Банда, уже успевший выспаться после ночной «вахты», сам пошел открывать.
Сжимая в руке пистолет и в любую секунду ожидая выстрела, он откинул щеколду и резко распахнул калитку в высоких воротах, в ту же секунду отпрыгнув в сторону.
Парень в джинсовом костюме и солнцезащитных очках, стоявший на улице за калиткой, вздрогнул и чертыхнулся, явно не ожидая такого приема:
— Черт, что это значит?
— Чего тебе надо? — грубо спросил Банда, не опуская пистолет и не снимая палец со спускового крючка.
— Слышь, ты пушку-то убери, — парень поднял руки, показывая, что он не вооружен. — Я ищу Олега Вострякова. Ведь это его дом?
— А ты кто?
— Постой, а ты случайно не Банда? — вопросом на вопрос ответил парень.
— Я Банда, допустим. А кто ты?
— Самойленко. Бывший лейтенант Самойленко, ВДВ. Банда, я был взводным в соседнем батальоне. Ты меня совсем не помнишь? — он снял очки, давая Сашке возможность получше себя рассмотреть.
— Не помню.
— Зато я тебя помню… Слышь, Банда, мне Олег очень срочно нужен.
— Откуда ты его знаешь?
— Да мы в училище в одной роте «курсами» были. Все годы. А потом и в Афган вместе загремели. Мы с ним часто там встречались, в соседние батальоны попали… Ну неужели не помнишь?
— Тебя не Колей зовут?
— Колей, Колей!
— Вспомнил, — Банда опустил пистолет. Он действительно вспомнил этого парня, которого видел несколько раз вместе с Олегом. Кажется, однажды они даже выпивали вместе. Не мудрено, правда, что он его не сразу узнал, как-никак времени прошло уже прилично, да и узнать в этом джинсовом фраере афганского «летеху» было не просто. — Заходи.
Пропустив Николая во двор, Банда быстро выглянул на улицу и, убедившись, что все пока спокойно, старательно задвинул засов и набросил щеколду.
И только потом обернулся к удивленно смотревшему на него бывшему лейтенанту.
— Чего тут у вас происходит, а?
— Долго рассказывать, братан.
— А где Олег?
— Пошли, сядем.
Банда привел его к той самой яблоне, под которой они любили сидеть с Олежкой.
— Ты сядь, Коля… — и сам опустился рядом, засунув пистолет в карман» куртки и вытащив пачку сигарет. — Кури.
— Завязал недавно, пока держусь.
— Правильно сделал. А я, братан, отвыкнуть никак не могу.
— Банда, что здесь происходит?
— Как тебе сказать… Ладно, не это главное. Так ты к Олегу?
— Ну.
— Нет Олежки.
— А когда будет?
— Никогда. Нет его больше.
— Как нет?
— Погиб Олег. Погиб. После всего, что прошел… После Афгана. Погиб…
Вечером, оставив женщин в доме, они снова сидели на этой же самой лавке. Банда уже успел рассказать Самойленко вкратце всю историю, в которую они влипли с Алиной. Рассказал, как погиб Олег. Они уже помянули друга и теперь вышли во двор, на воздух, чтобы посидеть по-мужски, с бутылкой, не встречая ежеминутно горький взгляд Галины Пилиповны, у которой приезд Самойленко снова разбередил незаживающую рану на сердце.
— Да, нелегко ей, — Банда кивнул в сторону дома.
— Еще бы! У меня вообще такое чувство… Неловко как-то. Будто я, мое присутствие все время напоминает ей об Олеге. Знаешь, будто глаза Галине Пилиповне мозолю, как нарочно, — вот, мол, я, его друг, здесь, живой, а его самого… И никогда больше не будет, — с горечью сказал Самойленко.
— Нет, мы ей сейчас как раз нужны. Хотя, конечно, слов нет — мы здесь, а Олежки нет.
Николай разлил водку и протянул стакан Банде:
— Ты чего-то совсем не пьешь.
— Понимаешь, нельзя мне пока.
— Чего, болеешь?
— Хуже.
— Подшился? Закодировался? Так закодированным вообще нельзя, а ты, я смотрю, все же пятьдесят граммов принял за столом.
— Упаси Бог! — не сдержал Банда улыбки. — Только подшиться мне и не хватало. Тут другие дела.
— Это что, связано с тем, как ты меня встретил?
— Догадливый.
— Ну не тяни! — явное нетерпение сквозило в словах Самойленко.
— Если очень коротко, то в результате некоторых приключений я стал опасным человеком для ФСБ…
— Для кого?
— ФСБ.
— Это ты КГБ российское имеешь в виду?
— Да-да.
— А чего им здесь, на Украине, нужно? — недоумевал Коля, с недоверием посматривая на Банду. — И чего ты такого натворить успел, что они тебя… Это все после похищения?
— Да. Я тебе там, в хате, не все рассказал. Теперь я окружен, меня пытаются убрать, и, собственно говоря, каждую ночь я жду штурма, — Банда горько усмехнулся. — Дослужился, брат, на благо России — чужой среди своих. Как в кино.
— Ни хрена себе история!.. Но, послушай, это же такой материал!..
— В каком смысле? — тут уж Банда удивленно взглянул на собеседника.
— Ну, в смысле такую статью забомбить можно — отпад! Служба безопасности России в открытую действует на территории нашего государства — ты представляешь, какой резонанс в обществе это вызовет? Ох, бляха…
— А ты что…
— Да, журналист. Я обозреватель в одесской вечерней газете. Специализируюсь в основном на репортажах обо всяких крутых делах, темных историях и прочих сенсациях. Но я балдею — ты же мне такую тему даришь!
Банда с удивлением следил за неумеренным выражением восторга Самойленко, но постепенно во взгляде «врага государства» удивление сменилось почти неприкрытой насмешкой.
— Ты, Коль, рано радуешься.
— Чего? — переспросил слегка опьяневший Самойленко, в недоумении уставившись на Банду. — Почему ты так думаешь? Я что, по-твоему, написать об этом не смогу? Да я, если ты хочешь знать, один из самых популярных у нас журналистов. Да мои материалы, хоть и нехорошо самому себя хвалить, на «ура» принимаются. Если я себе строчки в номер заказываю — что угодно слетит, но мою писанину редактор поставит. Ты понял?
— Это я понял. И что журналист ты толковый — не сомневаюсь. Я о другом, — печально улыбнулся Банда.
