Этот вызов вынудил Ставку, НКО и Генеральный штаб практически с нуля создать для Красной Армии совершенно новую структуру, мобилизовать, обучить и оснастить войска для ее укомплектования личным составом и подготовить командный состав, способный действенно руководить этой новой армией. И все это — в разгар страшной борьбы за само свое существование. Понятно, что для столь выдающихся свершений потребовалось немало времени и крови.
Низкая боевая эффективность Красной Армии и ее командного состава в 1941 году и в течение большей части 1942 года наглядно продемонстрировала, какие именно перемены должны произойти, если советское командование хочет одолеть вермахт. Сколь бы жестокими не были стратегические, оперативные и тактические поражения, понесенные Красной Армией за первые полтора года войны, в двух важных отношениях они оказались необходимыми предпосылками превращения Красной Армии в действительно современную боевую силу. Во-первых, они подвергли проверке, обучению и «прополке» командный состав армии, сделали его более эффективным; во-вторых, они подтолкнули советское военное руководство к изменениям военной структуры и доктрины, необходимым армии для победы над вермахтом. Те командующие фронтами, армиями, корпусами и дивизиями, кто выжил в бурном водовороте первых 18 месяцев войны, в итоге овладели военным опытом, необходимым для достижения победы. Именно они привели Красную Армию к победе в последние 30 месяцев войны
В то время как Красная Армия первые полтора года войны обучалась ведению современной воны, Ставка, НКО и Генеральный штаб использовали пережитые катастрофы для реформирования органов управления войсками, вдохнув новую жизнь в их структуру, разрабатывая и внедряя новые оперативные и тактические приемы, необходимые для более эффективных действий на всех командных уровнях. В то же самое время конструкторские бюро усиленно разрабатывали новые виды вооружений, а советская промышленность, полностью переведенная на военные рельсы, напрягала все жилы, стремясь снабдить армии современным оружием в достаточном количестве. Лишь та Красная Армия могла успешно действовать против менее многочисленного, но намного лучше руководимого, обученного и снаряженного вермахта.
В результате начиная с первых месяцев 1942 года и на протяжении всей первой половины 1943 года Ставка, НКО и Генеральный штаб, действуя совместно и поэтапно, сумели создать и выставить на поле совершенно новую Красную Армию, обладающую намного большими возможностями, командный состав которой прошел обучение и жесткий отбор в самых тяжелых условиях. Эта армия уже была оснащена достаточным (и все более возраставшим) количеством современного оружия, по эффективности ничуть не уступавшим, а порой и превосходившим то, каким снабжала вермахт немецкая промышленность. В этом отношении особенно важна оказалась доставка союзниками военных припасов по программе ленд- лиза.
Постепенно выходя из ступора 1941 года, с обновленный командным составом, лучше обученными солдатами и значительно большим количеством современного оружия, эта новая Красная Армия записала на свой счет выдающиеся победы под Сталинградом и Курском и в итоге склонила чашу весов войны в пользу военных усилий Советского Союза.
1943 год оказался решающим для советских военных усилий Захватив под Сталинградом и Курском стратегическую инициативу, Красная Армия уже никогда больше не утратит ее. И ни Сталин, ни Ставка, ни Генеральный штаб никогда не проявят со мнений в своей часто провозглашаемой цели достижения полной победы над нацистской Германией. На фоне достижений советской стратегии к лету 1943 года конечная советская победа была как указывали многие факторы, неизбежной.
Во-первых, успешная преднамеренная оборона Красной Армии под Курском и равно успешные массированные стратегические наступления, проведенные на протяжении лета и осени 1943 года, доказали, что ее командный состав на всех уровня; от фронта до дивизии научился эффективно действовать как в обороне, так и в наступлении, при ведении как статических, так и мобильных операций. Победы Красной Армии во второй половине 1943 года гарантировали, что, за немногими исключениями, она будет и дальше уверенно наступать до самого конца войны.
