перед камерой сам Янык и обратился правда уже на русском языке:
«Дорогие друзья! Я решил обратиться к вам в связи с нависшей угрозой над нашей страной! Я предложил лидерам оппозиции сесть за стол переговоров – ноль эмоций. В Крыму бесчинствуют сепаратисты и под угрозой жизни законопослушных граждан. В связи с тем, что оппозиция на Скныливском поле собирает своих сторонников и призывает к вооруженному захвату власти. А также из-за того, что Министерство Внутренних дел Украины уже не справляется с ситуацией в стране. Совет безопасности и обороны Украины решил привести Вооруженные силы Украины и все остальные силовые ведомства в самую высокую степень боеготовности. Для того, чтобы дать отпор всем кто посягнет на суверенитет и территориальную целостность Украины, на законность выбора власти. Оппозиция хочет навязать нам то, что выгодно им и превратить Украину в зависимую от США «банановую республику» и свалку радиоактивных отходов. Они хотят поссорить нас нашими братьями – россиянами и белорусами. Я, как Главнокомандующий Вооруженных сил Украины принял решение о вооруженной борьбе с узурпаторами и сепаратистами. Уже отдано распоряжение о проведении всеобщей мобилизации населения. Поэтому прошу всех мужчин как один встать на защиту нашей Родины.
Поэтому, хочу объявить, что с данного момента Украина находится на военном положении по усиленномй варианту.».
Мы еще около минуты просидели молча. А потом военком приказал мне доставать из сейфа листовки о начале проведения мобилизации.
Петров, наконец, закончил уточнять перечни с нарядами и дал мне контрольную цифру. Тут к нам в кабинет зашел молодой лейтенант – вэвэшник, который как, оказалось, был прислан со своим взводом из 17 человек для обеспечения мобилизации, причем на машине – на газоне. Он представился военкому – тот поручкался с ним и предложил присесть. Серега (так звали лейтеху) поздоровался с каждым и, наконец, уселся.
Зашли Гриня и Кенар (Гриненко и Канарейчук) и сели за стол.
– – Ну, что с аппаратом усиления?, – спросил военком, – нашли хоть кого – нибудь?
– – Найти-то удалось, но не всех, некоторых мы привезли, – сказала Кенар, – а остальные просто не вместились, некоторые отказались. Надо ментов за ними посылать.
– – А вы, Владислав Владимирович, – обратился шеф к прапорщику Перевозчикову, который был у нас ответственным по учету техники, и до сих пор был незаметен, – звонили в АТП*?
– – Оповестить АТП и 3-ю горбольницу пока не удалось, но я по прямой связи разговаривал с троллейбусным депо – обещали прислать транспорт, – ответил тот.
– – У вас, Владимир Анатольевич, все готово? – спросил шеф меня.
– – Так точно, товарищ полковник, модемная связь пока работает, и то благодаря тому, что не зависит от городской линии. Городские линии почему-то не работают, – ответил я.
– – Вы, товарищ лейтенант, – обратился он лейтенанту-вэвшнику, – оставьте мне двоих человек с оружием, а с остальными езжайте по мобобъектам, поступаете в распоряжение майора Канарейчука. Связь поддерживать по рации, пойдете с прапорщиком Свешниковым и проверите работоспособность и совместимость радиостанций.
– – Вы, Оксана Александровна, идите в свое отделение и подготовьте личные дела офицеров запаса к передаче на мобобъекты. Владимир Анатольевич, с солдатами поможете с погрузкой личных дел, – обратился он к Ямпринцевой и ко мне.
Тут запикал пульт, звонили из дежурки, передали, что звонили из горвоенкомата, а именно начальник АХО и сказал, что через два часа нужно будет приехать за оружием и шмотками для пополнения, которое шло непосредственно в военкомат. Вот гады! Как оперативно сработали! Ну кто ж поедет за этим в ГВК? Конечно же, я! Но у меня уже есть два солдата. Подразделение все – таки. И все же мне достался один только солдат с автоматом. Второй поехал с Малышевой и Гриней в банк получать кредит на проведение мобилизации. В последствии оказалось, что они зря поехали – все равно там никого и ничего не было, и нет. Кстати, приехал наконец-то наш водитель. У которого была своя полугрузовая «газель». Вот на ней мы и должны поехать в городской военкомат.
Перевозчиков поехал на АТП организовывать работу ППСТ и заодно прислать технику для обеспечения мобилизации. Я тем временем отдал свой мобильный телефон Барановскому и тот дозванивался до частей. Дурдом был, конечно, кромешный. Как-то не заметил за заполнением донесений, как пролетели эти два часа. Быстренько сбегав в делопроизводство, опечатал чемодан с донесениями и спустился вниз. Где меня уже поджидал водитель.
