Вот эти сезонники тоже…
– Гастарбайтеры? – заинтересовался Крячко. – Непрописанные?
– С этим у нас строго, – гордо ответил старлей. – Регистрация у каждого. Но все равно беспорядку от этих работяг больше, чем пользы. Понаехали со всех сторон, пьют, безобразничают, теперь вот, говорят, убийцы завелись… Да чего там – он сегодня нашего Кружкова грохнул! В упор из пистолета. Мы к этой суке приехали, а он нас на пороге встретил…
– Значит, если я правильно понял, – перебил его Гуров, – вы явились в этот самый дом? С какой целью?
– Да с какой целью? Заявление поступило, – сердито ответил милиционер. – Тут вечером у подростков мобильник отшакалили. Они нам описали грабителя, ну, мы по свежим следам решили злачные места проверить. К Екатерине заглянули – и вот такая беда.
– А эти двое откуда? – кивнул Гуров на мужиков.
– А эти еще раньше к нам в отделение наведались, – сказал старлей. – Якобы видели они человека, который в розыск объявлен. Мы их на всякий случай в трезвяк отправили, но, честно говоря, большого значения их словам не придали, потому что оба лыка не вязали, и вид у них был аховый…
– Вид у них и сейчас не очень, – заметил Гуров. – Почему же вы о них вдруг вспомнили?
– Сопоставили факты, – скромно сказал милиционер. – Получается, что и мобильник тот же тип отобрал. Мы подростков опрашивали – они похожий портрет обрисовали. Этому гаду позвонить срочно понадобилось!
– Значит, вы общались сегодня с человеком, который похож на объявленного в розыск преступника? – спросил Гуров у избитых мужиков.
– Да он это! – с жаром сказал все тот же разговорчивый в телогрейке. – Будила! Кликуха у него такая. Будилин Николай. Он каменщик у Газаряна. А мы с Мишкой плотничаем. А Будила – он вообще бешеный. Они с Фертом – есть у него тут корешок, хохол – они с ним давно уже не работают. Чем занимаются, никто не знает. Где-то деньги сшибают, наверное. А потом по телику двоих показали – словесные портреты, значит. Ну вылитые Будила и Ферт! Мы и подумали…
Что они подумали, плотник, однако, постеснялся говорить, видимо, вспомнив, что намерение сдать Будилу появилось у них с товарищем далеко не сразу. Чтобы перевести разговор, он торопливо сказал:
– Видно, при деньгах Будила-то! Пришел сегодня к Катьке с водярой, с пакетом жрачки всякой… Банкует, короче, человек. Мы с ним тоже выпили, а потом конфликт завязался… Ну а Будилу даже втроем побить сложно. Он дерется, как зверь. Товарищ вот правильно сказал – навешал он нам. – Плотник сокрушенно вздохнул. – Мы сразу тогда пошли в отделение и исполнили свой гражданский долг. А нас там самих повязали. Где же справедливость? – В его голосе появились жалобные нотки. – Теперь еще штраф небось наложат…
– Попросим, чтобы не накладывали, – серьезно сказал Гуров и тут же обратился к следователю: – Так кто командует операцией? Что конкретно собираетесь предпринять?
– Формально всю ответственность взяла на себя прокуратура, – неохотно сказал Курагин. – По согласованию с главным управлением МВД. То есть формально распоряжаюсь здесь я. Но диктовать что-то командиру ОМОНа или оперативникам не хочу. Давайте думать вместе. Сейчас главное не допустить, чтобы этот отморозок устроил пожар. С него станется… А дома здесь близко – полыхнет так, что не обрадуешься! Даром, что зима. Да и бабу жалко, хоть и язва. Нам тут только лишнего трупа не хватало.
– Пожарников вызывали?
– И пожарников, и «Скорую». Врачи уже здесь, пожарных ждем с минуты на минуту.
И словно в подтверждение его слов совсем близко послышался короткий резкий сигнал пожарной машины.
– А поговорить с ним пытались? – спросил Гуров.
– С этим идиотом? – презрительно произнес Курагин. – Ты пойми, Лев Иванович, это же животное, злобное и неуправляемое, да к тому же совершенно пьяное. Переговоры с ним невозможны, по крайней мере, в данный момент. Вот нам и надо решать, что мы будем делать – ждать утра, пока у него немного прояснится в башке, или предпримем немедленный штурм.
