центральной части города. Посидел в кафе, покушал мороженого, которое не ел уже чертову сотню лет, попил кофе-мокко. Официантка, которая меня обслуживала, сначала смотрела с нескрываемым недоверием и когда принесла мне заказ – потребовала сразу расчет. Деньги у меня были – потому что за время боев и лечения скопилась довольно-таки приличная сумма, которую кидали на счет в Сбербанке Российской федерации. Когда выписывали, мне вручили пластиковую карточку и конверт с пин-кодом. Во время прогулки по городу, сразу нашел нужный банкомат, снял некоторую сумму на нужды в дороге. Так вот, когда официантка потребовала расчета, я достал пачку денег и отсчитал ей нужную сумму. Отношение сразу переменилось.
– – Вы с фронта?
– – Нет, я только из госпиталя выписался. А что?
– – Да просто сейчас много похожих на вас внешностью тут бродят, назаказывают, наедят, выпьют, а потом платить не хотят. А что с вами случилось?
– – Да так, американцы подстрелили под Севастополем.
– – Бедненький, может еще что-нибудь хотите? Вы не волнуйтесь, за счет заведения.
– – Да нет, спасибо большое.
– – У меня муж тоже воюет, – грустно сказала она. – Он сейчас где-то под Минском. Уже месяц как от него не получала писем. Чуть что – я сразу к новостям – а вдруг его покажут.
– – Не волнуйтесь – напишет, он просто, наверное, так занят, что просто времени не хватает, по себе такое знаю.
– – А у вас есть жена, дети?
– – Была, мы служили вместе – она погибла во время бомбежки. Спасибо вам на добром слове – пойду я, а то на поезд опоздаю. Всего хорошего.
Посмотрел на нее, вроде красивая женщина, но она любит только одного и ждет только Его писем. Не знаю, наверное, только наши женщины способны на такое – ждать и верить, что мы вернемся. Вообще, мне кажется, если нормальная женщина видит и понимает, что ее мужу или парню плохо сейчас, она всегда его поддержит и не бросит, при условии, что любит. Любовь – это, мне кажется, способность человека, не раздумывая отдать свою жизнь за любимого человека. У меня была такая возможность, но воспользоваться не сумел. Это было в Севастополе, при бомбежке. Я должен был «словить» тот осколок, а не Оксана. А получилось наоборот. До конца своей жизни – короткой ли, длинной ли, не смогу себе этого простить. Мне кажется, что отдать жизнь за любимого человека – это высшая доблесть, которая есть у мужчины. Но с другой стороны – высшая доблесть мужчины – это защитить свою семью, выжить и победить. А погибнуть ни за понюх табаку – это просто глупо. Тот осколок, что убил Оксану – лишил меня сразу двух любимых людей – жену и нашего не родившегося малыша. Вы подумаете, что у меня на этой почве крыша поехала. Может вы и правы, но хотел бы на вас посмотреть в такой ситуации. Зато уже хожу своими ногами – это, слава Богу, моя заслуга. Чуть позже получу назначение и поеду снова воевать, мстить за Оксану, за малыша, за Пегрикова, за остальных ребят, что не смог вывести, которые полегли в скалах Фиолента. Да и какой нормальный мужчина допустит, чтобы враг топтал нашу землю.
Я ехал в маршрутке, которой управляла женщина. Она включила радио и настроила на новости. Диктор какого-то местного радио сообщил приятным глубоким контральто: «По состоянию на 24 июня 2006 года сложилась следующая обстановка: НАТОвские войска перешли государственную границу Беларуси. На территорию России американцы и натовцы не посмели сунуться. Таким образом, территория Украины оккупирована полностью. Сейчас истекали кровью войска антинатовской коалиции, в которую входили: Россия, Украина, Беларусь, КНР, Молдова, Северная Корея, Индия, Вьетнам и еще некоторые страны Ближнего Востока. Так вот, под флагом борьбы за территориальную независимость Украины, Беларуси, Молдовы объединились страны недовольные экспансией Соединенных Штатов Америки и НАТО. Были подписаны договора между вышеуказанными странами о военной взаимопомощи, ввели общий стандарт вооружений. Так как, по мнению Межнациональной комиссии по вопросам вооружений и техники, которая была создана после подписания этих договоров, российское вооружение оказалось самым лучшим, то в военно-промышленный комплекс Российской федерации сразу потекли огромные денежные средства. Огромные заказы на новые образцы оружия и техники. Заводы и фабрики военно-промышленного комплекса работали круглые сутки, чтобы обеспечить коалиционные войска всем необходимым. Очаги вооруженного сопротивления возникали в разных точках земного шара. В Украине организовалось повстанческое движение, которое наносило удары по коммуникациям натовских войск. На оккупированной территории организовывались раздачи гуманитарной помощи местному населению. Были люди, которые брали, а были и которые не брали подачки дяди Сэма. Турки и американцы особо не церемонились с местным населением. Особенно элита турецких войск – воздушно-десантные части. Американская администрация начала подготовку к проведению выборов Президента Украины и формированию Кабинета Министров. Сами понимаете, что у руля власти станет Ющенко и его приспешники. Также американская администрация приступила к разработке новой Конституции Украины, а также законодательства…» Я не выдержал и выключил приемник, тяжело дыша. Женщина удивленно посмотрела на меня, но ничего не сказала. На следующей остановке вышел и решил дойти пешком – недалеко осталось.
