наконец освободила его.
— Да, спасибо. С удовольствием.
— Можно мне называть вас просто Бен? — спросила она с застенчивой улыбкой, подходя к бару в углу.
— Конечно, — проговорил Бен. Но не улыбнулся в ответ. Он не любезничает с людьми, которые ему неприятны. — Я бы выпил виски. Со льдом.
— О! Напиток настоящих мужчин. Именно этого я ожидала.
Бен терпеть не мог, когда женщины, годящиеся ему в матери, начинают заигрывать с ним. Он проскрежетал зубами, чтобы воздержаться от какой-нибудь грубости.
— Амбер говорила мне, что вы адвокат, — произнесла Беверли, наливая ему виски.
— Именно так.
— Вы не похожи на адвоката.
— Неужели? — Бен воздержался от вопроса, на кого он похож. Ясно, что не в официальном костюме он выглядит как разнорабочий, особенно если воротник расстегнут и волосы не приглажены. К тому же щеки его покрывала вечерняя щетина.
Одеваясь к ужину, он на секунду пожалел, что не привез с собой одежду получше; его тысячедолларовый костюм остался в Сиднее. Но потом он решил, что отец Амбер с уважением отнесется и к грубоватому мужчине. В конце концов, Эдвард Холлингзуорт сам заработал свои миллионы, а не родился с серебряной ложечкой во рту. По слухам, он начинал свою карьеру водителем грузовика.
— Надеюсь, не слишком много льда? — жеманно улыбнулась Беверли, подавая виски.
— Все отлично. — Бен с удовольствием поднес стакан к пересохшим губам и вдруг услышал шум позади себя.
— А, это ты, Амбер, — игриво проговорила Беверли, прежде чем Бен повернул голову. — Входи, дорогая. Вы не представляете, Бен, как долго она собиралась сегодня. Можно подумать, к ужину прибыл Том Круз.
Все ясно. Беверли Холлингзуорт не любит свою падчерицу и использует его присутствие, чтобы принизить и смутить Амбер.
И Амбер действительно смутилась. Уму непостижимо!
Выглядела она невероятно красивой в светло-лимонном платье, смутно напоминающем то белое бальное платье, которое некогда так возбудило его. Та же пышная юбка, стянутая на талии, и тугой лиф на тоненьких бретельках, поддерживающий по-прежнему фантастические груди. Она излучала изумительную смесь чувственности и невинности, когда вошла в комнату. Длинные светлые волосы были просто зачесаны назад. Когда она нервно отвела глаза под его восхищенным взглядом, на щеках заиграл необычный для нее румянец.
Ее явное смущение вызвало у Бена странную реакцию. Внезапно ему мучительно захотелось защитить ее. Стереть в порошок злую ведьму-мачеху. Бен едва сдержался, но предпринял более тонкую контратаку.
— Зато конечный результат стоит усилий, — проговорил он. — Я никогда не видел Амбер более очаровательной.
При этих словах Амбер покраснела еще больше, и у Бена тоскливо сжалось сердце. Потом она подняла на него свои милые глаза, и он увидел в них странную смесь признательности и робости, словно Амбер не поверила его комплименту и боялась, что он в любой момент обрушится на нее.
— Надеюсь, что Беверли передала мои извинения за вчерашнее, — проговорил он, не сводя глаз со своей бывшей одноклассницы.
— Да, передала, — последовал ее странно взволнованный ответ.
Бен пришел к выводу, что ему нравится эта удивительно неуверенная Амбер. Он хотел бы взять ее на руки, приласкать и успокоить, снова извиниться и убедить в том, что он никогда больше не обидит ее.
— Амбер так и не сказала, чем вы расстроили ее, Бен, — исподтишка вставила Беверли.
— Весьма тактично с ее стороны, — пробормотал он.
Беверли засмеялась.
— Но это не помешало ей называть вас негодяем.
В ответ на вызывающую выходку мачехи девушка гордо вскинула подбородок и с деланным равнодушием кивнула:
— Да, назвала.
К такому поведению Амбер Бен давно привык, и именно это поведение обычно вызывало в нем раздражение. Однако сегодня он не мог не признать ее способность отвечать на оскорбления со спокойным достоинством. Очевидно, Беверли ревнует — понятная эмоция, учитывая ослепительную красоту ее падчерицы.
— Амбер прекрасно меня знает, — улыбнулся он. — И она совершенно права. Мое поведение в прошлом было весьма предосудительно. Мне ужасно стыдно, но я надеюсь, что со временем она научится прощать меня.
Беверли выглядела поверженной, а Амбер — абсолютно растерянной.
— Неужели? — едко проговорила Беверли. — Не представляю, что вы могли сделать такого ужасного — разве только не замечать нашу дорогую Амбер. Она просто ненавидит, когда ее не замечают, не так ли, дорогая? Надеюсь все же, что сегодня мы уладим былые раздоры. Я знаю, что отец Амбер будет в восторге, если вы сможете стать друзьями. По крайней мере сделай это для отца, хорошо, дорогая?
— Ты, как всегда, права, Беверли, — коротко проговорила Амбер.
— В таком случае поухаживай за Беном, пока я помогу Эдварду собраться к ужину.
Бен заметил панику в глазах Амбер, когда ее мачеха удалилась из комнаты. Но уже через несколько мгновений она собралась и метнула на него злобный взгляд.
— Что за спектакль ты тут разыгрываешь, Бен Синклер? Все твои жалкие извинения яйца выеденного не стоят. Как и вкрадчивые комплименты. Признайся, что ты задумал? И зачем согласился прийти сюда? Впрочем, я догадываюсь! Холодный расчет, не так ли? Или просто не мог отказать себе в удовольствии лишний раз сделать мне больно?
— Амбер, сжалься… — неуверенно начал Бен.
— Сжалься? А ты хоть раз сжалился надо мной? Или над кем-то еще?
Он молчал несколько секунд. Просто стоял и смотрел на нее, на ее раскрасневшееся лицо и вздрагивающие плечи.
— Ты права, — наконец согласился он. — Я был маленьким самовлюбленным эгоистом. И вырос в большого самовлюбленного эгоиста. Но люди меняются, Амбер. Я уже изменился. Ты была права, утверждая, что я никогда не жалел тебя. Не жалел. Меня занимали более примитивные чувства, чем жалость.
Он ужаснулся, увидев в ее глазах слезы.
— Боже мой, Амбер. Не плачь…
— Я и не плачу! — возразила она, усиленно моргая. — А что касается твоих перемен, что-то я их вчера не заметила!
Он обеими руками пригладил свои непослушные волосы.
— Из-за тебя я чувствую себя дрянью.
— Это я из-за тебя чувствую себя дрянью, — парировала она.
— Я не хотел этого, — проговорил он тоном искреннего раскаяния. — Не знаю, почему я сделал то, что сделал. Мне очень жаль.
На ее лице снова читалась растерянность. Очевидно, Амбер не знала, верить ему или нет. Но она хотела верить. Отчаяние сквозило в ее глазах.
— Я был злобным молодым человеком, когда впервые встретил тебя, Амбер, — попытался объяснить он. — Я презирал всех и каждого. И считал, что ты такая же, как все. А кроме того, очень красивая. Богатая. Высокомерная. Сексуальная. Неприступная…
Она ничего не сказала. Просто смотрела и смотрела на него.
— Сейчас я понимаю, что никогда не знал тебя настоящую. Но хотел бы узнать, Амбер. Очень хотел
