недостаточно отмечаемым в догматических руководствах. В этой утрате заключается разрушение человеческой природы силой греха — тлением — не в меньшей степени, чем в смертности отдельного человека, в потере невинности и в склонности ко греху.
Поэтому исцеление этого смертельного недуга, восстановление единства человечества есть действие спасительного домостроительства Христова на человека.
«Главное в спасительном домостроительстве во плоти — привести человеческое естество в единение с самим собою и со Спасителем и, истребив лукавое рассечение, восстановить первобытное единство, подобно тому как наилучший врач целительными средствами вновь связывает тело, расторгнутое на многие части»[1211].
Это новое единство человека во Христе — Новом Адаме — есть Церковь, и все верующие составляют в Церкви
«Единородный определил некоторый изысканный подобающей Ему премудростью и советом Отца способ к тому, чтобы и мы сами сходились и смешивались в единство с Богом и друг с другом, хотя и отделяясь каждый от другого душами и телами в особую личность. Именно: в одном Теле, очевидно Своем собственном, благословляя верующих в Него посредством таинственного причастия, делает их сотелесными как Ему Самому, так и друг другу. Поэтому и Телом Христовым называется Церковь, а мы отдельные члены, по пониманию Павла»[1212].
При таком понимании единства человека в Адаме и во Христе — в Церкви — не может быть вопроса ни о вменении греха или наследовании греха «несогрешившими» потомками, ни об «усвоении искупительных заслуг». В Адаме люди все согрешили и спасаются не «заслугами», а Самим Христом, объединяющим в Себе, в Церкви, новый род человеческий[1213].
Учение о единстве человеческого рода никогда не отвергалось в православном богословии, но его также затемняло заимствование различных теорий и объяснений от инославия. Поэтому такое влияние имели в русском богословии сочинения Владимира Соловьева и митрополита Антония, содействующие сосредоточению внимания на этой истине Православия.
Но, как это было уже отмечено, сочинения обоих авторов не были свободны от ряда ошибок и неточных выражений[1214], и учение о единстве человечества не получило еще в русском богословии соответствующего более точного выражения[1215] .
Искать правильную терминологию для выражения этой истины следует только в церковной традиции, в богословии святоотеческом, а не в отвлеченных построениях нецерковной философии и мистики, как, например, в учении о Софии.
Если человек есть «образ вечного бытия Божия», то единство человечества и множественность отдельных индивидуальностей может быть выражена в тех же терминах единства природы при различии лиц, что и в Первообразе. Такое различие в человеке личности и природы имеется и у святых отцов, и в русском богословии[1216].
Но чрезвычайно важно отметить значение здесь ороса Халкидонского Собора, утверждающего это различие, где один и тот же термин — «единосущие» — употреблен по отношению к Божеству и к человеку: «Последующе Божественным Отцем, вси единогласно поучаем исповедати Единаго и Тогожде Сына, Господа нашего Иисуса Христа, совершенна в Божестве и совершенна в человечестве, истинно Бога и истинно Человек, Тогожде из души и тела единосущна Отцу и единосущна нам по человечеству».
Если Христос единосущен нам по человечеству и мы Ему, то люди и между собой единосущны. И соотношение лиц и природы в человеке можно мыслить таким же, как и в Боге.
Между образом и Первообразом есть нечто общее и нечто отличное: общее — в «неизглаголанном различии Лица от природы», а отличное — в тленности, разрушимости природы человека. «Обветшание» природы человека, разрушение единства человека есть следствие греха Адамова. Отсюда нечувствие общего единства отдельными людьми после падения. Поэтому «обновление естества» Христос совершает в искуплении, устрояет новое единство человечества — Церковь — по тому же вечному образу:
В учении о единстве человечества, в нахождении правильных понятий и богословской терминологии для выражения этого учения заключается не только уяснение истины искупления, но и разрешение других проблем современного богословия.
Исследование прошлого способствует уяснению настоящего. Внимательное изучение развития русской богословской науки позволяет автору высказать твердую уверенность и не менее твердое убеждение, что развитие это не закончено и что оно должно направляться по пути, указанному церковной традицией и богословием святоотеческим.
СПИСОК ЦИТИРУЕМЫХ ИСТОЧНИКОВ
В настоящем списке (составлен автором. —
Общие обзоры русской богословской литературы
К ГЛАВЕ I 1.
2.
3. Изд. 3–е. СПб., 1884.
4.
Пространный христианский катехизис Православный Кафолическия Восточныя Греко–Российския Церкви (слав, шрифт). СПб., 1830. Пространный христианский катехизис Православныя Кафо–лическия
