увидеть подспудное: газета издавалась на средства банков и потому естественно она была проводником интересов крупного капитала и в первую очередь того хищнического, который необыкновенно возрос в условиях военного времени. Как мы знаем, одна из «первых скрипок» здесь принадлежала Д. Л. Рубинштейну и К°.
А теперь о самом ударе – о содержании двух статей, тональность которых была строго выдержана в духе торжествующей демократии и проклятий недавнему «ненавистному прошлому». От этого эффект воздействия на читателя приобретал особую привлекательность.
Читатель, знакомясь с этими статьями, должен был усвоить главное. С одной стороны, есть «запуганные и беспомощные» жертвы, «плутократы (!), пострадавшие от комиссии»: миллионер Животовский, 23 калашниковца (?), Утеман, киевские сахарозаводчики (из них названа только фамилия Доброго), фабрикант Лурье, член правления Русско-Азиатского банка Н. А. Гордон и брат его председатель табачного синдиката Б. А. Гордон, «приезжий богач» Шриро, бывший член частного Коммерческого банка Шкаф, банкир Рубенштейн, члены правления Соединенного банка и его «маклеры» – М. Д. Шкаф, Н. А. Шаскольский, М. В. Гущин и Алексей Рубенштейн, а также граф Татищев. У большинства этих людей лишь один «недостаток»: «они настолько проникнуты рабьей психологией старого режима, что им еще не верится в то, что над Россией уже высоко взошло солнце правды и нелицеприятного суда». Автор надеялся, что наконец-то они перестанут молчать и заговорят, расскажут, как это было.
А с другой стороны, «шакалы», «шантажная шайка», «всесильные и неприкосновенные провокаторы и шантажисты». Назовем их также поименно как в статье: полковник Резанов, прапорщик Логвинский, товарищ прокурора Варшавской судебной палаты Жижин, Матвеев, Манасевич-Мануйлов и особняком стоит «тогдашний глава царского правительства» Штюрмер. Все они члены… «Торгового дома Батюшина», предназначенного под видом борьбы «с германскими шпионами и русскими предателями» обделывать свои грязные делишки. И на голову читателей обрушилась целая куча фактов, имеющих особую убедительность, так как они были поданы в виде цифр, обозначающих размеры взяток. Назовем вслед за газетой несколько из них. Освобождение из тюрьмы Животовскому обошлось в 800 тыс. руб., братьям Гордонам удалось «доказать свою политическую благонадежность» за 1 млн. 300 тыс. руб. У прапорщика Логвинского, который приобрел квартиры в Москве, Пскове, обнаружены: капитал в 600 тыс. руб. и купчая на дом в 350 тыс. руб. «На нужды батюшинского правосудия» ушло 238 тыс. руб. в виде взяток от трех финансистов. Этот факт преподносился следующим образом: «Боязнь предстать пред светлые очи всесильного ген. Батюшина, который беспристрастия ради арестовывал попутно с обвиняемыми и всех свидетелей, была так велика, что запуганные маклеры предпочли отделаться относительно незначительным «пожертвованием» и внесли на нужды батюшинского правосудия 238000 рублей (Шаскольский – 100000, Шкаф – 90000 и Алексей Рубенштейн – 48000)». А вот банкиру Рубенштейну комиссией было «выставлено требование» откупиться с помощью 1 млн. руб., причем половина этой суммы предназначалась Штюрмеру. Обратим внимание: собственно Н. С. Батюшину получение каких-либо взяток газета не инкриминировала. Она, как видим, распространила этот вид преступления на весь «Торговый Дом», хозяином которого был генерал. Для последнего пуля была отлита из более надежного материала – политического. Вот этот газетный пассаж: «Достойна внимания также и политическая физиономия сотрудников генерала Батюшина. Товарищ прокурора Варшавской судебной палаты Жижин – свойственник генерала Батюшина – известен тем, что через его руки прошли на виселицу около 300 борцов за польскую свободу. Этот ретивый слуга старого режима и царский холоп совместно с генералом Батюшиным устроили в знаменитом 10-м павильоне Александровской цитадели в Варшаве такой политический застенок, с ужасами которого трудно что-либо сравнить».
Итоговая фраза, завершавшая обе публикации, была ключевой: «В распоряжение А. Ф. Керенского представлены документы, подтверждающие справедливость этого заявления». О каком «заявлении» идет речь читатель ничего не знает (можно допустить, что обе статьи – это одно «заявление»), но зато он должен был быть уверен: материалы и документы настолько основательны по содержанию и безупречны в своей истинности, что уместно их представить на рассмотрение самому министру юстиции А. Ф. Керенскому. Кто и когда представил министру юстиции эти материалы (и было ли это сделано на самом деле), насколько правомочно до решения суда публиковать порочащие группу лиц сведения – все это мелочи, над которыми сейчас никто и не должен задумываться, поскольку речь шла ни много, ни мало о преступлениях охранителей старого режима.
Несмотря на то, что в обеих статьях правильно только написание фамилий персонажей и занимаемые ими должности, а все остальное – клевета и ложь, дело было сделано. Отравленная стрела попала точно в цель. Об этом можно судить по следующему факту. В личном деле Н. С. Батюшина есть обе эти газетные статьи, наклеенные на плотную бумагу, с карандашными пометками по тексту и с автографом прочитавшего. Им был начальник штаба главнокомандующего армиями Северного фронта генерал Юрий Никифорович Данилов, по должности прямой начальник Батюшина. Обращают на себя внимание две его пометы. Данилов двумя вертикальными чертами на полях отметил пассаж о взятке в 238 тыс. руб. в пользу батюшинской комиссии, а также подчеркнул и расписался под двумя заключительными строчками о представлении документов в распоряжение Керенского. Умный генерал, вместе с Рузским и С. С. Савичем находившийся 1 марта в вагоне Николая II и первым услышавший из уст самого царя о решении отречься от российской короны, отчетливо понял, кто будет в новой демократической России решать судьбу «комиссии Батюшина».
Уничтоженный политически и морально в глазах своих коллег и всей России, Н. С. Батюшин, тем не менее, был на свободе и исполнял обязанности по делам комиссии, готовясь к худшему. Свою задачу теперь он видел в том, чтобы надежнее (а где как не в Ставке) сохранить от уничтожения материалы своих оперативных разработок. И это ему удалось сделать. Но и злейшие враги его были начеку. Эстафету по завершению уничтожения комиссии и ее главы взяли на себя «Биржевые ведомости» – главный финансовый рупор России. Однако подключилась она к этой кампании несколько неуклюже.
15(28) марта 1917 года. Вечерний выпуск «Биржевых ведомостей» (то есть за 3-5 дней до названных статей в «Русской воле»). Анонс публикации: «Немецкий шпионаж в России». Сначала обращение военного министра А. И. Гучкова на этот счет. Далее интервью корреспондента с «известным знатоком контрразведывательного дела в России полковником» А. С. Резановым. Содержание интервью соответствует знаниям и должностному положению полковника. Оно нам особенно интересно, потому что у товарищей по оружию надо полагать были во многом схожими взгляды на проблему борьбы со шпионажем врагов.
В интервью обращает на себя внимание то обстоятельство, что нет конъюнктурных «проклятий» в адрес свергнутого режима. Это свидетельствует о политической корректности контрразведчика. О ситуации на текущий момент им сказано так: «Немцы со свойственной им системностью (в газете «систематичностью») не замедлили использовать то ослабление надзора, которое было вызвано последними событиями, и усилили свою шпионскую деятельность в России». О недавнем прошлом (наверняка здесь содержится и какая-то часть суждений Батюшина): «… при прежнем режиме борьба с немецким шпионажем была довольно затруднена и потому, что тогдашнее высшее военное начальство недоверчиво относилось ко всем указаниям относительно необходимости усиления борьбы с немецким шпионажем. Я сам много раз составлял подробную докладную записку и ни одна из них не получила практического осуществления, а я нажил массу неприятностей по службе и прослыл шпиономаном». О перспективах борьбы со шпионажем: «Вы спрашиваете, возможна ли борьба с германским шпионажем в России во время войны? (Видимо надо было сказать – во время революции? – Авт.). Отвечу утвердительно. Военное министерство может вести с немецким шпионажем успешную борьбу. Ведь этот шпионаж ничего особенного не представляет – он основан исключительно на системности (в газете: «систематичности») и добросовестном исполнении немецкими шпионами своих обязанностей. Этими способами можем бороться и мы». По иным суждениям, высказанным автором интервью, приводимым им примерам, прогнозам на будущее можно утверждать, что уровень контрразведывательного мышления одного из близких соратников Батюшина был достаточно высок.
27 марта, то есть спустя неделю после публикации второй статьи в «Русской воле». Вечерний выпуск «Биржевых ведомостей». Сенсационный заголовок: «Розыски и арест генерала Батюшина» и детективное ее содержание. «С первых же дней революции скрылся неизвестно куда пресловутый генерал Батюшин, который стоял во главе комиссии, расследовавшей действия банков и т.п… Сподвижник генерала Батюшина полковник Резанов сначала скрылся, потом местонахождение его было обнаружено, и Резанов был
