые члены? - ошарашено спросил я.
- Да,- невозмутимый ответ. - Надо обязательно.
- Надо, так надо, - смирился я. - Никогда бы не подумал, что буду сдавать экзамен парню по минету.
- Все бывает в первый раз, - рассмеялся он, да так заразительно, что я его смех подхватил. Минут пять, мы ухахатывались, валяясь на кровати.
- Фух, у меня уже живот болит, - пожаловался я, стараясь сдержаться от нового смешка.
- Давай я тебе расскажу, то, для чего пришел, - прислонясь к спинке кровати, утирая слезы от смеха, сказал Лен.
- Я весь само внимание, - уселся по-турецки, чуть нахмурив брови, - и какая у нас сегодня тема?
- Зоны мужчины, от которых он получает удовольствие.
- Эрогенные, что ли? - переспросил я удивляясь.
- Эрогенные? Я слышал такое название. Ну, да, наверное.
- Так, а что там рассказывать. Каждый раз могут немного меняться, но основные губы, мочка уха, шея, соски и пах, со всеми причиндалами к нему.
- Умен не по годам. - Усмехнулся Лен. - Добавить можно.
Я, расплывшись в улыбке, от похвалы, согласно кивнул.
- Мочку уха можно покусывать при поцелуе, и нашептывать разное, это тоже приятно. НО не забывайся, думай, что шепчешь. Это не твой возлюбленный, а клиент, - Лен проговорил это таким ледяным голосом, что и меня пробрало, заодно и дошло, что я будущий шлюха. - И с поцелуями не лезь, только если клиент сам проявит инициативу. Дальше. Шея, ну ее можно так же полизывать, покусывать и целовать. Если только клиент захочет начать с нежных прикосновений и почувствовать себя 'любимым', есть и