– О каком штурме ты говоришь? – сказал Гуров. – А если он выполнит свою угрозу? Устроит пожар?
– Ну вот это меня и удерживает, – признался Курагин. – Если бы не это, ей-богу, стоило бы изрешетить эту халупу, пока там не останется ничего живого.
– Извини, – сказал Гуров. – Он нам нужен живым. Мы должны найти заказчика.
Курагин уставился на Гурова так, будто увидел привидение.
– Перекрестись, Лев Иванович! – сказал он с отвращением. – Что ты несешь? Какой еще заказчик? Мы имеем дело с отморозками, которые занимаются случайными уличными грабежами. Заезжий каменщик, дебошир и пьяница – о каком заказе может идти речь?
– Пока не знаю, – ответил Гуров. – Но уверен – Столяров был убит не ради грабежа. Кто-то дал задание этому каменщику расправиться с бизнесменом. Очень удобно, между прочим. Кто поверит, что какой-то пьянчуга перевоплотился в киллера? Вот и ты не поверил.
– И никогда не поверю, – мотнул головой Курагин. – Есть такая вещь – психология…
– Кроме психологии, есть факты, – возразил Гуров. – Странное поведение охранника в доме Столярова, пуля, застрявшая в соседней машине…
– Да слышал я про эту пулю! – поморщился Курагин. – Мало ли откуда взялась эта пуля! Знаешь, Лев Иванович, китайскую мудрость? Не стоит искать черную кошку в темной комнате, особенно когда ее там нет… И ничего странного в поведении охранника я не вижу. Человек выполнял свой долг.
– Он как-то чересчур истово его выполнял, – сказал Гуров. – Я бы сказал, с выраженным намерением поскорее отправить нападавших на тот свет.
– Ничего себе намерение! – фыркнул следователь. – Если ты не забыл, охранник сам лежит сейчас в реанимации.
– Увлекся, – сказал Гуров. – Недооценил талантов этого, как его… Будилы. Тот оказался проворнее.
– Завидую я тебе, Лев Иванович! – вздохнул Курагин. – Седина в волосах, а фантазия, как у молодого. Я-то уж давно себе такого не могу позволить.
– Я тоже, – сердито сказал Гуров. – Но жизнь еще покажет, кто из нас прав.
Он не договорил. Из темноты вышел огромный, переваливающийся в шагу человек. На нем был форменный бушлат, на ремне – кобура, из которой выглядывала рукоятка большого армейского пистолета. Он посмотрел прищуренными глазами на Гурова с Крячко, на сосредоточенных милиционеров и на убитых горем плотников, а потом с хрипотцой сказал Курагину:
– Что-нибудь будем решать, товарищ следователь? Что ребята зря мерзнуть будут? Дайте команду – мы этого ублюдка в две минуты скрутим.
На его могучих плечах красовались погоны старшего лейтенанта. Как понял Гуров, это был командир взвода ОМОНа.
– Команду дать проще всего, – буркнул Курагин. – А потом кто дерьмо разгребать будет? Вот, полковник предлагает еще раз поговорить с преступником.
– Чего с ним разговоры разговаривать? – презрительно сказал омоновец. – Такие твари только силу понимают.
– Но мы-то с вами понимаем больше, – сказал Гуров. – Поэтому давайте все-таки попробуем. Мы с полковником Крячко подойдем к дому и попробуем убедить преступника сдаться. А вы нас прикройте на всякий случай. Мегафон тут у кого-нибудь есть?
Кто-то из милиционеров протянул ему мегафон. Гуров краем глаза видел, как пренебрежительно поморщился Курагин и как снисходительно сплюнул на снег громадный омоновский командир. По разным причинам, но им обоим не было никакого дела до гуровских идей. Для них это было нечто совершенно необязательное, что-то вроде завитушек на фасаде.
Гуров проверил мегафон и кивнул Крячко. Они вступили в полосу яркого света, намереваясь направиться к дому.
– Знаешь, Лев Иванович! – остановил его Курагин. – Ты как хочешь, но, если этот подонок что-нибудь сейчас выкинет, я дам сигнал на штурм. Пожарные прибыли, ветра вроде нет, а торчать здесь всю ночь под пулями и ждать, что из всего этого выйдет… Тоже перспектива не из приятных. Ты меня понимаешь?
