палящего зноя. Полыхали по просторам пожары, и за несколько огненных дней прерия снова превращалась в пустыню. Из-за таких эрозийных условий тут не было гор, и полушарие представляло собой почти плоскую равнину, над которой обжигающий ветер взметал пыль и пепел. Кое-где вздымались выглаженные кряжи да безжизненные холмы, стояли выветренные перекрученные утесы и огромными шрамами зияли размытые паводковыми водами овраги.
Как раз в таком районе, чуть южнее Северного полярного круга ардазирхо устроили свой штаб. Тысячи грозящих неминуемой гибелью километров защищали их от наземных нападений людей, а изрезанный ландшафт скрывал и защищал от нападений космических кораблей. Не то чтобы так уж они пытались спрятать, да это и невозможно было сделать, свою цитадель, но она уходила в такие глубины кряжа, что ее как бы и не существовало в качестве видимой цели для атаки.
Время от времени Флэндри видел то космический корабль, дерзко торчащий на открытой местности, то ракетные позиции, то станцию обнаружения или наблюдательную вышку, черным силуэтом вырисовывающуюся на фоне ослепительного неба. Наружные стены цитадели змеились по паводковым расселинам и обнаженным склонам кряжей, и их мерили своими шагами ардазирские часовые, не обращая внимания ни на адское сине-белое светило, изливающее на них потоки излучения, ни на иссушающее все живое пекло. Но основная часть цитадели находилась под землей, где по длинным сводчатым туннелям, от пещеры к пещере разносилось эхо от топота сапог и криков. Строительство велось привычным для проходческих работ способом: обильное применение атомной энергии, чтобы расплавить породы и придать объекту задуманные формы, а затем быстрая установка необходимых механизмов с помощью роботов. А вот построено все было в более грубой манере, с обилием полукруглых сводов, открытым чужому глазу — не так, как это понравилось бы людям или мерсейцам, поскольку предки ардазирхо жили кучно в пещерах, а на охоту ходили стаей.
Флэндри втолкнули в маленькую, оборудованную под лабораторию комнатку, два воина пристегнули его к ступу, а сидевший лаборант начал готовить инструмент.
В последующие день-два Флэндри не раз приходилось вопить, и с этим он ничего не мог поделать — иначе электронное обучение не шло бы так быстро. Наконец, ослабевший и трясущийся, он научился рычать на урдаху. Однако, подумал он, ардазирхо прекрасно осведомлены. Они разобрались в нервной системе человека настолько хорошо, что могли наложить новую языковую систему за считанные часы, не нанося вреда психическому здоровью обладателя этой нервной системы.
Почти никакого.
Флэндри повели по бесконечным гулким залам, флюоресцентное голубоватое сияние в которых резало глаза, й ему всю дорогу приходилось щуриться. Но и в таких условиях он наблюдал за тем, что происходит вокруг. Вот на бешеной скорости промчался груженный боеприпасами грузовик, за рулем которого сидел военный и во всю глотку крыл пешеходов. Вот комната, битком набитая голыми красношерстными тварями, которые лежали, раскинув руки и ноги, рыча друг на друга и огрызаясь. Вот играют в кости, бросая четырехгранный кубик, ставя на кон свое услужение в рабстве в течение года. Вот проходит состязание в борьбе, причем в ход идут и зубы, и копи. Вот проверяют друг у друга нервы, становясь по одному к стене, а остальные мечут топорики. Вот что-то вроде церквушки, в которой какой-то скрючившийся ардазирец катался по колючим веткам перед большим горящим колесом. А вот, должно быть, что-то вроде столовой, воины лежат вповалку на меховых ковриках и, не разжевывая, глотают куски сырого мяса я подвывают хором танцору, отплясывающему на чудовищных размеров кожаном барабане.
Наконец человека привели к какому-то кабинету, искусственной пещере с толстым слоем соломы на полу, сумеречными тенями по углам и тонкой струйкой воды, сбегавшей по желобку в стене. На ворсистом помосте, упершись в него локтями так, чтобы голова была на уровне наклонной столешницы, растянулся крупный ардазирец. На нем была только плетеная кожаная рубашка да кривой нож и весьма современный бластер. Еще были в кабинете телеэкран и коммутатор — тоже новые. Доставившие Флэндри охранники в его присутствии прижимали руки к своим черным носам.
