нужно смириться, что у нас нет абсолютно точных данных.
- Тогда я должен напомнить старый афоризм обработки данных, - говорит Ральф. - Мусор на входе - мусор на выходе.
- Минуточку, - говорю я, - может, мы слишком методичны. Искать информацию в базе данных - это не единственный способ найти ответы. Неужели мы не можем найти более быстрый способ выделить узкое звено, или хотя бы указать кандидатов? Когда я вспоминаю наш поход, очевидно, кто из детей был самым медленным. Неужели ни у кого нет подозрения, где можно найти Герби на заводе?
- Но мы даже не знаем, есть ли он вообще, - говорит Стаси.
Боб прикладывает свой палец к губе. Его рот наполовину приоткрывается прежде, чем он может сказать что-то. Наконец, он решается.
- Черт, я на заводе уже двадцать лет. После такого срока я могу сказать, где в основном появляются проблемы, - говорит он, - Я думаю, мне надо составить список, в каких областях возникает дефицит мощностей, по крайней мере, это сузит зону поиска. И может сэкономить нам некоторое время.
Стаси поворачивается к нему.
- Ты знаешь, ты только что подкинул мне идею. Если мы поговорим с экспедиторами. Они наверно скажут нам, каких деталей обычно не хватает, и какие цеха их выпускают.
- Что в этом хорошего? - спрашивает Ральф.
- Детали, которые чаще всего в дефиците, вероятно, проходят через узкое звено, - говорит она, - а цех, в котором они выпускаются, скорее всего, и есть место, где мы найдем нашего Герби.
- Да, это логично, - говорю я и сажусь на свое место.
Я встаю, и начинаю шагать.
- И я скажу еще кое-что о чем я вспомнил, - говорю я, - Там, в походе, самого медленного можно было обнаружить по интервалу. Чем медленнее шел ребенок, тем больший интервал образовывался перед ним. Если следовать аналогии, эти промежутки соответствуют связанному капиталу.
Боб, Ральф и Стаси уставились на меня.
- Неужели не понятно? - спрашиваю я. - Если у нас есть Герби, то вероятнее всего у него будет громадная куча необработанных деталей перед ним.
- Да, но у нас большие кучи перед любым оборудованием, - говорит Боб.
- Значит, будем искать самую большую, - говорю я.
- Правильно, это будет еще одним показателем узкого звена, - говорит Стаси.
- Что ты скажешь? - поворачиваюсь я к Ральфу.
- Все это кажется заслуживающим внимания, - говорит он, - тогда мы сможем сузить поиск до трех- четырех рабочих центров, и проверка наших предположений не займет у нас слишком много времени, даже если перепроверять все данные, чтобы быть полностью уверенными.
Боб смотрит на Ральфа и говорит юморным тоном:
- Да, теперь, мы все увидели, насколько это хорошо, для нас.
Но Ральф не поддерживает его шутку. Он выглядит скорее озадаченным.
- Эй, я могу работать только с тем, что у меня есть, - говорит он, - чего ты хочешь от меня?
- Ладно, важно то, что теперь мы можем попробовать новый метод, - говорю я, - Давайте не будем терять время на тыканье пальцем и обвинение недостоверные данные. Давайте работать.
Наполненные энергией новой идеи, мы идем работать, и поиск приносит быстро результат… настолько быстро, что наше открытие похоже на взбегание по отвесной стене вверх.
- Вот оно. Привет, Герби, - говорит Боб.
Перед нами NCX-10.
- Ты уверен, что это узкое звено? - спрашиваю я.
- Есть некоторые доказательства, - говорит он и указывает на недельный запас ожидающих обработки деталей, согласно отчету Ральфа и Стаси, который мы видели час назад.
- Мы поговорили с экспедиторами, - говорит Боб, - Они говорят, что все время ожидают детали именно от этого станка. Мастера говорят то же самое. А парень, который его обслуживает, носит наушники, чтобы не оглохнуть от ругательств в его сторону.
- Но это считается самым эффективным оборудованием не нашем заводе, - говорю я.
- Это так, - отвечает Боб, - он требует меньше всего затрат на единицу продукции и имеет самую большую скорость.
- Тогда почему оно - узкое место?
- Потому, что оно единственное в своем роде, - говорит он.
- Да, я это знаю, - говорю я и смотрю на робота, пока он объясняет.
- Смотри, эта машина здесь всего 2 года. Перед тем, как мы его установили, мы использовали другие машины, чтобы сделать то, что он делает один. Он может делать те операции, которые раньше делали 3 станка.
Он рассказывает мне, как они обрабатывали раньше заготовки, используя три различных станка. На одном среднее время обработки деталей составляло 2 минуты, 8 минут - на второй, и 4 минуты - на третьей. А новый NCX-10 делает все три процесса за 10 минут.
- Значит, ты хочешь сказать, что мы экономим 4 минуты на одной детали. Значит ли это, что мы производим больше деталей в час, чем раньше? И почему так много запасов перед этим станком?
- Раньше у нас было больше машин, - говорит он, - две первого типа, пять второго типа и три третьего.
- Значит, ты мог делать больше деталей, даже несмотря на то, что одна деталь делалась дольше. Тогда зачем мы купили NCX-10?
- Каждая старая машина требовала оператора, чтобы управлять ими. NCX-10 требует только двух наладчиков, чтобы перенастраивать ее. Как я уже сказал, для нас это самый дешевый способ производить единицу продукции.
Я медленно обхожу вокруг этого станка.
- И мы эксплуатируем эту штуку в три смены? - спрашиваю я Боба.
- Да, мы только что ее опять запустили. У нас займет некоторое время подыскать замену для Тони, настройщика из третьей смены, который уволился.
- Ах, да…, - вспоминаю я. Пич действительно сделал нам большой подарок, - Боб, а сколько времени потребуется чтобы обучить нового оператора?
- Около шести месяцев.
Я покачал головой.
- Это большая проблема, Эл. Мы тренируем кого-нибудь и через пару лет он уходит куда-то, где зарабатывает на пару долларов больше, чем у нас. И мы не можем нанять нормальных людей за ту зарплату, которую предлагаем.
- Ну хорошо, а почему мы не платим больше для операторов такого оборудования?
- Профсоюз, - говорит Боб. - Если мы получим хоть одну жалобу, профсоюз захочет увеличить жалование для всех остальных наладчиков.
Я делаю последний взгляд.
- Ладно, хватит для первого раза, - говорю я.
Но это еще не все. Мы идем вдвоем на противоположный конец завода, где Боб представляет мне следующие явление.
- Встречай Герби номер два: цех термообработки, - говорит Боб.
Оно выглядит более похожим на то, что можно представить себе в качестве индустриального Герби. Оно грязное. Оно горячее. Оно уродливое. Оно примитивное. И совершенно не поддающееся удешевлению.
Термообработка это в основном две печи… пара закопченных обшарпанных металлических коробок, выложенных изнутри огнеупорным кирпичом. Газовая горелка увеличивает температуру внутри до 800®С.
Определенные детали после машинной или какой-нибудь еще обработки при обычной температуре не может обрабатываться опять, пока не побудет продолжительное время прокаленной. Очень часто нам необходимо размягчить металл, который после обработки становится очень твердым и хрупким, чтобы его