Проходя по горячему почти мягкому от солнечных лучей асфальту, разум терзали разные мысли. Вот опять американцы учат нас жить. Ну, ведь недаром есть такая поговорка: «Что русскому хорошо – то немцу смерть.» То есть многие принципы американской демократии в России неприменимы, исходя из национальных особенностей русского характера. Ну, почему им не сидится на своем континенте? Спокон веков славяне жили при авторитаризме. А когда появляются демократические свободы либо повальное воровство начинается, либо просто не знаю куда все эти «демократические свободы» девать – ведь обычно при этом нет денег и все давно растащили. Нашему славянскому характеру всегда нужна жесткая рука. Без нее мы начинаем рвать друг друга, вот и получается, кто в лес, кто по дрова. Обиднее всего то, что потом объединяемся только перед лицом общей опасности. Например как нашествие Золотой орды, поляков. А теперь мы объединяемся для отпора заокеанскому супостату. И мы ему накостыляем – это к гадалке не ходить. Вот только надо собраться силами, разозлиться, закатать рукава, поплевать в ладони, а уж потом только дрантя полетят от врага. Вы знаете, иногда мне кажется, что если представить наши народы в виде какого-нибудь былинного богатыря, который случайно столкнулся с поездом-НАТО и останавливает его. Уперся, поднатужился, устоял от удара, а его по инерции волочет по земле. Наступит момент, когда оба остановятся и тогда наш силач начнет толкать паровоз обратно откуда пришел. Ну, хоть так, немного неуклюже, мне кажется. Зашел в первый попавшийся гастроном, купил бутылку минералки, в три глотка осушил и только после этого более ни менее успокоился. Подошел к остановке, спросил у прохожишь как добраться на вокзал, сел в маршрутку и поехал.
Ну, вот и доехал, наконец-то. Думал, что дорога никогда не закончится. До отправления поезда еще сорок минут, так что можно еще прогуляться, так сказать, в окрестностях. По самому вокзалу ходили усиленные патрули милиции и комендатуры. Первый же милицейский патруль меня остановил проверить документы. Так как я был с вещмешком – препроводили на опорный пункт для досмотра. Пока рылись в моих нехитрых пожитках, дежурный проверил мои данные по электронной картотеке Федерального розыска. Там конечно же меня не нашли. Потом позвонили в госпиталь, откуда меня выписали – там подтвердили, что да, выписался. Дежурный старший лейтенант извинился, и меня отпустили.
Справился у ментовского старлея о военной комендатуре путей сообщения. Надо ж было билет взять. Коменда оказалась на втором этаже трехэтажки напротив здания вокзала, через площадь. За стеклом дежурки сидел лысый старший прапорщик кавказской внешности. Я представился и рассказал о цели своего визита. Прапорщик потребовал документы и долго их изучал. Потом открыл толстую общую тетрадь и начал что-то в ней заполнять. Окончив свою писанину в талмуде, выписал какой-то листок, расписавшись, шлепнул печать и молча протянул мне вместе с той тетрадью. Расписавшись в журнале возле галочки, я взял документы и листок, поблагодарив, вышел на улицу и направился к военным кассам.
Когда снова пересекал площадь – на встречу попался комендантский патруль. По привычке, отдав честь, пошел дальше, но меня догнал боец и, представившись рядовым Лагуновым, попросил подойти к начальнику патруля. Только вот этого не хватало! Достали эти комендачи! Подошел к начальнику патруля и представился, капитан – начальник патруля, тоже. Он потребовал документы и, изучая их, попутно расспрашивая о цели пребывания в Ростове.
– – Я вынужден вам записать замечание, товарищ лейтенант, – сказал мне капитан.
