За книгу, мистическим способом уничтоженную, я получил 100% авторского вознаграждения. И это единственный акт, доступный моему пониманию.
Повторяю, официальная версия запрета мне не известна.
Настоятельно прошу Вас разобраться в этом деле.
Ответ:
Государственный комитет Совета Министров ЭССР
по делам издательств, полиграфии и книжной торговли.
Копия – в отдел пропаганды ЦК КПЭ
Издание Вашей книги было остановлено по известным Вам причинам. В настоящее время вернуться к вопросу ее издания не представляется возможным также потому, что республиканское издательство по существующему положению издает на русском языке лишь произведения местных авторов.
Я снова написал. В последний раз:
Директору издательства «Ээсти раамат»
тов. Сийраку.
Копия – в отдел пропаганды ЦК КПЭ
Уважаемый товарищ Сийрак!
Вы, очевидно, принимаете меня за идиота. Чем еще объяснить характер Вашего письма? Я спрашиваю о причинах, по которым не издают мою книгу. Вы отвечаете: «…По известным Вам причинам». И дальше – издательство публикует только местных авторов. Это после того, как со мной заключили договор, выплатили мне гонорар и книга прошла весь издательский цикл. Не скрою, Ваша отписка показалась мне издевательской.
Еще раз объясняю: литература – дело моей жизни. Вы ставите меня в положение, при котором нечего терять.. Простите за резкость.
Ответа не последовало.
Возвращение
Три года я не был в Ленинграде. И вот приехал. Встретился с друзьями. Узнал последние новости.
Хейфец сидит, Виньковецкий уехал. Марамзин уезжает на днях.
Поговорили на эту тему. Один мой приятель сказал:
– Чем ты недоволен, если разобраться? Тебя не печатают? А Христа печатали?!.. Не печатают, зато ты жив… Они тебя не печатают! Подумаешь!.. Да ты бы их в автобус не пустил! А тебя всего лишь не печатают…
Перспективы были самые туманные. Раньше мы хоть в Союз писателей имели доступ. Читали свои произведения. Теперь и этого не было.
Вообще я заметил, что упадок гораздо стремительнее прогресса. Мало того, прогресс имеет границы. Упадок же – беспределен…
Когда-то мы обсуждали рукописи с низовыми чиновниками. Журналы вели с авторами демагогическую переписку. Сейчас все изменилось. Рукописи тормозились на первом же этапе.
Я отнес рассказы в «Аврору» и в «Звезду». Ирма Кудрова («Звезда») ответила мне по телефону:
– Понравилось. Но вы же знаете, как это бывает. То, что нравится мне, едва ли понравится Холопову.
В «Авроре» произошла совсем уж дикая история. Лена Клепикова рассказы одобрила. Передала их новому заведующему отделом – Козлову. К этому времени у него скопилось рукописей – целая гора. Физически сильный Козлов отнес все это на помойку. Разве можно такую гору прочесть?! Да еще малограмотному человеку…
Я получил из «Авроры» экземпляр одного из своих рассказов. И записку на бланке:
«Аврора»
Общественно-политический и литературно-художественный ежемесячный журнал ЦК ВЛКСМ, Союза писателей РСФСР и Ленинградской писательской организации.
Дорогой Сережа! Вот нашла экземпляр, сохранившийся после разбоя, учиненного Козловым. И это все. Остальное, как вы знаете, пропало.
С Козловым я в дальнейшем познакомился. Напыщенный и глупый человек. Напоминает игрушечного Хемингуэя…
Я перелистал ленинградские журналы. Тяжелое чувство охватило меня. Не просто дрянь, а какая-то безликая вязкая серость. Даже названия почти одинаковые: «Чайки летят к горизонту», «Отвечаю за все», «Продолжение следует», «Звезды на ладони», «Будущее начинается сегодня»…
Будет ли этому конец?!..
Лениздат выпустил книжку. Под фотоиллюстрацией значилось: «Личные вещи партизана Боснюка. Пуля из его черепа и гвоздь, которым Боснюк ранил немецкого офицера…» Широко жил товарищ Боснюк…
Знаменитый писатель Раевский опубликовал новеллу из дореволюционной жизни. В ней была такая фраза:
«Светлые локоны горничной выбивались из-под ее кружевного фартука…»
«Костер»
Я искал работу. Сунулся в многотиражку ЛОМО. После республиканской газеты это было унизительно. К счастью, работа оказалась временной.
Тут мне позвонил Воскобойников. Он заведовал прозой в «Костре». Литсотрудник Галина уходила в декретный отпуск. Воскобойников предлагал ее заменить:
– Галины не будет месяцев шесть. А к тому времени она снова забеременеет…
Я был уверен, что меня не возьмут. Все-таки орган ЦК комсомола. А я как-никак скатился в болото. Опорочил все самое дорогое…
Недели три решался этот вопрос. Затем меня известили, что я должен в среду приступить к