Во-вторых, хотя следующие одна за другой стратегические наступательные операции, которые Красная Армия проводила по настоянию Ставки в конце 1942 года и весь 1943 год, не всегда достигали всех намеченных целей, они подготовили сцену для еще более масштабных стратегических наступлений Красной Армии в 1944 и 1945 годах. Кроме того, проводимые как одновременно, так и одно за другим, эти стратегические наступления оказывались все более эффективными и смертоносными для вермахта. И в- третьих, в конце 1942 года и в 1943 году Ставка и Генеральный штаб разработали, а действующие фронты, армии, корпуса и дивизии Красной Армии испытали и внедрили внушительный набор новых оперативных и тактических приемов, необходимых для проведения все более успешных стратегических наступательных операций в 1943, 1944 и 1945 годах. Если так можно выразиться, свое начальное, среднее и университетское образование Красная Армия получила в 1941, 1942 и 1943 годах, обучаясь военной науке у вермахта. В 1944 и 1945 годах она вела войну на уровне выпускника университета.
Хотя боевая отдача Красной Армии постоянно повышалась (причем на протяжении лета и осени 1943 года-драматически резко) и будет продолжать повышаться все последующее время, однако она все еще испытывала определенные проблемы, которые не удастся полностью решить до самого конца войны. Наиболее серьезная из этих проблем относилась к определенным «дурным привычкам», сложившимся у некоторых представителей старшего командного состава за первый период войны, от которых они оказались не в состоянии избавиться до самого ее окончания.
Наихудшей из этих дурных привычек была склонность некоторых командиров, особенно представителей Ставки и командующих фронтами и армиями, без нужды расходовать ценную живую силу и технику, особенно в ходе фронтальных атак при операциях по прорыву обороны противника. Причем в ряде случаев такие атаки могли проводиться неоднократно, уже после того, как стало очевидным, что успешный прорыв невозможен, и даже в тех случаях, когда успех могли принести другие методы прорыва обороны, стоящие гораздо меньших потерь. Избалованные представлением, будто Советский Союз может и дальше ставить в строй кажущиеся нескончаемыми ряды свежей живой силы, как ставил их в первый период войны, многие командующие старшего звена демонстрировали наплевательское отношение к боевым потерям.
Хотя Ставка зачастую приказывала действующим фронтам сократить свои потери, те оставались высокими до конца войны — по крайней мере отчасти потому, что Сталин, другие члены Ставки и многие командующие фронтами относились к боевым неудачам и потерпевшим их командирам с презрением, а то и похуже.[217] И данное явление не ограничивалось высшими командными уровнями. Например, один бывший полковой командир Красной Армии, когда его спросили о потерях, которые нес его стрелковый полк во время операций по прорыву вражеской обороны, проведенных с 1941 по 1945 год, ответил: «Мы теряли почти 50 процентов своих бойцов, безотносительно к периоду войны».[218]
Громкая слава многих высших командиров Красной Армии, заслуженная благодаря успешным операциям, проведенным в первый и второй период войны, а также высокое положение, которое многие из них занимали в послевоенном Советском Союзе, защитили их от критики за допущенные ими тяжелые потери. Поэтому не приходится удивляться, что многие русские сегодня по-прежнему считают некоторых маршалов и генералов Красной Армии «кровавыми», а других «человечными».[219]
Еще одна, несколько легче объяснимая проблема, заключалась в очевидном отсутствии гибкости и инициативы со стороны ее командного состава — на уровне армий, а особенно на уровне корпусов и ниже. Однако эта проблема была прямым следствием того, как фронты и армии организовывали операции по прорыву вражеской обороны. Для успешного проведения операции прорыва требовалось, чтобы атакующие войска на всех командных уровнях выполняли свои задачи точно и строго по плану, словно зубчатые колесики в гигантском механизме. Любое отклонение какого-то отдельного корпуса, дивизии, полка или даже батальона от намеченных ему целей могло сорвать всю операцию. Поэтому командующие фронтами и армиями не поощряли «чрезмерной» инициативы своих подчиненных, чтобы те не расстроили общий план наступления.[220] В результате на протяжении всей войны советские стрелковые войска и поддерживающие их виды вооружений, составлявшие свыше 80 процентов Красной Армии, действовали как массивный паровой каток, проламывающий себе путь сквозь оборону вермахта, не
