приземлении его дополнительное колесо высекло сноп искр из камней мостовой. Он убрал его и, заставив мотор взреветь, на предельной скорости помчался вперед.
Взглянув на север в сторону Башни, он увидел высоко в небе над космодромом рой воздушных кораблей. Не могло быть и речи о захвате бетельгейзианского корабля. Ехать в резиденцию Залата также не имело смысла. Так куда же ему деться под этим безжалостным, усеянным осенними звездами небом?
Впереди, в полукилометре от него, словно призрак неслась по узеньким улицам ночного города Буртай. Угрюмо сосредоточив свое внимание на управлении варяком, чтобы избежать случайных столкновений, Флэндри мчался за ней. В мгновение ока — хотя это мгновение показалось ему вечностью — они вырвались за пределы города в бескрайние степные просторы.
6
В высоких степных травах ветер почти не ощущался. Их шелест непрерывно звучал в ушах Флэндри во время безостановочного движения вперед и вперед, куда-то за край горизонта. Неопределенного желто- зеленого цвета с тысячью оттенков, трава медленно раскачивалась под порывами ветра. Здесь и там попадались кусты с красными заостренными, как будто прихваченными морозом ветвями. Травы обтекали их, словно волны беспокойного моря. Над головой все необозримое пространство, вплоть до синего небосвода, заполнял леденящий ветер. На западе, почти у самого горизонта, висел тускло-оранжевый диск Красны, окрашивающий степи в рыжеватый цвет. Кольца казались гигантским обледеневшим мостом, перекинутым на юг, а северная часть небосвода испускала бледное зеленоватое сияние. Буртай объяснила это отражением от рано выпавших снегов. Флэндри сидел пригнувшись в траве высотой с его рост. Выглянув, он увидел охотившийся за ними воздушный корабль. Он лениво выписывал круги. Но таких кораблей было много, и они стянут всю планету математически рассчитанной сетью. Даже через бинокль, который Флэндри достал из багажника, корабль казался всего лишь светящейся точкой. Но наверняка он вел поиск беглецов с помощью телескопов, металлоискателей и инфракрасных детекторов. Просто невероятно, что, располагая такой техникой, многочисленные поисковые силы хана до сих пор не обнаружили их.
Сколько времени уже все это длится? Два алтайских дня? В его памяти все перемешалось: лихорадочная, безумная гонка на север, бешено крутящиеся колеса, иссушенная ветром и кровоточащая кожа, сон урывками в седле варяка, вяленое мясо из неприкосновенного запаса и пополнение фляг водой из родников, которые Буртай находила по видимым только ей признакам. Сейчас все его тело до последней клетки пронизывала боль, а мозг отказывался работать от усталости.
Вся невообразимо огромная равнина — ее площадь почти в два раза превышала площадь всех континентов Терры — заросла густой и высокой травой. Именно эта трава служила беглецам укрытием от всевидящего неба. Чтобы запутать следы, они несколько раз проезжали через огромные стада. Флэндри полностью доверился Буртай. Казалось, она обладает каким-то охотничьим чутьем. Меняя направление, петляя и заметая следы, им удавалось в течение двух дней уходить от погони.
Но теперь, похоже, приближалась развязка.
Флэндри смотрел на девушку. Она сидела скрестив ноги, с безучастным видом, и только темные круги под глазами выдавали ее усталость. В кожаной одежде, с убранными под шлем волосами, она могла вполне сойти за юношу. Защитный слой жира на лице портил его высокомерную красоту. Опершись на свой бластер, Флэндри спросил:
— Думаешь, он засечет нас? — Он не старался говорить тихо, продуваемая всеми ветрами огромность окружавшей их степи мгновенно превращала любой звук в ничто.
— Пока нет, — ответила она, — его детектор работает сейчас на пределе своих возможностей, и он не станет нырять вниз при каждом сомнительном показании прибора.
— Тогда… забудем о нем, и он уберется восвояси?
