чертыхался на восемнадцати известных ему языках, добавляя к ним древнемарсианские фоноглифы. Наконец он встал.
— И это они называют развлечением? — стараясь не потерять равновесие, он снова заковылял вверх. Снег, попавший под капюшон его парки, начал таять. Между лопаток потекли ручейки в поисках подходящего места, чтобы снова замерзнуть.
— Чертова дыра, — продолжал чертыхаться Флэндри. — Сидеть бы мне сейчас в Эверест-Хаузе за бутылкой шампанского с какой-нибудь хорошенькой девицей да вешать ей лапшу на уши о своих подвигах…
Еле-еле волоча ноги, он преодолел подъем, присел на корточки и стал пристально всматриваться в густой, заиндевевший кустарник. Никаких птиц! Только длинный крутой спуск вниз к необозримой снежной равнине… подожди-ка!
Он успел заметить кровь и останки растерзанных птиц за долю секунды до того, как на него напали какие-то животные.
Они возникли из сорняков и сугробов так неожиданно, словно их изрыгнула сама земля. К Флэндри бесшумно неслась дюжина; белых существ размером с большую собаку. Он успел рассмотреть их длинные, острые морды, высокие спины, черные, горящие ненавистью глаза и голые, крысиные хвосты. Вскинув винтовку, он выстрелил. Пуля отбросила ближайшего зверя, он покатился вниз, задержался где-то посередине склона, секунду полежал и снова полез вверх.
Флэндри этого уже не видел, прямо перед ним появилась морда второго зверя. Выстрелом в упор он застрелил его. Один из зверей нагнулся и стал зубами рвать тело убитого, но остальные продолжали мчаться вперед. Флэндри прицелился в третьего. Он не успел выстрелить, так как что-то тяжелое навалилось ему на спину. Он упал и почувствовал, как острые челюсти разрывают кожаную куртку.
Прикрывая лицо рукой, Флэндри сумел перевернуться. Один из зверей вырвал у него ружье и вертел его в лапах, очень похожих на человеческие руки. Свободной рукой Флэндри нащупал на боку кинжал. На него лезли сразу два зверя, щелкая острыми резцами. Он умудрился ударить одного из них кинжалом в голову. Зверь завизжал, отскочил в сторону и тут же вернулся вместе с парой других, подоспевших на помощь.
Кто-то закричал. Звук, заглушаемый ударами бешено колотившегося сердца Флэндри, пришел будто издалека. Он вонзил лезвие в волосатое плечо. Зверь вывернулся и оставил его безоружным. Он отбивался ногами, коленями, локтями и кулаками в облаке снежной пыли. Одно животное подпрыгнуло в воздух и опустилось ему прямо на живот. Непроизвольно выдохнув, он опустил руку, которой прикрывал лицо. Хищная пасть зверюги устремилась к его горлу.
Сзади появился Аргун. Алтаец схватил зверя за шею, в его свободной руке сверкнула сталь клинка. Точным движением он распотрошил визжащей твари брюхо и отбросил в сторону ее тушу. Несколько зверей тут же набросились на еще бившееся в судорогах тело и начали его пожирать. Мощным ударом ноги в ухо Аргон уложил наповал еще одного зверя. Но следующий бросился на него сзади. Он нагнулся, его правая рука взметнулась вверх в приеме дзюдо, и, пока зверь летел в воздухе у него над головой, он ножом вспорол ему брюхо.
— Вставай, — сказал он, помогая Флэндри подняться. Терранин, покачиваясь, встал на ноги. Стая окружала их, лязгая зубами. Но теперь начали падать мертвыми звери из ее задних рядов — это вела прицельный огонь Буртай, взобравшаяся наконец-то на гребень холма. Самый крупный из стаи зверь издал пронзительный свист, и огромными прыжками все оставшиеся в живых исчезли из виду в считанные секунды.
Когда они подошли к Буртай, Аргун, тяжело дыша, опустился на снег. Девушка бросилась к Флэндри.
— Ты не ранен? — чуть не рыдая спросила она.
— Разве что ранено мое самолюбие… мне кажется… — он посмотрел мимо нее на нойона и непоследовательно сказал: — Благодарю.