Мы выехали из ворот военкомата и возле железнодорожного вокзала попали в пробку. Встретились две автоколонны – вэвэшников, которые ехали в центр города, и каких-то моряков. Мат стоял кромешный, особенно со стороны моряков. Вдруг послышалась очередь из автомата, и крики. Наш водитель Курдогло Анатолий Спиридонович, был мужик не из тех, кто растеряются, так как уже последние пять лет работал помимо военкомата в радиотакси «060». Он выехал на тротуар и проехал по нему, а точнее протиснулся на Котовский спуск, по которому я несколько часов назад, бежал, как ошпаренный. Перефразируя известную поговорку: «Прапорщики не бегают, потому что бегущий прапорщик в мирное время вызывает смех, а в военное – панику». Через пять минут мы уже были в горвоенкомате. Сане (так звали солдата-вэвэшника) приказал идти за мной. Мы взбежали по лестнице, и зашли в «аквариум» оперативного дежурного. Суматоха там стояла, конечно, мама рОдная! У нас все как-то спокойнее. Я зашел в секретку и сдал донесения. Минут десять стоял в очереди, ожидая пока сдаст бумаги представитель какой-то части. Расписавшись в книгах за сдачу донесений – пошел в нашу Светлицу. Так сейчас называют Ленинские комнаты, чуть раньше – это были Шевченковскими светлицами. Обстановка там соответствующая – в комнате, где раньше висел портрет вождя Пролетариата, сейчас в обрамлении украинского рушника висит портрет Т.Г. Шевченко – самого крутого Кобзаря всех времен и народов. А по стенам висят стенды с гимном Украины и национальной символикой, а также с выдержками из произведений вышеуказанного Далай-ламы украинского народа – Т.Г. Шевченко – так сказать Верховного Гуру украинского писательства. Вечно у нас всякие перегибы и шарахает из одной крайности в другую.
В светлице офицеры и прапорщики горвоенкомата получали оружие. Я наконец, смог обратить на себя минуту внимания оперативного дежурного, которым стоял начальник связи горвоенкомата майор Мамонов Александр Евгеньевич. Спросил у него насчет получения шмоток и оружия, тот направил меня в другой корпус здания, где у них располагался АХО. Окликнув своего бойца – мы направились туда.
Там уже получал Гагаринский военкомат. Их представителем был капитан Лямзин Вова, которого «сослали» из горвоенкомата в Гагаринский райвоенкомат за то, что он один раз, будучи оперативным дежурным, дал команду бойцу на коммутаторе соединить какую-то бабульку с квартирой горвоенкома (у него есть прямая связь с военкоматом) в воскресенье, а та еще начала наезжать на военкома. Ну, вы можете представить себе, что потом было. Он старше меня на пять лет, но это не мешает мне называть его на «ты» и по имени. Он как был мальчиком в погонах, так им и остался. Из разряда «старший куда пошлют».
Гагаринцы уже получили форму и ждали старшего прапорщика Зиброва Валеру, начальника АХО, чтобы получить оружие. Он уже закончил раздавать оружие личному составу горвоенкомата совместно с майором Черненко. И прибежал выдавать оружие нам. А тем временем мы уже получили форму, которую сложили в будке нашего микроавтобуса. Маслюкову (он же Саня, т.е. боец-вэвэшник) я сказал сидеть в машине и никого не подпускать. Вышел из топика и увидел стоявших ленинцев и балаклавцев. От Ленинского РВК приехал мичман Макс Киреев, со 2-го отделения, а от Балаклавского РВК приехала прапорщик Тарасова Анька. Я подкурил сигарету и присоединился к общей болтовне.
– – Привет, Аня, как делы? – спросил я у Тарасовой, – Балтивец (Балаклавский райвоенком) вас уже там построил в три шеренги, всех двоих человек?
И так далее…
И тут меня окликнул Маслюков: «Товарищ прапорщик, разрешите перекурить».
Я подошел к машине и подменил его.
Тут вышел Зибров и сказал, что оружие и боеприпасы получит сначала Балаклавский – так как у них меньше всего личного состава, потом мы, а уж потом Гагаринский и Ленинский.
Бойцы с узла связи загрузили ящики в газон, на котором приехали балаклавцы, и Анька, махнув напоследок рукой, уехала.
Потом пришла наша очередь получать оружие. Зашел в АХО, водитель остался в машине, а Саню