— Идите, — сказал он им на урдаху, — и подождите в коридоре. — Охрана повиновалась, а он крикнул Флэндри: — Если хотите, садитесь.
Человек сел. Он был еще слаб после всех испытаний, грязен, голоден и оборван. Машинально он пригладил волосы и мысленно поблагодарил человеческую леность: на обработанных специальным ферментом щеках борода еще долго не будет расти. Моральный фактор был для него весьма существенным.
Его больные мускулы напряглись — Дело снова завертелось.
— Я — Свантозик из Джанир Йа. — Голос грубый. — Мне доложили, что вы — капитан Доминик Флэндри из флотской разведки терран. Можете считать, что по положению мы на равных.
— Как коллега коллеге, — прохрипел Флэцдри, — не дадите мне попить?
— К вашим услугам. — Свантозик показал на артезианский ручеек. Флэндри бросил на него укоризненный взгляд, но ему надо было добиться еще кое-чего.
— Если бы вы снабдили меня темными очками и сигаретами, это было бы благодеянием, заслуживающим моей благодарности. — В силу необходимости слово «сигареты» было произнесено на англике. Ему удалось выдавить из себя улыбку. — А попозже я вам расскажу и о других проявлениях вежливости, которые должны стать нормой.
Свантозик затявкал — так он смеялся.
— Так ян думал, что у вас будут болеть глаза. Вот. — Он полез в стол и выложил пару зеленых поляризованных защитных очков, несомненно взятых с какого-нибудь убитого виксенита. Флэндри надел их и присвистнул с облегчением. — А курить запрещено, — добавил Свантозик — Только виды с притуплённым обонянием: способны переносить его.
— Ничего не поделаешь. Да я без злого умысла спросил. — Флэндри обхватил руками колени и прислонился к стене пещеры.
— Пустяки. А теперь я хотел бы поздравить вас с вашими дерзкими подвигами. — Улыбка у Свантозика была жутковатая, но казалась дружественной. — Мы искали ваш корабль, но он, должно быть, успел покинуть планету.
— Спасибо за известие, — вполне искренне сказал Флэндри. — А то я боялся, что вы успеете добраться до него и уничтожить. — Он вскинул голову. — А за это… Послушайте меня, друг (буквально: припавший рядом со мной в засаде), когда имеете дело с людьми, то их лучше обескураживать. Вам бы следовало заявить, что вам удалось захватить мой корабль прежде, чем он успел улететь, а в случае необходимости даже состряпать что-нибудь в доказательство, чтобы я поверил. Это бы скорее склонило меня подчиниться вашей воле.
— В самом деле? — навострил уши Свантозик. — А вот у Черного народа эффект был бы совершенно противоположным. Добрая весть заставляет нас расслабиться, испытывать благодарность и расположение к вестнику. От дурной вести растет дух противоречия.
— Ну конечно, не всё так просто, — сказал Флэндри. — Обычно, чтобы сломить сопротивление человека, надо помучить его как следует, потом перестать мучить и заговорить с ним по-хорошему, а еще лучше подпустить для этого кого-нибудь другого.
— Даже так, — Свантозик прикрыл свои холодные глаза. — А разумно ли с вашей стороны рассказывать все это мне, если это действительно правда?
— Это прописная истина, — ответил Флэндри, — и будьте уверены, тот, кто наставлял вас в делах Терранской Империи, подтвердит это. Никаких секретов я не раскрываю. А как вы и сами, должно быть, знаете, прописи в жизни не помогут. Есть своя тонкость в обращении с каждым человеком, и тут ничто не поможет, кроме собственной интуиции, основанной на богатом личном опыте. У вас же, поскольку вы не человек, никогда такого опыта общения с людьми не будет.
— Верно, — согласился он, кивнув вытянутой мордой. — Я и правда вспоминаю, что читал что-то об этой черте людей, о которой вы сказали… Но перед началом Великой Охоты, которую мы сейчас ведем, столько всего надо было переварить, что эта информация как-то ускользнула у меня из памяти. Итак, вы выговариваете мне за то, что я мог использовать, словно я на вашей стороне! — Ив косматой глотке что-то глухо заскрежетало подобием смешка. — Нравитесь вы мне, капитан, поглоти меня Небесная Пещера, если не так.
Флэндри улыбнулся в ответ:
