американцы активно торговали с нацистами и предлагали им финансовую поддержку — постоянно и непрерывно, начиная с займов по плану Дауэса в 1924 году и кончая солидными кредитами, проведенными через банк международного урегулирования в Базеле в конце 1944 года (1); если верно то, что встреча в Кельне на вилле фон Шредера 4 января 1933 года была решающей в деле назначения Гитлера канцлером; если верно то, что такая финансовая поддержка была задумана с тем чтобы сделать нацизм настолько сильным врагом, чтобы в войне получить от него мощный ответ и тем самым сделать победу союзников отчетливой и окончательной; если верно то, что умиротворение было комедией начиная с 1931 года; если верно то, что Черчилль всяческими ухищрениями оттягивал открытие второго фронта в течение трех лет, ожидая, что немцы настолько глубоко и безнадежно увязнут в трясине, что завершающий удар со стороны Британии будет максимально безболезненным для нее; и если, наконец, верно то, что Гесс привез с собой в Британию план переселения евреев на остров Мадагаскар, ибо таково было последнее политическое решение германского правительства, прежде чем оно занялось окончательным решением еврейского вопроса (2), — этот план, как теперь совершенно очевидно, не имел последствий; если все перечисленное верно, то по справедливости прямую ответственность за инкубацию нацизма и планирование Второй мировой войны и косвенную ответственность за уничтожение евреев надо возложить на англо-амери канский истеблишмент.
Ясно, что в течение последних шестидесяти лет неутомимые и наиболее доверенные имперские архивисты вкупе с легионом не менее доверенных ученых, публицистов и кинорежиссеров сделали все, что было в их силах, для того, чтобы в наиболее категорической форме опровергнуть каждое из вышеприведенных утверждений.
Для начала эти люди просто-напросто игнорируют писания Веблена: Кейнс считается единственным признанным «классиком» Версаля.
«Естественно, это преувеличение, — читаем мы в учебниках, — считать, будто займы по плану Дауэса привели в действие планы массивных иностранных вливаний со стороны Соединенных Штатов...» (3); напротив, нас уверяют в том, что эти заимствования были просто одной из волн кредитов, на которых Америка рассчитывала сорвать приличный куш, и проявлением мифической «корпоративной алчности» — но ничем более.
Финансовый крах и кризис? Эти неприятности, доверительно сообщает нам прославленный лауреат Нобелевской премии, были не чем иным, как «продуктом случайного сочетания структурных факторов с ошибками монетарной политики» (4).
С другой стороны, нам говорят, что коллапс золотого обменного стандарта и сюрреалистическое обесценивание фунта произошли вследствие «неизбежной ошибки... британцев, которые не осознали тяжести проблем, с которыми им пришлось столкнуться и под прессом которых им пришлось работать» (5); нам говорят, что управляющий Английским банком был «периодически» слишком сильно «болен» для того, чтобы сохранять порядок во вверенном ему запущенном учреждении, и «даже когда он был здоров, [его] отвлекали другие неотложные дела» (6). Остается только поинтересоваться, что же это были за «неотложные дела»...
Таким образом, в том, что касается Монтегю Нормана — вероятно, одного из величайших управляющих Центральным банком, человека, проведшего четверть века во главе самого могу щественного финансового учреждения той эпохи, — мы должны удовлетвориться тем, что он был не более чем карикатура на психопатического дядюшку Скруджа старой школы, имевшего весьма шаткие представления о современной ему динамике финансов.
Фон Шредер? Шредера вообще никто не принимает всерьез; по его поводу мы слышим: он был просто партнером, представителем среднего провинциального банка...(7)
Что же касается того отвратительного шоу, известного под названием «британское умиротворение» (Гитлера), то нам говорят, что это была ошибочная политика «слабоумного министерства иностранных дел» (8), которое желало совместить «нравственность и выгоду» (9). Как же быть тогда с тузами партии мира, которые преднамеренно затягивали войну, чтобы выиграть время? Этот цинизм объясняют тем, что империи пришлось вести борьбу за выживание (10), когда в действительности она жертвовала миллионы жизней ради того, чтобы избавить себя от участия в кровавой мясорубке, которую она же сама и выковы вала с 1919 года.
Как быть, кроме того, с вермахтом: действительно ли это была первоклассная, до зубов вооруженная армия, снабженная самым современным оружием? Конечно же нет, возражает «американец» Шахт: «Зарубежные исследования — некоторые из них были проведены с надлежащей точностью — германского финансирования военных расходов однозначно показали, насколько неадекватным было наше вооружение и насколько несостоятельным оказалось распределение финансирования» (11). Это типичный образчик послевоенной апологетической продукции, изготовленной человеком, которого в день его шес тидесятилетия в 1937 году еженедельный орган германской армии «Militar Wochenblatt» восхвалял как деятеля, «который сделал возможным возрождение вермахта» (12). Тот вред, который причинил во время войны вермахт своим противникам, тоже не остался незамеченным и был зарегистрирован, невзирая на ложь, к которой прибегнул в Нюрнберге Шахт, спасая свою шкуру и выгораживая имена своих покровителей. Он прятался за следующими лживыми утверждениями: (1) нацисты пришли к власти с помощью самофинансирования; (2) армия Германии была никуда не годной, (3) гитлеровцы изнасиловали экономику и (4) нацистский экономический эксперимент с самого начала был в целом неудачным.
Профессиональная литература на эту тему лихорадочно ухватилась за шахтовскую фальшивку: про германскую армию до сих пор говорят, что она представляла собой «хаос соперничавших управлений», усугубленный «параноидным гитлеровским стилем руководства» (13). Создание нацистами рабочих мест описывают как «фрагментированное» и «децентрализованное» мероприятие, которое не было ничем обязано нацистскому руководству, кроме «принуждения» (14). Но даже очевидный комментарий по поводу крутого внезапного взлета, пережитого Германией после января 1933 года в ликвидации безработицы, росте производства и социального страхования, — именно того факта, что исключительно скорое выздоровление от страшной, порожденной нищетой болезни было целенаправленным действом, осуществленным германскими и англо-американскими финансовыми элитами в сотрудничестве с гитлеровцами, — тонет в нескончаемых абсурдных дебатах относительно того, что в действительности якобы нацистский бум явился не более чем горьким плодом везения, а не обдуманного вмешательства и эффективного управления экономикой (15).
Естественно, истеблишменту выгодно, чтобы продолжала циркулировать старая сказка о том, что «случилась неожиданность во второй половине 1932 года» (16), поднялся «некий естественный порыв экономического ветра», который весьма удачно надул паруса Гитлера. Эта вредоносная басня позволяет одним движением смахнуть все колючки, которые торчат из периода 1932-1933 годов, — именно зарубежное финансирование нацистов, фальсифицированное назначение Гитлера рейхсканцлером и наличие решающих сил, стоявших за резким и стремительным оживлением экономической активности в Третьем рейхе.
Более того, нацистская экономика, подогретая мощной смесью свободного предпринимательства, призывов к коммунистическому обобществлению, индустриального совершенства, великолепной структуры, удачной политики распределения, антиплутократических инвектив, виртуозного владения новыми технологиями, строгого регулирования, умелого управления денежными потоками и эффективного планирования, — это феномен, признать факт существования которого неудобно никому — ни либералам, апологетам крупного бизнеса, ни левым доктринерам и даже ни анархистским реформаторам, сторонникам дробления экономики, — упомянутый феномен вызывает глубокое смущение, ибо он обладает любимыми чертами каждого из этих течений, и лучше о нем либо вовсе не упоминать, либо по возможности исказить.
Сказанное еще более справедливо в свете тех массивных инвестиций, которые были вложены в Третий рейх союзниками. Эти инвестиции делались не из циничного желания получить доход, но ради будущей реконструкции Германии под эгидой Соединенных Штатов Америки — клубы просчитали свои действия на два хода вперед. То, что Гитлер со временем проиграет войну, было ясно — и это несмотря на отсрочку, которую нацисты получили благодаря такой экономической «помощи». После войны, в 1949 году, после того как Германия была разделена на два государства — восточное и западное, новой Федеративной Республике не пришлось платить репарации наличными деньгами: она просто отдавала союзникам натурой 4 процента
