Великое существо стало на колени, зачерпнуло рукой землю и сунуло ее прямо себе в рот перед пораженным Траллом.
Тралл вздрогнул, ибо его осенило. Неужели все настолько просто?
Он всегда носил с собой вещи для ритуального круга - перо, символизирующее Воздух, чашу для Воды, кремень и трут для Огня...
...и небольшой камень для Земли. Все внутри него перемешалось - страх и надежда. Он тут же начал обыскивать свою сумку - и вот его рука сжимала булыжник.
Он был частью стихии Азерота, в то время как другие вещи - кремень и трут, чаша, перо - были всего лишь их символами.
Гордауг посмотрел - камень был маленьким. Он склонился, протянув свою гигантскую раскрытую ладонь, и Тралл бросил в нее камень.
Камень был всего лишь крошечной песчинкой на руке Ярости. Тралл наблюдал, как он исчез в огромной глотке. Тралл оглянулся и посмотрел на Аггру, та лишь развела руками и пожала плечами. Она была в том же недоумении, что и он.
Внезапно Гордауг заревел.
Тралл затаил дыхание.
Он топнул ногой, и земля задрожала.
Гордауг повернулся и пошел дальше. Пораженный Тралл продолжал стоять.
- Он съел камень, который ты ему дал, - сказала Аггра, приблизившись к Траллу. - Он смог тебе чем- то помочь?
- Да, - ответил ей Тралл, почти шепотом. Он откашлялся, покачал головой. - Он сказал, что камень боится. Все стихии боятся. Они знают, что грядет нечто ужасное. Нечто, что было однажды хорошим и в гармонии с миром, но теперь стало испорченным. Ему была причинена боль, и теперь оно горит желанием причинить боль остальным.
Он обернулся к ней.
- И еще кое-что. Я должен вернуться в Азерот. Не думаю, что стихии стали бы помогать мне, если бы я был не в силах что-то изменить. Я должен попытаться выяснить, чем же они так напуганы... и сделать все, что в моих силах, чтобы остановить это. Ибо камень чувствовал тот же самый страх, что испытывал Дренор перед...
- ...перед его расколом, - закончила фразу Аггра, широко раскрыв от ужаса глаза. - Да, Го'эль. Да! Мы не должны допустить, чтобы подобный катаклизм повторился!
Как только спали жажда крови и триумф от победы над Кэрном - самим Кэрном Кровавым Копытом, легендой, одной из ключевых фигур в истории Орды на Азероте - то Гаррош с удивлением понял, что его одолевают противоречивые чувства.
Кэрн сам бросил ему вызов. И Гаррош до сих пор не понимал, почему. Кэрн швырял ему в лицо обвинения - что-то о нападении на друидов в каком-то местечке. Гаррош понятия не имел, о чем говорил таурен, но как только ему было нанесено оскорбление и Кэрн вызвал его на бой, пути назад уже не было. Ни для кого из них. Старый бык дрался хорошо. Гаррош никому не признался бы, но он по-настоящему боялся не пережить этот поединок. Но ему удалось. Да, теперь на руках Гарроша была кровь вождя тауренов, но он не ощущал ни капли вины. Это была честная битва, где оба соперника понимали, что на кону стояла честь и потому в живых останется лишь один.
И все же... хотя Гаррош не чувствовал вины, он не мог отделаться от сожаления. Он не испытывал неприязни к Кэрну, хотя они и неоднократно не сходились во взглядах, что же лучше для Орды. Позор, но Кэрн из-за своих закостенелых убеждений не мог принять необходимые перемены.
Дикое празднование поддерживавших Гарроша утихло, и когда ночь начала сменяться рассветом, ноги Гарроша сами повели его обратно на арену. Тело Кэрна унесли сразу же после схватки, куда - он не знал. Он был не в курсе, что таурены делают со своими мертвецами. Хоронят, сжигают?
На полу арены все еще оставалась кровь. Гаррош подумал, что надо бы кому-то ее смыть. Завтра он проследит за этим. А пока его беспокоило то, что он до сих пор не очистил от крови свое оружие, Клиновопль. Он вспомнил об этом... но не мог вспомнить, где его оружие... Он начал озираться по сторонам, волнуясь все больше и больше, ибо не мог найти свой топор.
- Ищете Клиновопль? - голос застал Гарроша врасплох, словно гром. Он развернулся и увидел одного из кор'кроновцев, с поклоном протягивающего его драгоценный топор. - Мы забрали и сохранили его в безопасном месте, покуда он вам не понадобится.
- Благодарю, - сказал Гаррош. Ему было немного не по себе от постоянного, и что хуже – почти неприметного - присутствия элитных телохранителей. Но он должен был признать, что в подобные моменты они были очень даже кстати. Он был сердит на себя, ибо так увлекся, что забыл про свой Клиновопль. Впредь этого никогда не случится. Он отозвал телохранителя, и кор'кроновец с поклоном растворился в тени, оставив Гарроша наедине с топором, которым когда-то владел его отец.
Гаррош продолжал рассматривать свой топор и кровь на арене, где пал Кэрн, как вдруг сзади него послышался голос. Орка, но не его телохранителя.
- Это огромная потеря для Орды, и я знаю - ты согласен с этим.
Гаррош развернулся и увидел Эйтригга, сидевшего на трибуне. Что этот старый орк делал здесь? Он не мог вспомнить, видел ли он Эйтригга во время схватки, но он, конечно же, там был. Гаррош обнаружил, что не так уж много помнит о самой драке; неудивительно, что он не обратил внимания на зрителей. Он был в то время, так сказать, немного занят.
Он хотел бы поспорить со стариком, поставив его на место, но почему-то почувствовал себя устало.
- Я знаю. Но у меня не было выбора. Он сам бросил мне вызов.
- Многие видели, как это было. Я это и не обсуждаю. Но неужели ты не заметил, как быстро он упал?
Непонятная тревога охватила Гарроша.
