— Думаю, Джози наконец тоже увидела его в истинном свете, — сказал Пьетро.
— Да можешь ты о нем забыть, наконец? — мягко упрекнула его Рут.
Он покачал головой.
— Нет. Я не могу не думать об одной важной вещи. Что буду делать, если ты покинешь меня и я останусь один. Если ты не выйдешь за меня замуж…
Вместо ответа она потянулась к нему и поцеловала.
Карнавал закончился великолепным фейерверком, который запускали откуда-то с лодки, в лагуне. На берегу играл оркестр. Концерт начался в одиннадцать часов и закончился с последним ударом курантов, как раз в этот самый момент и начался Великий пост.
— Ну, мне-то точно не в чем раскаиваться теперь, — сообщил Пьетро, когда они возвращались домой. — Ни раскаяний, ни сожалений отныне.
— Ты в этом уверен? — поддела его Рут.
— Да, абсолютно. — Пьетро с обожанием посмотрел на нее.
Праздник закончился. Толпы людей возвращались в отели, и большинство из них завтра покинет Венецию.
Наконец они достигли дверей дворца, где их радостно встретил Тони.
— Кажется, он хочет спать, — заметил Пьетро.
Тони вопросительно посмотрел на него.
— А мне сдается, он просится на прогулку, — не согласилась Рут.
— Ладно, идем.
Проходя по мосту Риальто, они остановились, глядя на проплывающие мимо гондолы. Из одной им помахал парень и поздравил со скорым венчанием.
— Откуда он знает? — спросила Рут.
— Это племянник Мины. А тот, что сидит за ним, — крестник Мины, а там — еще один.
— Ты хочешь сказать, что о нашей свадьбе уже знает вся Венеция? — подозрительно спросила она его.
— Уверен на все сто.
Тони встал лапами на каменный парапет и залаял. Гондольер поприветствовал его взмахом руки, после чего скрылся под мостом.
— Кажется, вся Венеция хочет нашей свадьбы, — виновато ответил ей Пьетро. — Все только и ждут той минуты, когда дворец снова заживет полной жизнью.
— Ты в этом уверен? — спросила она. — Не думаю, что Золушка привыкла к такой роскоши.
— Золушка — нет. Зато графиня Банелли будет вынуждена.
— Видно, придется, — нарочито вздохнула Рут. — А я уже успела привыкнуть к этой маленькой комнатке. Она такая уютная. Я так хотела бы в ней остаться, но полагаю, теперь это невозможно.
— Когда ты будешь со мной ссориться, можешь жить там. Только не забудь оставить записку на столике, чтобы я знал, где тебя искать, а не бегал в поисках своей милой по всему городу. Меня не поймут.
Оба рассмеялись, припомнив первый день их знакомства.
— В любом случае, — сказала она, когда они спустились по мосту, — это гнездышко очень уютное. Там вполне уместятся не только двое, но и трое, и четверо, и…
— Нет, нет, — прервал он ее. — Не надо.
— Я думала, ты хотел бы детей…
— Нет, это будет твоим решением. Поверь, я никогда не буду настаивать.
Рут знала, какие призраки стоят за этим его страхом, поэтому похлопала его по руке и сказала:
— Тебе не надо будет настаивать. Все произойдет само собой. И не надо волноваться по этому поводу. Я с тобой и постараюсь обо всем позаботиться.
Он радостно улыбнулся:
— Кажется, я теперь в надежных руках.
— С этого момента я буду заботиться о тебе.
— Ну, в таком случае мне уже не о чем волноваться. — Но на миг его лицо затуманилось. — Пока мы вместе… Я боялся этой твоей встречи с Джино. Думал, ты его еще любишь и не решишься это признать.
— О нет, — рассмеялась она. — Я боялась своей потерянной памяти и того, что случилось в прошлом, того, что я не помнила. Но… поверь, это был всего лишь страх. Любви и в помине не осталось.
— Я рад, что все так разъяснилось и Джино оказался всего лишь трусом, который дважды отказался от женщины…
— Тсс… — Она прижала палец к его губам. — Это не имеет никакого значения.
— Как ты можешь так говорить? — возмутился он. — Он же предал тебя.
— Ну, для меня имеет значение только одно: его поступок в итоге подарил мне встречу с тобой. И это главное. Ведь если бы он вел себя как надо, мы с тобой встретились бы слишком поздно.
Он кивнул.
— Ужасно! Ведь я не мог бы узнать тебя и влюбиться тут же, с головой.
— Влюбиться без памяти! — подсказала она ему, и оба рассмеялись, сжимая руки друг друга.
— Но теперь все хорошо, мы расстались с нашими страхами: ты — со своими, а я — со своими.
И Пьетро поцеловал ее нежно и страстно.
А потом они еще долго шли по малолюдным улицам, прислушиваясь к тишине. Только вдалеке слышны были смех и звуки музыки, да крики чаек.
— Графиня Банелли, — веселилась Рут, первый раз употребив этот титул по отношению к самой себе. — Никак не могу представить себя в этой роли. Я привыкла к тихой жизни на окраине Лондона.
— Уверен, у тебя все получится. Можешь рассчитывать на помощь наших многочисленных друзей. Их тысяч семьдесят или около того.
Рут поняла, кого он имел в виду. Жители Венеции, которые так отличались от других людей Земли своим мужеством, готовностью встретить лицом к лицу любую проблему и своей невиданной щедростью.
Первый же день, проведенный Рут в Венеции, показал, какими заботливыми они могут быть. Ее друзья были тут и сейчас, это они открывали окна наверху, глядели на них, с радостью улыбались, желая им счастья и любви, приглашая в свою многочисленную семью.
—
Со всех сторон доносились до них добрые пожелания.
— Это правда? Пожалуйста, скажите, что это правда! Мы будем так счастливы.
Он в ответ только смеялся.
— Подождите, и увидите, — шутил он.
Но они уже видели, что так оно и есть. Их друг смеялся и шутил, а значит — снова жил полной жизнью. Этого было достаточно для их счастья.
— Ты уже одна из нас, — сказал Пьетро. — Мы никогда не отпустим тебя, и не мечтай.
А сверху сотни взглядов провожали до дома влюбленную парочку, пока ночь не окутала их своим звездным покрывалом.
Примечания
1