— Ты наш гость, — проворчал Аргун. Помолчав, он добавил: — Они наглеют с каждым годом. Никогда бы не подумал, что они могут напасть на людей так близко от орды. Если мы переживем эту зиму, надо будет что-нибудь предпринять.
— Что это за твари? — напряжение Флэндри начало спадать.
— Рурчаку. Они рыщут стаями по всей степи, вплоть до Хребта. Едят все, но предпочитают мясо. Охотятся главным образом на сатару и диких животных, но иногда совершают набеги на наши стада. Изредка нападают на человека. — Аргун помрачнел. — Во времена моего деда они не были такими крупными и коварными.
— Крысы, — заметил Флэндри, — и это не метафора.
— Я знаю, что такое крысы, — вступила в разговор Буртай, — но гурчаку…
— Новый вид. Подобное не раз случалось и на других колонизированных планетах. — Флэндри невыносимо захотелось закурить. Он даже забыл, что хотел сказать, но после напоминания Буртай продолжил: — Да-а. Когда планету начали осваивать ваши предки, несколько крыс, приехавших сюда «зайцами» на их космических кораблях, сбежали и стали дикими. Начался процесс эволюции. Большой размер давал преимущества: лучше сохранялось тепло в холодном климате, позволял им охотиться на крупных домашних животных, которых вы разводили. Естественный отбор, короткий период воспроизводства, генетические отклонения внутри небольшой первоначальной популяции… Природа вполне способна ускорить эволюционный процесс при благоприятном стечении обстоятельств.
Он устало улыбнулся Буртай и добавил:
— В конце концов, если на приграничной планете есть прекрасные девушки, традиция требует, чтобы там были и чудовища.
Лицо девушки вспыхнуло, как костер.
В лагерь они возвращались молча. Флэндри вошел в отведенную ему юрту, вымылся, переоделся, улегся на койку и уставился в потолок. Он с горечью вспоминал все романтические истории, которые ему довелось услышать на Терре, о похождениях бравых сотрудников разведкорпуса в Пограничных Областях. Ну а что же он имеет на своем счету? Несколько стычек с людьми и драка с крысами, которые собирались его загрызть, одежда из вонючих шкур, промокшие ноги и обмороженные уши, однообразная пища, скрипящие колеса или визжащие полозья, вынужденная трезвость и целомудрие, ранние подъемы и многозначительные беседы со старейшинами и ни единой занятной книжки или понятной ему шутки на расстоянии нескольких световых лет. Он зевнул, перевернулся на живот и попытался уснуть. Но сна не было ни в одном глазу, в какой-то момент ему даже захотелось, чтобы старейшины приняли дикий план Аргуна. Ну хоть бы что-то развеяло эту скукотищу. Долго ждать не пришлось, в дверь постучали. Он вскочил на ноги, ударился головой о распорный брус, Выругался и сказал:
— Войдите. — Его рука привычно опустилась на бластер.
Короткий день приближался к концу. За исключением красной полоски на краю небосвода, все вокруг уже погрузилось в темноту. Дверь открылась, и в освещенную юрту вошла Буртай. Закрыв дверь, она молча глядела на Флэндри.
— Ну… привет. — Он помолчал немного и спросил: — Тебе чего?
— Зашла узнать, все ли у тебя в порядке. — Она не глядела ему в глаза.
— Да? Да, конечно, все в порядке, — сказал он глуповато, — очень заботливо с твоей стороны. Может быть… сделать чай?
— Если тебя покусали, то раны нужно обязательно обработать. Укусы гурчаку могут быть заразными.
— Да нет, спасибо. На этот раз пронесло. Ничего существенного, хотя, с другой стороны… — улыбнулся Флэндри, — такая очаровательная медсестра…
Он снова увидел, как вспыхнули щеки Буртай — и вдруг обо всем догадался. Можно было догадаться и раньше, не будь здешние люди такими сдержанными. Сердце его учащенно забилось.
— Ты присядь, — пригласил он.
Она опустилась на пол. Он подсел к ней и обнял за плечи. Буртай не уклонилась. Его рука скользнула ниже и обвилась вокруг ее талии. Девушка прижалась к нему.
— Как ты думаешь, доведется нам увидеть следующую весну? — спросила она спокойно, словно о
