Догмат искупления в русской богословской науке

Изд. 2–е. Сергиев Посад, 1914 (гл. 10: Упадок значения греков на Руси после церковной реформы Никона и окончательное утверждение у нас в конце XVII и в начале XVIII века западного влияния), и др. Начало этим исследованиям было положено известной диссертацией Ю. Самарина «Стефан Яворский и Феофан Прокопович».

466

Под таким названием вышло второе издание этой книги. См.: Тарасий (Курганский), иером. Перелом в древнерусском богословии. Изд. 2–е. Варшава, 1927.

467

Тарасий (Курганский), иером. Великороссийское… С. 12.

468

Тарасий (Курганский), иером. Великороссийское… С. 36—37.

469

Там же. С. 2.

470

Там же. С. 101. Пользуясь при изложении святоотеческого учения об искуплении творениями свт. Григория Нисского, блж. Феодорита и прп. Иоанна Дамаскина и противополагая его схоластическому учению Запада, автор замечает: «Хотя святым отцам были, конечно, известны слова апостола о священничестве и жертве Христа, но ни один из них не строит теории освобождения человека от греха через жертву Богу Отцу… Грубый буквализм схоластики не допускал сравнительных образов, и понятия жертвы и удовлетворения получили силу неизменности и безусловности. Человеческая ограниченность перешла в область Божества, и на этих основах построена вся система нашего спасения» (Там же. С. 100— 101).

Особенностью понимания автора является признание условности за всеми человеческими сравнительными наименованиями, которые употреблены в Слове Божием для обозначения Иисуса Христа и Его подвига («Жених», «Жертва», «Спаситель», «Искупитель», «Пастырь» и др.) (см.: Там же. С. 54— 55). «Нам кажется, — говорит он, — что самая важная ошибка, которую легко допустить при истолковании нашего освобождения от греха, состоит в принятии сравнительных образов за абсолютное выражение истины» (Там же. С. 82).

Непосредственный ученик митрополита Антония (Храповицкого), иеромонах Тарасий, во многом выражает взгляды своего учителя: он употребляет, например, характерное для последнего понятие «о сострадающей любви Христовой» (см.: Там же. С. 96).

471

Никольский П. Письма о русском богословии. С. 64.

472

См.: Серафим (Соболев), архиеп. Искажение православной истины в русской богословской мысли. София, 1943.

473

Никольский П. Письма о русском богословии. С. 49.

474

См.: Серафим (Соболев), архиеп. Искажение православной истины… С. 267, 289 и др. Можно повторить, что отдельные неясные и неудачные выражения в книге иеромонаха Тарасия, конечно, имеются, но все же такой отзыв о ней не является справедливым. Для того чтобы произнести приговор, следовало бы установить, не является ли то или иное выражение случайным в системе автора и понимает ли он его в «еретическом» смысле или же вкладывает в них православный смысл. Нам кажется, что сам Тарасий не вкладывал того смысла, какой находит в них преосвященный критик.

475

«Богослужение — сердце церковной жизни» (Флоренский П., свящ. Столп и утверждение истины. М., 1914. С. 367).

476

Следует заметить, что творцы богослужебных текстов вносили в них догматические понятия после определения их на Соборах. Это настолько явно, что не нуждается в примерах, поэтому можно ограничиться одним указанием на включение в древний текст литургии понятия единосущия Лиц Святой Троицы в ответы народа (лика) после возгласов: «Возлюбим друг друга» и «Благодарим Господа».