его согнутую руку.
— Тебе холодно, — спросил он, чувствуя, как она вся дрожит.
— Боязно, — призналась она.
Он коснулся губами ее губ, и она ответила на поцелуй — робко, неумело. После перехода сердце у нее билось учащенно. От ходьбы?
«Негоже, когда на обед одна закуска», — подумал Флэндри и покрепче прижал к себе Кит.
Вдалеке на шоссе засверкали фары, все явственнее становилось слабое поначалу рычание мотора. Кит высвободилась.
— Спасен от нокаута гонгом, — Пробормотал Флэндри. — Вот только интересно бы знать, кто из нас. — Кит засмеялась, и ее трепетный смех полетел под неземным звездным небом.
Флэндри встал и проголосовал. Десятиосный грузовик остановился, и водитель выглянул из кабины.
— Подбросить до Гарта? — спросил он.
— До Гарта. — Флэндри помог Кит забраться в кабину, влез следом и сам. Грузовик тронулся, и позади загромыхал двухсотметровый прицеп.
— Что, ружье сдавать? — спросил водитель, плотный мужчина с глубокими складками на изможденном лице. На одной руке видны были следы недавнего пулевого ранения.
— Представляете, — отвечала Кит, — мы с мужем последние три месяца не вылезали с Кряжа, а тут как услышали о вторжении, так и засобирались домой, вот только реки разлились, пришлось задержаться. Да и радио у нас барахлит, так что мы толком и не знаем, что там происходит.
— Много чего. — Водитель сплюнул за окно и пристально посмотрел на них. — А чего делать в горах в такое время года?
Кит не знала, что и ответить, и тогда спокойным голосом в разговор вступил Флэндри:
— Вы уж никому не рассказывайте об этом, но как раз в эту пору у куцых мышкотов течка. Опасно, это факт, однако нам удалось набить варью шесть тайников.
— Гм… ну… да. Конечно. Так вот, когда будете в Гарте, то лучше не несите сами ружье в волчий штаб, а то сначала пристрелят, а потом спросят, с чем пришел. Положите его где-нибудь, да обратитесь к кому-нибудь из них, мол, не будет ли он так любезен сходить забрать ружье.
— Очень уж не хочется отдавать, — сказал Флэндри.
— Если хочется рисковать, оставьте при себе, — сказал, пожав плечами, водитель. — Я в такие игры не играю. Я бился у Опаленной горы, а потом всю ночь пролежал ни жив ни мертв, пока эти воющие гады охотились за оставшимися в живых бойцами из нашей части. Потом, сам не знаю как, добрался до дома, и все — с меня хватит, у меня жена и дети, мне их кормить надо. — Он ткнул большим пальцем себе за спину. — Этим рейсом везу редкие земли. Волчье их купит, на комбинате в Хоблене изготовит приборы управления огнем и еще постреляет по кораблям Империи. Конечно, можете считать меня предателем, но вот поживете, увидите, как ваши друзья бегут, крича во все горло, по вашей улице, а следом за ними несутся стаей летучие змеи, хлопают крыльями, щиплются, лязгают зубами, а волчье вприпрыжку скачет следом, хохочет, тогда вот и решайте, захочется ли вам пройти через все это ради Империи, которая нас уже сдала.
— Сдала? — переспросил Флэндри. — Я здесь слушал радио и так понял, что подходят подкрепления.
— И то верно, здесь они. У одного моего приятеля приличный приемник, так вот, когда подошли силы Уолтона, он стал следить за тем, как идут дела в космосе, потому что ему иногда удавалось перехватить кое-какие сообщения. Однако все быстро кончилось. А что еще может сделать Уолтон? Разве что бомбить нашу планету, где волки уже обустроились, откуда они уже получают себе припасы и снаряжение? Так если он пойдет на это… — свет от лампочки под потолком кабины отражался в капельках пота на лбу водителя. — Тогда конец придет Виксену, один пепел останется. Так что, приятель, моли Бога, чтобы терране не вздумали выбить ардазирхо с Виксена.
— А что там в космосе сейчас делается? — спросил Флэндри. Он не ждал связного ответа. Человеку гражданскому, как и среднестатистическому бойцу, война представляется делом темным и непонятным, так что Флэндри, можно считать, повезло услышать рассказ шофера.