— Боюсь, что нет, — она выглядела обеспокоенной. — Они ведь не дураки, эти ханские служаки. Это их обычный поисковый прием. Они кружат над одной и той же территорией до наступления ночи. Затем, если мы решим ехать дальше, придется включить нагреватели варяков, чтобы не замерзнуть. И тогда мы будем выглядеть в их инфракрасных видоискателях словно пламя горящего стога сена.
Флэндри потер свой гладкий подбородок Мало того, что алтайская одежда была смехотворно короткой для него, да еще борода не росла из-за того снадобья, которое дернуло же его принять. Благодари теперь богов элегантности! Ему очень хотелось закурить.
— Так что же нам делать? — спросил он. Буртай пожала плечами:
— Пока оставаться здесь. У нас есть спальные мешки с отличной теплоизоляцией. Мы не замерзнем, если залезем вдвоем в один из них. Но если ночью температура упадет сильно ниже нуля, наше собственное дыхание и инфракрасное излучение тел выдадут нас.
— Как далеко отсюда твои друзья? Буртай потерла свои миндалевидные глаза.
— Не могу сказать точно. Они перемещаются вдоль Хребта но самому краю Кара-Гоби. В это время года они спускаются в южные районы, так что мы находимся не слишком далеко от той или другой орды. Но в степи небольших расстояний не бывает. — Помедлив, она добавила: — Даже если мы доживем до утра, то не сможем больше ехать. Энергетические накопители варяков истощены до предела. Нам придется идти пешком.
Флэндри окинул взглядом машины, грязные и разбитые до неузнаваемости.
«Удивительно выносливые механизмы, — подумал он рассеянно. — В основном кустарной работы с использованием ручных инструментов, изготовленные с тщательностью, возможной только в обществе с некоммерческой экономикой. Кстати, коротковолновые передатчики… Не стоит сожалеть. При первой же попытке связаться с Тебтенгри этот летающий ящик там, наверху, бросится вниз, словно ястреб».
Он расслабился и лег на спину. Земля оказалась весьма холодной. Через минуту Буртай последовала его примеру и прильнула к нему с детской доверчивостью.
— Если нас поймают, что ж, такова пространственно-временная структура, — сказала она с фатальным спокойствием. — Но что ты намерен делать, орлук, если нам удастся добраться до моих друзей?
— Прежде всего я должен послать сигнал Терре. Не спрашивай меня как.
— А если ты не вернешься, твои друзья прилетят сюда, чтобы отомстить?
— Нет. Хану достаточно сказать бетельгейзианам, что я погиб в результате несчастного случая во время мятежа, или что-нибудь в этом роде, и я буду кремирован со всеми почестями. Обожженный бластером труп приблизительно моего роста вполне сойдет для такого представления. Ведь для существа нечеловеческой расы все мы на одно лицо. Когда известие попадет в мою организацию, естественно, возникнут некоторые подозрения. Но из-за занятости повседневной работой одних подозрений окажется недостаточно, чтобы предпринять какие-то действия. В лучшем случае сюда направят еще одного агента. Но на этот раз хан успеет подготовиться и одурачит его: замаскирует новые военные объекты и установки, позволит нашему человеку встретиться только с верными ему людьми, покажет только то, что посчитает нужным показать, и так далее. Как может один человек противостоять целой планете?
— Но ведь ты сумел уже что-то сделать.
— Я же говорил тебе, что застал Олега врасплох.
— Ты должен что-то придумать, — спокойно продолжала настаивать Буртай. — Разве нельзя, например, переправить контрабандой письмо с помощью бетельгейзиан? Мы можем заслать наших агентов в Улан-Балай.
— Я думаю, такая мысль уже пришла в голову хана. Он сможет поставить дело так, чтобы никто, кроме верных ему людей, не вступал в контакт с бетельгейзианами, а все экспортные материалы подвергались тщательному досмотру.
— Тогда напиши письмо на своем языке.
— Он прочитает его сам, если уж никто другой не сможет.
— О нет. — Буртай приподнялась, опираясь на локоть. — На Алтае никто, кроме тебя, не знает англик. Так, кажется, он называется? Кто-то из бетельгейзиан, возможно, знает, но у нас не было необходимости изучать его. Олег читает только на алтайском и основном бетелыейзианском языках. Я знаю. Как-то ночью