— Приятель мой ловит передачи, которые ведет на нас терранскнй флот. Волчье, конечно, пытается глушить их, но слышно — я сам слушал, и знаете, почти не врут. Потому что дела — хуже некуда! Несут какой-то вздор насчет того, чтобы мы сохраняли мужество, вредили бы врагу, да… — Водитель выругался. — Виноват, мадам. Да сами увидите в Гарте, что к чему, и тогда поймете, что я обо всем этом думаю. Адмирал Уолтон заявляет, что его флот захватил несколько баз ардазирхо на астероидах, а эти вроде бы пытаются их отбить. Как видите, положение патовое — до тех пор пока волчье не наберется как следует сил. А они быстро набираются. А адмирал не может бросить все свои силы против них, потому что ему приходится еще и за Огром следить. Похоже, есть причины подозревать, что Имир в сговоре с Ардазиром. А имирцы помалкивают, сам знаешь, какие они.
— Знаю, — согласно кивнул головой Флэндри. — «Если вы не верите нам на слово, что мы придерживаемся нейтралитета, то нет никакой другой возможности дать вам самим убедиться в этом, ибо Терранская Империя не в состоянии обследовать и частицы владений Рассеяния. А раз так, мы не собираемся тратить время на обсуждение данного вопроса».
— В точку, приятель, даже тон такой. Конечно, может, они поступают по-честному, а может, просто выжидают момент, когда Уолтон ослабит бдительность, и тогда набросятся на него.
Флэндри посмотрел из окошка на небо. Равнодушно мерцали звезды, ничуть не заботясь о том, что уже на протяжении нескольких столетий какие-то пятнышки плоти считают их своими провинциями. Он увидел, что часть неба совершенно беззвездна, словно дыра в вековечность. По словам Кит, место это называется Заслонкой, а на самом деле это очень даже небольшая, но близко расположенная темная туманность. Ясная белая искра Ригеля в сердце мерсейской державы казалась еще более зловещей. А что там Огр, темно-желтая звездочка над макушками деревьев?
— А что, по-вашему, дальше делать? — Голос Кит почти не было слышно из-за рева двигателя.
— Даже подумать страшно, — ответил шофер. — Может, Уолтон на чем-нибудь сторгуется: или бросит нас здесь волчьей стае на съедение, иди устроит так, что нас отправят на Терру, и пойдем мы по ней с сумой. Или затеет сражение в космосе… Но даже если он не нападет на их укрепления здесь, на Виксене, мы все равно останемся заложниками Ардазира. Так ведь? А то и имирцы смогут… Не знаю, мэм, я просто вожу свой грузовик, зарабатываю на этом и содержу свою семью. А пайки с каждой неделей, похоже, становятся все скуднее. Как видите, ничего не поделаешь. Так ведь?
Кит заплакала, тихонько и безнадежно, хлюпая носом, уткнувшись в плечо Флэндри. Он обнял ее, и так они ехали до самого Гарта.
10
И снова ночь после короткого зимнего пронизанного грозами дня Флэндри и Эмил Брайс стояли в черном, как волчья яма, проулке, следя в почти непроглядной тьме за улицей. Дождь струился по их дождевикам. Не выдержав скопившейся во впадине воды, капюшон на голове Флэндри протек, и вода лилась за шиворот, куртка намокала, но он боялся пошевелиться. Сейчас, того и гляди, пройдут ардазирхо.
Дождь гулко и размеренно барабанил по крутым островерхим крышам, булькал и журчал по водостокам, шелестел по мостовым погруженных в темноту улиц. Ветер уже совсем стих, но еще время от времени сверкали молнии. На мгновение в белом всполохе замерцала мостовая, вырисовались прилепившиеся друг к другу построенные из камня и дерева дома, окна которых были наглухо задраены ставнями, остов передающей вышки одной из автоматических метеостанций, разбросанных по всей планете, и тьма с новой силой сомкнулась, а громовые раскаты прокатились в безмерной выси.
Уже с полчаса Эмил Брайс простоял не шелохнувшись. Но, подумал Флэндри, он же профессиональный охотник. Терранин почувствовал необъяснимую неприязнь ко всему цеху брайсовских
